Сергей Сухопаров - Судьба будетлянина

Печататься он уже не мог, оставалась машинопись – самиздат: написанное собирал в небольшие тематические сборники, брошюровал их в виде книг-альбомов тиражом несколько экземпляров и дарил друзьям, продавал в архивы и музеи. В 30-е гг. он выпустил сборники: «Резцы зеро» (1930), «Ночные каракули» (1932). «Ирина в снегу», «Книга иринная», «Турнир иринный» (1932–1935). «Ирине Горлициной» (в соавторстве с П. Васильевым: 1934), «Ирине Горлициной (Нине Голициной). Тетрадь первая» (в соавторстве с П. Васильевым; 1934). воспоминания «Наш выход» (1932) и «Жизнь будетлян» (1934). «Игра в аду. Поэма вторая» (1940), готовил и выпускал серии «Турнир поэтов». «Литературные шушу/т/ки». «Неизданный Хлебников». «Живой Маяковский» (известно 13 выпусков этой серии) и многое другое. Стихи Кручёных этого периода (и позднейшие также) – экспромты к случаю, любовная и мета-поэзия. В ней он стремился, используя выражение Евгения Рейна, не разбазариваться на бессмысленные метафорические построения. а решать поэтические задачи в логическом ряду. Большинство поздних стихов Кручёных безрифмены, они поражают богатством языка, точностью образов, предельной насыщенностью и совершенством формы. Однако тогда это мало кто понимал, а иногда и бывшие соратники по Лефу удивлялись поэту. Даже О. Брик называл Кручёных литературным мусорщиком и недоумевал, почему он не зарабатывает себе на жизнь стихами, а живёт от торговли книгами (сообщено В. А. Родченко в письме к автору этих строк от 26 ноября 1984 г.).

Новым испытанием для поэта явилась война 1941–1945 гг. Из Москвы он не уезжал, хотя часто болел и постоянно бедствовал. Торговля книгами уже не давала таких средств, как прежде, в мирное время. Кручёных немного подрабатывал в организовавшихся «Окнах ТАСС», делал стихотворные подписи под плакатами, как и С. Михалков. Н. Кульчицкий, С. Кирсанов и другие. Иногда случались неожиданные подарки судьбы, как. например, такой: «Вчера я получил от Коли Асеева перевод – 1 % его премии – жест красивый и широкий. „Не имей 100 тысяч, а имей 100 друзей-лауреатов“ – и тебе премия обеспечена. Думаю, что за 100 лет это может устроиться, или я сам стану лауреатом…» (в письме к Л. Ю. Брик от 9 мая 1942 г.). 118 Но подобное было исключением, правилом же – неустроенный быт, холод, плохое питание, частые недомогания. Зимой 1942 г. бедствующего Кручёных как-то встретил И. Эренбург узнал, что тот едва сводит концы с концами и решил помочь – дал ему рекомендацию для поступления в ССП, что, вполне возможно, спасло тогда поэту жизнь: «Считаю вполне возможным принять в число членов Союза писателей Алексея Кручёных как обладающего тридцатилетним литературным стажем. Кручёных – своеобразный писатель, сыгравший роль в развитии русской поэзии 20 века: от первых книг стихов до воспоминаний о Маяковском и Хлебникове. Кручёных всё время работает в СССР как энергичный литературный работник». 119 Это было написано 28 февраля, а уже 4 марта Кручёных был принят в ССП. Воспрянувший, он с гордостью писал своей племяннице в Уфу: «У меня уже дней 20 болят ноги, хожу с трудом и злюся. Но сейчас пошло на поправку. […] В октябре-ноябре я сдал в Литературный музей 25 портретов писателей моей работы – рекорд! – перекрыл всех художников. Сейчас отдыхаю, пишу стихи.» (В письме к О. Ф. Кручёных от 28 декабря 1942 г.).

Собственно литературой Кручёных в годы войны занимался мало, его стихи этого периода почти неизвестны, хотя в письмах из Москвы за 1941–1944 гг. можно нередко встретить такие слова: «Я всё время пишу стихи, но окончательного мало» (в письме к Л. Ю. Брик от 15 июня 1942 года). 120 Больше известны три альбома экспромтов и посвящений Кручёных «Борису Пастернаку» (1942, 1943). два собранных им альбома автографов и стихов советских писателей «Московские встречи» (1943, 1945), а также замечательные машинописные сборники «Слово о подвигах Гоголя» и «Арабески из Гоголя» (1944). Последние два возникли из размышлений над произведениями Гоголя. Выделяя первый из них. Н. Харджиев пишет: «В стихотворениях этого цикла острые поэтические характеристики Гоголя чередуются с проникновенным истолкованием его произведений. Образы гоголевских героев, вырванные из „долгих бурсацких периодов“ и включённые в строй необычных ритмических движений, неожиданно обрели новую жизнь. Этот рискованнейший эксперимент следует отнести к числу самых блестящих достижений Кручёных». 121

Послевоенное время было для Кручёных не менее нелёгким. Пик в его творчестве пришёлся тогда на 1945-1950-й годы – стихотворные самиздатовские сборники «Урожайный год» (1947). «Лирикаты» (1948–1950), «Книга адских сонетов» (1949), а также альбомы экспромтов «День рождения А. Кручёных». «60-летие и 40-летие работы А. Кручёных», «Весёлый баланс» (все – 1946) и другие. Вот один из образчиков стихов Кручёных того периода:

В 50-е гг. активность Кручёных заметно спала, стихи он писал и рисовал всё реже, по случаю, а больше занимался собирательством и библиофильством. Быт его в ту пору становился всё причудливее и тяжелее. Искусствовед М. Яблонская вспоминает о посещении в 1952 г. коммунальной квартиры, где, кроме Кручёных, жили видные художники русского авангарда Александр Давидович Древин (1889 1938) и Надежда Андреевна Удальцова (1886–1961): «Помнится довольно тёмный, хотя и высокий, потолок общей кухни, выщербленные бело-чёрные плитки пола, чистота и одновременно какая-то необжитость. Седой, худощавый и сутулый старик с ватой в ушах и в неизменной тюбетейке. Он склоняется над чем-то в булькающей маленькой кастрюльке и, помешивая в ней, непрерывно ворчит. Это глава футуризма, ныне пробавляющийся торговлей книгами, знаменитый в своё время бунтарь и новатор, яростный разрушитель косности, поэт, художник, библиофил Алексей Кручёных. Время от времени на кухне появляется некто пьяный, матерящийся, в незастёгнутом нижнем белье. Реже приходит небольшого роста женщина в тёмном, опрятном, видимо, единственном платье. Она сильно хромает. опираясь на клюку…» 122