Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]
- Название:Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Манн, Иванов и Фербер
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00146-491-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство] краткое содержание
На русском языке публикуется впервые.
Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ли пахала за троих, но стервозной Пегги этого было недостаточно. Женщине постоянно приходилось слышать от патронессы насмешки и подколки. Например, однажды Пегги спросила: не позировала ли Краснер Поллоку для его картины «Волчица»? На что та ответила: «Да, конечно». А еще Гуггенхайм часто злоупотребляла временем Ли. Так, однажды Джексон с подругой приехали к Пегги на обед и та попросила Ли приготовить угощение на 50 гостей [703] Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 454, 460; Stevens and Swan, De Kooning, 209.
. А когда Поллок жаловался на нехватку денег, Гуггенхайм советовала ему отправить Ли работать. Впрочем, возможно, антагонизм этих двух женщин был настолько же показным, насколько реальным. Например, художник Дэвид Хэйр хорошо знал их обеих. По его утверждению, они были очень похожи и отлично понимали суть своих взаимоотношений: всё для содействия карьере Джексона Поллока [704] Nemser, Art Talk , 88; Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 460; Guggenheim, Out of This Century , 315.
.
В вечер открытия персональной выставки Поллока, 8 ноября 1943 г., в галерее Пегги негде было яблоку упасть. Даже художники, которые служили в армии, взяли увольнительную, чтобы ее посетить. Ибрам Лассоу приехал из Форт-Дикса. Друзья Ли, Джон Литтл и Джордж Макнил, прибыли в белых мундирах моряков [705] Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 464.
. Художники из Даунтауна — мужчины в костюмах с галстуками, женщины в «прелестных» платьях из магазина уцененных товаров «Кляйнс» на Юнион-сквер — удивились, встретив на выставке многих сюрреалистов. А еще там была причудливая компания разных коллекционеров и критиков, которых пригласили Ли, Путцель и Пегги Гуггенхайм. Никого из людей, хорошо знавших Ли, ничуть не удивило, что ей удалось организовать такое потрясающее мероприятие. Однако на этом ее труды отнюдь не закончились. На вечеринке по случаю открытия выставки Пегги поскользнулась и сломала лодыжку. В результате у Ли началась настоящая паника по поводу того, что теперь галерея останется бесхозной во время выставки Джексона [706] 56. Guggenheim, Out of This Century , 303–304.
. И женщина, конечно, взяла бразды правления в свои руки. Ли ходила в галерею каждый день и сидела за столом при входе с 10 до 18 часов. И каждый вечер она возвращалась домой с одним и тем же отрицательным ответом на неизменный вопрос Джексона: «Ну что, продалось что-нибудь?» [707] Naifeh and Smith, Jackson Pollock , 466.
Впрочем, это было не главным. Ведь в результате о творчестве Поллока узнала широкая публика, и некоторые крупные художники, такие как Мондриан и Марсель Дюшан, и даже отдельные критики сочли его работы интересными.
« Ни один художник в мире не хочет чувствовать себя кому-либо обязанным; они все предпочитают думать, что всю необходимую работу для них делает их искусство, — говорила Элен. — Но это не так. Эту работу выполняет пиар». Элен по своей природе имела склонность защищать тех, кого любила. И она начала собственную кампанию, чтобы помочь мужчине, которого любила больше всех на свете. Однако девушка подошла к этому делу не так прямолинейно, как Ли [708] Elaine de Kooning, interview by Jeffrey Potter, courtesy PKHSC.
. В свои двадцать пять Элен была искушенной, умной и красивой молодой художницей, и она использовала все эти качества в интересах Билла. Как ни странно, в этом смысле Элен можно считать образцом женщины, с которой она составляла резкий контраст в плане социальном, — эталонной американки 1950-х гг., так называемой корпоративной жены. Она лет за десять до того, как корпоративные психологи ввели в обиход эту концепцию, поняла: обаяние, ум и стиль женщины могут стать важными факторами успешной карьеры ее мужа. Говоря на языке престижного загородного клуба, в парне, которому удалось заполучить такую шикарную женщину, явно что-то есть [709] Douglas T. Miller and Marion Nowak, The Fifties: The Way We Really Were , 131–32.
. «Пропагандистская» кампания Элен будет далеко не такой явной, как помощь Ли Поллоку. В продвижении работ Билла Элен станет — и у нее это получится совершенно естественно — первой линией соблазнения. Она просто будет убеждать людей их увидеть. А следующий шаг, по мнению девушки, станет совсем уж простым: люди увидят картины Билла и осознают, что он гений, как давно поняла она.
