Александр Рогозин - Трассирующие строки

Командный пункт политотдела флотилии дислоцировался в хуторе Ямы в Волго-Ахтубинской пойме. Он был примерно на полпути между Средней Ахтубой и Краснослободском. Расчет такой: штаб флотилии и фронта у Красной Слободы, первая бригада кораблей и база тральщиков — в районе Тумака, Северная группа — у Безродного, в истоке Ахтубы — до всех примерно одно расстояние.

Политотдельцы вышли с обозом из Красной Слободы 25 августа после обеда и… заблудились. Грунтовка шла вдоль бесчисленных проток и каналов, имела множество ответвлений, не указанных на карте. Где-то проворонили поворот налево у оросительного канала и вышли не туда.

Впрочем, сильно не расстраивались. Колхозники охотно угощали помидорами, огурцами, арбузами. При этом особенно ни о чем не расспрашивали. Однако видно было, что военные моряки, бродящие по займищу вместо того, чтобы стрелять из корабельных пушек, вызывали жалость и тревогу.

На КП политотдела пришли только в полночь. Там их ждал ужин — банка консервов на четверых.

Яшин не был привязан к редакции какой-либо газеты и отсиживаться в политотделе ему было нельзя. Да и не стремился он к этому. Надо было идти на корабли, идти к краснофлотцам. Он ведь, по сути, не знал толком ни корабельной службы, ни морского дела вообще. К тому же события черных августовских дней начинали осмысливаться и вместе с толчками неуспокоившейся крови появлялись первые строки стихов. Но строки эти слишком общие, их надо было наполнять конкретикой, выстраивать сюжетно, композиционно. Яшин уже чувствовал, что происшедшее невозможно уложить в одно стихотворение, даже в цикл стихов, здесь требовалось нечто большее.

Но задача писателя на войне не только и не столько в сборе материала для будущих стихов и романов. Писатель, поэт словом живым, ярким, порой хлестким, должен поддерживать и укреплять дух бойцов, а при необходимости — в одном строю идти с винтовкой. Только тогда фронтовому поэту поверят и стихи его будут действовать на бойцов — это проверено было Яшиным в окопах и блиндажах Ленинградского фронта. Правда, что делать с винтовкой на корабле, Яшин пока не знал.

Яшин, по согласованию с начальником ПО Бельским, отправился во вторую бригаду кораблей, которая располагалась к югу от Сталинграда. Перед этим он должен был встретиться с краснофлотцами ОБТ — отдельной базы траления. Базой служила длинная деревянная баржа с выгнутой вверх палубой. К барже, словно поросята к матке, прилипли катера. Только причалены они были к базе не носом, а кормой. Носы их покачивались на волне, швартовые дергались, и было впечатление, что катера, как норовистые кони, недовольны тем, что их держат здесь на привязи.

Один тральщик был наполовину вытащен на пологую песчаную отмель, возле винта и руля возились краснофлотцы. Первые пробоины, первые аварии. Впрочем, Бельский заметил, что у некоторых мотористов при выходе на боевые задания портятся моторы. Чего здесь было больше — трусости или предосторожности, усердия и желания, чтобы боевой корабль не подвел в критическую минуту.

На плавбазе, разумеется, об этом не говорили. Яшина прежде всего познакомили с газетой базы траления «Вымпел». Редактор Нольде выпускал её на машинке. Передовая — «Стойкость кует победу». В другом номере пафосный рассказ о том, как агитатор, старшина первой статьи Бодров проводил беседу на тему «Паникер и трус — враги нашей Родины», и тут появились немецкие самолеты. «Смотрите, как надо сражаться», — вскрикнул Бодров, бросился к пулемету и под разрывами бомб стал бить по стервятникам.

Надо же — отметил Яшин про себя — как по заказу немцы налетели, чтоб красноармейцы на практике могли закрепить тему беседы.

Яшин попросил встречи с Бодровым. Тот оказался на боевом задании. «Он в самом деле смелый парень, — сказал Яшину представитель политотдела. — А стрелять по самолетам — его боевая задача. Вы поговорите вон с теми краснофлотцами», — он указал на четырех парней, сидящих на берегу.

Яшин сходился с людьми. Его угрюмость часто мешала — не все хотели раскрываться перед незнакомым человеком, пусть он даже и поэт.

Эти четверо были участниками десанта флотилии, отбившего вместе с ополчением тракторный завод. Флотских на корабли вернулось мало, из состава базы траления — эти четверо. Главное впечатление — как горят наши танки.

Краснофлотцы с такой усталой отрешенностью отвечали на вопросы, что расхотелось говорить.

Вечером прямо на барже Яшин читал стихи. Конечно, прочел стихотворение памяти бывшего командира ОБТ контр-адмирала Хорошихина, который погиб 1 августа на подорвавшемся тральщике. Хорошихина любили во флотилии, погиб он действительно на боевом посту. В самые первые июльские налеты Хорошихин не сходил с кораблей. К носовому орудию бронекатера придумал простейший дополнительный прицел, после чего меткость зенитной стрельбы стала намного выше. Фашисты, наконец, перестали спускаться чуть ли не до мачт идущих нефтекараванов.

Яшин читал:

Дальше в стихотворении говорилось, что, когда усилился обстрел, адмирал вышел из безопасной рубки на палубу под пули и осколки, это вдохновило моряков, и катер благополучно выполнил боевое задание.

Моряки слушали внимательно, хлопали громко, но Яшин отметил, что один старшина наклонился к соседу и со скептической ухмылкой сказал что-то. Сосед кивнул и тоже ухмыльнулся.

Ужинали в кают-компании, которая представляла собой одно из помещений баржи. Собрались офицеры и политработники.

Ровесник Яшина, командир второго дивизиона тральщиков Аржавкин вдруг сказал:

— Разрешите обратиться, товарищ старший политрук?

— Да, конечно, — тут же ответил Яшин.

— Понимаете, какая вещь… Контр-адмирал Хорошихин погиб первого августа, немцы за Доном еще были. Поэтому катер, на котором был контр-адмирал, никак не мог везти снаряды и быть обстрелянным, как у вас в стихотворении. У нас в дивизионе многие краснофлотцы помнят Хорошихина и завтра же спросят, почему поэт неправду написал.

Яшин улыбнулся, хотя улыбка вышла несколько натянутой:

— В стихотворении не говорится конкретно, где и в каких операциях принимал участие контр-адмирал Хорошихин. Я постарался дать обобщенный образ смелого и мудрого командира. А посвятил памяти Хорошихина, как достойного моряка. Так и объясните бойцам.