Уильям Грейвс - Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 [Воспоминания командующего экспедиционным корпусом] [litres]

В своей речи на Конференции по ограничению вооружений, проходившей в Вашингтоне в 1921–1922 годах, барон Шидехара сказал, что японские войска остались в Сибири, потому что, «во-первых, там проживало достаточное количество японцев, которые переселились туда задолго до большевистского восстания на законных основаниях и под гарантии безопасности и были приняты вполне доброжелательно… и что эти резиденты едва ли могли рассчитывать на защиту своей жизни и собственности от каких-то других властей, кроме японских войск».

В то же время барон Шидехара заявил: «Существовала еще одна трудность, с которой столкнулась Япония в процессе вывода своих войск из Приморской области. Благодаря своему географическому положению и общей ситуации, обстановка во Владивостоке и Никольске влияла на безопасность на корейской границе».

Ни одно из этих соображений не было упомянуто Японией в ее заявлении от 3 августа 1918 года, где приводились причины и цели предпринятой ею интервенции в Сибирь. Что заставило японское правительство поверить, будто бы жизни и собственности японских резидентов в Сибири и на границе с Кореей понадобилась защита в 1920 году, когда ушли американские войска, и почему она не была им нужна в 1918-м? В 1920 году отношение к японцам стало гораздо хуже, чем в 1918-м, но это возмущение было обращено на японских военных, по причине их действий за время интервенции. По моему мнению, истинные цели Японии в Сибири никогда не озвучивались публично.

Когда американские солдаты стали возвращаться в Соединенные Штаты, вернее, даже вскоре после того, как стало известно об их скором возвращении, мое внимание привлек тот факт, что некоторые из них женились на русских женщинах. Слишком многие из этих женщин на законных основаниях не смогли бы получить разрешение на въезд в Соединенные Штаты, и я понял, что надо предпринять какие-то шаги, чтобы остановить их. Я чувствовал, что это не по-американски, но, воспользовавшись своей властью, старался объяснить солдату, что ему не нужно жениться, чтобы не столкнуться с подобной ситуацией. Я издал приказ, что, если солдат женится без согласия своего непосредственного командира, я не допущу его жену на транспортный корабль, идущий в Соединенные Штаты. В то же время я проинструктировал командиров, чтобы они старались выяснить, может ли женщина, на которой хочет жениться их подчиненный, получить по закону разрешение на въезд в Соединенные Штаты и не является ли она уже замужней. Позволяет ли ее репутация получить разрешение на свадьбу или нет. Этот шаг был предпринят в интересах солдат и в интересах Соединенных Штатов. Очевидно, что мой приказ не встретил искреннего одобрения властей в Вашингтоне, где не могли правильно оценить реальную ситуацию, и по наущению кого-то из сотрудников Красного Креста мне приказали обеспечить переезд даже для самой беспутной женщины, если она вышла замуж за американского солдата. Я выразил протест против этого приказа, и в конце концов мне сказали, что я должен позволить жене солдата приехать в Соединенные Штаты, если убежден, что солдат женился на ней с мыслью обеспечить ее социальную реабилитацию. Мне пришлось сознаться в своей неспособности определить истинные намерения солдата, поэтому я передал это дело своему начальнику штаба и однокашнику полковнику Дж. Д. Лейтчу, чтобы он принимал решение по своему разумению. Относительно женщин, которые проживали во Владивостоке, я обратился за помощью в принятии решения к руководителю YWCA. Я чувствовал, что благодаря моим приказам удалось кое-чего добиться, но результат явно не дотягивал до моих ожиданий.

Похоже, что, рассказывая о событиях, происходивших в Восточной Сибири, очень тяжело избавиться от упоминания Семенова и Калмыкова, поэтому я должен попросить у читателя прощения за то, что снова возвращусь к Семенову.

9 января 1920 года в Верхнеудинск, находившийся в зоне ответственности американских войск, прибыл бронепоезд Семенова, и его люди арестовали начальника станции. Бронепоездом командовал генерал Богомолец – один из генералов Семенова. Полковник Морроу приехал к генералу Богомольцу и спросил, знает ли тот, что он, полковник Морроу, отвечает за охрану этого участка железной дороги, и он не допустит, чтобы кто-то другой являлся в его сектор и арестовывал железнодорожников. Генерал Богомолец ответил: «Я не собираюсь отчитываться перед вами за наши действия и больше не намерен разговаривать с вами на эту тему».

Полковник Морроу возразил: «Позвольте вам заметить, что я не хочу создавать вам проблем, однако у меня есть двадцать пять сотен человек, готовых выполнять мои приказы. Я должен знать, почему арестован человек, находящийся под моей защитой».

Генерал Богомолец объяснил: «Мне сказали, что он большевик, и я хочу казнить его сегодня же ночью. Но если вы настаиваете, я его отпущу. Это ничего не меняет. Если начальник станции виновен, мы достанем его рано или поздно».

Начальника станции отпустили. Бронепоезд двинулся на запад и около полуночи прибыл на станцию Посольская, где службу по охране железной дороги несли американские солдаты под командованием лейтенанта Пола Кенделла. В час ночи, когда американцы спали, бронепоезд обстрелял вагоны, где они жили. Полковник Морроу телеграфировал следующее: «10 января в час пополуночи бронепоезд Семенова обстрелял американский отряд из тридцати восьми человек, находившийся в своих вагонах на станции Посольская. Отряд вступил в бой и захватил бронепоезд. В плен взяты один генерал, шесть офицеров и сорок восемь солдат. Американские потери: один человек умер от ран, один тяжело ранен. Потери среди русских: пять человек убиты, несколько ранены».

Мне было жаль, что лейтенант Кенделл, взявший в плен Богомольца, не повесил его на телеграфном столбе, но он действовал в рамках закона и на деле продемонстрировал лучшие качества солдата. Этот молодой офицер достоин огромного уважения, как командир, сумевший отразить неожиданное нападение и захватить противника, значительно превосходящего его вооружением.

Суда для этих людей не существовало, и Семенов поднял крик, требуя вернуть ему бронепоезд. Он уверял полковника Морроу, что, если тот передаст ему пленных, они будут наказаны. Полковник Морроу должен был уехать из Верхнеудинска 23 января. Он удерживал этих пленных до самого отъезда, после чего передал их представителям Семенова. Он взял показания у каждого из этих людей по отдельности, и их заявления по поводу того, что происходило в этом бронепоезде, совпали самым удивительным образом. Было установлено, что с 1 по 10 января команда этого бронепоезда ограбила и зверски убила сорок мужчин и трех женщин, которые перед этим были изнасилованы.