Александр Рогозин - Трассирующие строки

Канонерки «Усыскин» и «Чапаев» все также работали главным калибром на Сталинград. На «Усыскине» вздулся ствол носового орудия-вместо положенных по техническим условиям 800 выстрелов, орудие выпустило 950. Ствол заменили.

Шуга по Волге пошла 11 ноября. Бронекатера кое-как пробивались к правому берегу. Во льду терялась скорость и маневренность, катера стали уязвимы для артиллерии. Но и немцы выдыхались, боеприпасы у них заканчивались.

На зимовку «Усыскин» и «Чапаев» были поставлены в Киляковский затон. Три бронекатера зимовали в Средней Ахтубе.

19 ноября, в день большого наступления под Сталинградом, Яшин получил приказ отправляться в Ульяновск.

Я люблю смотреть, как возле моста через Ахтубу, который ведет на остров Зеленый, ловят рыбу наши волжане. Здесь шумно — вереница машин чуть не над головами. Здесь людно — приезжие норовят пристроить свои легковушки ближе к воде, и пока хозяин что-то достает из багажника, его пассажиры спешат с размаху плюхнуться в воду. Здесь не самый уютный уголок — как ни боремся мы за чистоту, а какие-то компании, кто по недомыслию, а кто от пофигизма оставляют пакеты, бутылки, яичную скорлупу и еще бог знает что.

А рыбаки стоят и стоят. И, что самое интересное, не остаются без улова. Откосы моста — крупный гранит вперемешку с бутовым камнем. Выше, по направлению к шлюзам — дачи, посадки. Береговая линия еще с пятидесятых годов потеряла свою первозданность. И очень трудно представить себе, что там, где сейчас байдарки иглами прошивают водную гладь, шли к Сталинграду бронекатера.

Прежний выход из Ахтубы в Волгу преграждает дамба шлюзов. А острова Зеленый и в помине не было на военных картах. Пионерский лагерь, где в войну располагался НП Волжской флотилии, примерно в том районе, который мы называем «дачи на шлюзах».

В начале строительства гидростанции Яшин, уже известный поэт, лауреат Сталинской премии, приезжал сюда в командировку. Имя Яшина во всех энциклопедиях, но пророчество Половинкина, редактора газеты «Сталинградское знамя», все же не сбылось. Поэму «Город гнева» Александра Яшина в школе не проходят. И строфы из нее наизусть не заучивают.

У Яшина не оказалось и стихотворения, которое знали бы все. Как, скажем, у Симонова — «Жди меня», у Исаковского — «Враги сожгли родную хату» или у Твардовского — «Василий Теркин». Есть лишь одна строчка, которую часто цитируют, не зная, кому она принадлежит: «Спешите делать добрые дела». Это Яшин.

Поэму «Город гнева», написанную в землянках и на кораблях Волжской флотилии, время от времени переиздают, но она теперь имеет больше историко-мемуарное значение, чем художественное, как полагается поэтическому произведению.

У Яшина есть отдельные сильные стихи и строфы, но стихи, где сквозит настоящая поэзия, есть у сотен, если не тысяч, поэтов. Возникает некая загадка Яшина: поэту не удалось создать что-то значительное, но все считают его величиной в литературе. Яшину посвящено несколько книг. О том, что военные его стихи дидактичны, прямолинейны и угловаты, исследователи говорят как бы извиняясь, — мол, бывает и у крупных поэтов. О прозе говорят с некоторым придыханием — не до конца она еще осмыслена.

При этом вот что интересно.

В стихах Яшин прославляет подвиги красноармейцев. В дневнике с горечью записывает: «Ну, как не бить такую армию». Двуличие? Нет, гражданская смелость. Он искренне писал о подвигах. И столь же искренне о том, что мешает победе. Двуличный или просто не очень смелый человек писал и писал бы о подвигах. Зачем ему сумка с дневниками, которые в любой момент могли быть прочитаны, а дальше — трибунал и расстрел. Яшин считал, что должен отражать время. Он и отражал его. «Агитки», поднимавшие дух матросов, сделали свое дело. Другая часть его военной работы, дневники, не противоречит стихам, а дополняет их. И третья часть — бои, походы на кораблях — солдатская дань войне. У нас сегодня есть возможность посмотреть на все это, как на одно целое.

Яшин был на строительстве Сталинградской ГЭС в 1951 году. Начиналось время большой мечты. Наверное, он видел, как земснаряды пересыпают исток Ахтубы, откуда выходил он на бронекатерах выполнять боевые задания. Можно ради большой цели перекроить географию этих мест. Но нельзя, даже ради большой цели, перекроить память.