Захар Прилепин - Есенин: Обещая встречу впереди
- Название:Есенин: Обещая встречу впереди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-235-04341-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Захар Прилепин - Есенин: Обещая встречу впереди краткое содержание
Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство?
Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных. Захар Прилепин с присущей ему яркостью и самобытностью детально, день за днём, рассказывает о жизни Сергея Есенина, делая неожиданные выводы и заставляя остро сопереживать.
Есенин: Обещая встречу впереди - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
…На резных окошках ленты и кусты.
Я пойду к обедне плакать на цветы.
Пойте в чаще, птахи, я вам подпою,
Похороним вместе молодость мою… [35] «Троицыно утро…» (1914).
Есенин написал:
…Всё встречаю, всё приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришёл на эту землю,
Чтоб скорей её покинуть. [36] «Край любимый! Сердцу снятся…» (1914).
Есенин написал:
…Я хотел бы в мутном дыме
Той звездой поджечь леса
И погинуть вместе с ними,
Как зарница — в небеса. [37] «На небесном синем блюде…» (1915).
Есенин написал:
…Знаю, знаю, скоро, скоро, на закате дня,
Понесут с могильным пеньем хоронить меня… [38] «О дитя, я долго плакал над судьбой твоей…» (1915).
Есенин написал:
Не клонь главы на грудь могутную
И не пугайся вещим сном.
О будь мне матерью напутною
В моём паденье роковом. [39] «Не в моего ты Бога верила…» (1916).
Есенин написал:
Кроток дух монастырского жителя,
Жадно слушаешь ты ектенью,
Помолись перед ликом Спасителя
За погибшую душу мою. [40] «За горами, за жёлтыми долами…» (1916).
Есенин написал:
Но и познав, я не приемлю
Ни тихих ласк, ни глубины.
Глаза, увидевшие землю,
В иную землю влюблены. [41] «Опять раскинулся узорно…» (1916).
Есенин написал:
И вновь вернуся в отчий дом,
Чужою радостью утешусь,
В зелёный вечер под окном
На рукаве своём повешусь. [42] «Устал я жить в родном краю…» (1916).
Есенин написал:
Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье моё.
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в руках лезвие.
Рано ли, поздно всажу я
В рёбра холодную сталь. [43] «Слушай, поганое сердце…» (1916).
На тот же размер сочинено девятью годами позже «Глупое сердце, не бейся…»; тон стал помягче, но смысл остался прежним.
Ещё одно стихотворение 1916 года «День ушёл, убавилась черта…» — своеобразная и беспощадная баллада о расставании человека с самим собой:
…С каждым днём я становлюсь чужим
И себе, и жизнь кому велела.
Где-то в поле чистом, у межи,
Оторвал я тень свою от тела.
Неодетая она ушла,
Взяв мои изогнутые плечи.
Где-нибудь она теперь далече
И другого нежно обняла.
Может быть, склоняйся к нему,
Про меня она совсем забыла
И, вперившись в призрачную тьму,
Складки губ и рта переменила.
Но живёт по звуку прежних лет,
Что, как эхо, бродит за горами.
Я целую синими губами
Чёрной тенью тиснутый портрет.
Это он целует собственный портрет в траурной окаёмке! С собой прощается!
Откровенно прощальное стихотворение того же года — «Прощай, родная пуща…»:
…Сияй ты, день погожий,
А я хочу грустить.
За голенищем ножик
Мне больше не носить.
Под брюхом жеребёнка
В глухую ночь не спать
И радостию звонкой
Лесов не оглашать.
И не избегнуть бури,
Не миновать утрат,
Чтоб прозвенеть в лазури
Кольцом незримых врат.
Он на тот свет собрался! Кольцом врат в лазури звенеть: «Загубивших душу пускаете?»
В 1917-м Есенин, повторяя слова Христа накануне распятия: «Или, Или! лама савахфани?» («Боже, Боже! зачем ты меня оставил?»), — прямо просит Господа не держать его на земле:
…Навсегда простёр глухие длани
Звёздный твой Пилат.
Или, Или, лама савахфани, —
Отпусти в закат. [44] «Проплясал, проплакал дождь весенний…» (1917).
Тяжелейшее настроение Есенина 1915–1917 годов внешне почти никак не выражалось: выступал себе в Петрограде, желанной славы вкусил, «Радуницу», первую свою книжку, готовил к печати (как в 1925-м готовил к выходу первое собрание своих стихов).
Но по обвальному количеству суицидальных стихов видно, насколько непереносима была ему жизнь как таковая.
И не надо искать этому банальных человеческих причин.
Просто непереносима, и всё.
Навязчивые эти настроения были отчасти прерваны двумя революциями 1917-го.
Ещё неизвестно, пережил бы этот год Есенин, если бы не февралисты, а затем большевики.
На несколько лет он сменил тональность: умирать некогда — пришла пора пророчествовать.
Он пророчествовал и ликовал. Отвлёкся от себя.
Знаменательно, что схожая история имела место с Маяковским: в 1916 году он собирается поставить «точку пули в самом конце», предпринимает первую попытку самоубийства… и тут переворот, Октябрь, левый марш — другая история началась; отсрочку получил.
Пророчества Есенина не спешили сбываться немедленно: красный конь пылил и копытил землю, но никак не вывозил мир на иную колею.
В 1919 году его снова могли бы захлестнуть прежние настроения.
Но в 1919-м явился имажинизм, наглые и азартные друзья — с ними стало позадорнее.
Хотя всё-таки прорывалось — чёрные чувства, стоявшие при дверях, никогда не оставляли насовсем:
…Плывите, плывите в высь!
Лейте с радуги крик вороний!
Скоро белое дерево сронит
Головы моей жёлтый лист… [45] «Кобыльи корабли» (1919).
…Скоро мне без листвы холодеть,
Звоном звёзд насыпая уши.
Без меня будут юноши петь,
Не меня будут старцы слушать… [46] «По-осеннему кычет сова…» (1920).
…Скоро, скоро часы деревянные
Прохрипят мой двенадцатый час! [47] «Я последний поэт деревни…» (1920).
Только сердце под ветхой одеждой
Шепчет мне, посетившему твердь:
«Друг мой, друг мой, прозревшие вежды
Закрывает одна лишь смерть». [48] «Сторона ль ты моя, сторона…» (1921).
Двойное повторение «друг мой, друг мой» отсюда перейдёт в поэму «Чёрный человек», а следом обращение «друг мой» явится в написанных кровью стихах. Это всё — одна мелодия.
Она нарастала.
На смену имажинизму, без перерыва, прилетела Айседора, а вместе с ней — замечательные мечты о мировой славе.
Когда обрушилось и это, в полной мере и совсем беспощадно вернулись прежние настроения, наложившиеся к тому же на пьянство, расстройство психики, общую опустошённость, стремительно пропитое здоровье.
И эта интонация — повзрослевшая, помудревшая, но неизменная — по сути, вернулась в полную силу:
Ты прохладой меня не мучай
И не спрашивай, сколько мне лет.
Одержимый тяжёлой падучей,
Я душой стал, как жёлтый скелет… [49] «Ты прохладой меня не мучай…» (1923).
Последние годы из стихотворения в стихотворение Есенин поёт «песню панихидную» по своей «головушке». Минимум раз в полгода сочиняет прощальные стихи — и несколько раз откладывает свой выход за пределы жизни, что не отменяет его упрямой нацеленности.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