Элен была из тех, кого невозможно игнорировать. Даже в комнате, полной людей, внимание и нить разговора обычно медленно, но верно перемещались к ней. Эдит Шлосс впоследствии писала Элен: «Ты излучала такую женственность, что, словно ластиком, стирала в своем кругу присутствие любой другой женщины… Мужчинам льстила мысль о том, что они тебе интересны; ты знала, как себя с ними вести… Но почти все твои поступки тогда, как, впрочем, и всегда потом, подстегивались невероятным восхищением Биллом» [710] Schloss, «The Loft Generation», Edith Schloss Burckhardt Papers, Columbia, 46.
. Через Эдвина Денби, который временно замещал в New York Herald Tribune балетного критика, ушедшего на войну, Билл и Элен начали встречаться с состоятельными людьми из Аптауна. Один венский психоаналитик и его жена довольно сильно ими увлеклись и каждый вторник приглашали на обед. Элен рассказывала: «И тогда вся наша остальная неделя начала строиться вокруг этой единственной действительно отличной трапезы» [711] Gruen, The Party’s Over Now , 161, 213; Denby was the Herald Tribune’s critic from 1942 to 1945.
. Элен приложила все усилия, чтобы завоевать расположение этой пары не только потому, что ей очень нравилась их компания, но еще и потому, что они могли помочь карьере Билла. Охватила она и противоположный конец социального спектра. Например, девушка узнала, что один кассир из кафе «У Стюарта» на перекрестке 23-й и Седьмой улиц откладывает из своей скромной зарплаты деньги, чтобы покупать работы у местных художников. «К сожалению, у этого парня был безошибочный глаз на неправильных людей, — рассказывала потом Элен. — В те времена он мог за одну и ту же сумму денег купить что угодно , в том числе действительно хорошие вещи». По мнению художницы, некоторые из работ, которые купил этот кассир, были лишь скверными копиями полотен Билла [712] Elaine de Kooning, interview by John Gruen, AAA-SI, 5.
. «Как-то я сделала пару презрительных замечаний по поводу этих подражателей, а Эдвин Денби сказал мне: „Не будь женой художника. Если действительно хочешь помочь Биллу, не нападай на других мастеров. Говори только о тех, кто тебе нравится“». Эти слова заставили Элен задуматься. «Я воспользовалась советом Эдвина», — рассказывала она [713] Gruen, The Party’s Over Now , 214.
. Девушке хотелось, чтобы Денби, самый культурный из окружающих мужчин, продолжил делиться с ней опытом. И он стал еще одним наставником Элен.
Один из друзей Эдвина называл его «идеальным учителем». Поэт, танцор, критик и актер, Денби был знаком в Нью-Йорке со всеми, кого стоило знать. Его дом в интеллектуальном, художественном и социальном плане был, безусловно, авангардным. Но это не было искусственным или наигранным [714] «Edwin Denby Remembered, Part I», 8, 10; Larry Rivers with Carol Brightman, «The Cedar Bar», 42.
. «Эдвин Денби разделял особый настрой, характерный для Челси, что-то вроде карьерного аскетизма. И эта установка во многом передалась Элен, — вспоминал поэт Билл Берксон. — Такое отношение было и у Денби, и у Руди Буркхардта, и у других из их группы. Я бы не удивился, если бы именно так подходили к делу и Билл с Элен. Суть в том, что, если работа достаточно хороша, признание придет само» [715] Stahr, The Social Relations of Abstract Expressionism , 219.
. В этом настрое был весь Денби. Все, что он делал, было на редкость ненавязчивым. По словам его друга Джо Лесюёра, почерк Эдвина невозможно было разобрать, а голос — расслышать [716] Joe LeSueur, Digressions on Some Poems by Frank O’Hara , 95.
. Однако то, что выходило из-под его пера, было так прекрасно, что все друзья очень хотели это прочитать. И они изо всех сил напрягали слух, чтобы услышать, что он говорит своим неразборчивым шепотом. Денби не стал сенсацией на большой балетной сцене, хотя мало кто сомневается, что при желании он непременно сделался бы звездой. Но этот человек мощно влиял на каждого, чья жизнь соприкасалась с его, и многие из этих людей действительно произвели фурор. Для Элен Денби стал кем-то вроде Генри Хиггинса для Элизы Дулитл. Он взял девушку под крыло в поворотный момент ее жизни, когда она с трудом входила в совершенно новую для себя роль миссис Виллем де Кунинг. Именно Денби помог ей понять, что, выбрав путь хранительницы уникального таланта своего супруга, она все равно может остаться той же восхитительной Элен или даже стать еще более блистательной.
Интервал:
Закладка: