Бенджамин Франклин - Время – деньги. Автобиография [litres]

Не кто иной как всеми уважаемый и ученый мистер Логан, всю жизнь бывший квакером, написал обращение к ним, заявляя о своем одобрении оборонительной войны и подкрепляя это заявление вескими доводами. Он передал мне из рук в руки 60 фунтов стерлингов для выпуска лотерейных билетов в пользу батареи с указанием употребить для той же цели и все выигрыши, какие нам достанутся. А кстати рассказал мне нижеследующий анекдот про своего прежнего учителя Уильяма Пенна. Логан приехал из Англии молодым человеком вместе с Пенном, в качестве его секретаря. Время было военное, за их кораблем погналось какое-то вооруженное судно, предположительно – вражеское. Капитан приготовился защищаться, но Уильяму Пенну и сопровождавшим его квакерам сказал, что на их помощь не рассчитывает, пусть уходят в каюту, что они и сделали все, кроме Логана, тот не пожелал уйти с палубы и был поставлен к орудию. Предполагаемый враг оказался союзником, сражения не последовало; но когда Логан спустился в каюту с этим известием, Уильям Пенн строго его отчитал за то, что он остался на палубе и готов был участвовать в защите корабля, а это было бы противно правилам «Друзей», тем более что капитан этого не требовал. Сей нагоняй, да еще на людях, уязвил самолюбие молодого секретаря, и он отвечал: «Я твой слуга, почему же ты не приказал мне спуститься в каюту? Когда ты думал, что мы в опасности, ты ведь не возражал, чтобы я остался и помог сразиться с тем кораблем».

Годами общаясь с Ассамблеей, в которой большинство неизменно составляли квакеры, я имел много случаев убедиться, в какое затруднительное положение их ставил собственный принцип осуждения войны всякий раз, как к ним, по велению короны, обращались за помощью на военные нужды. С одной стороны, им не хотелось оскорбить высшую власть прямым отказом, а с другой – своих друзей, всю квакерскую общину – согласием, противным их принципу; это порождало всевозможные ухищрения с целью избежать согласия и изыскать способы скрыть такое согласие, когда избежать его оказывалось невозможно. Вошло в обычай отпускать деньги «в распоряжение короля» и не пытаться узнавать, как эти деньги используются.

Но если требование исходило не прямо от короны, такая уловка уже не годилась, надобно было изыскивать другую. Так, когда не хватило пороху (кажется, для гарнизона Луисберга) и власти Новой Англии обратились за субсидией к Пенсильвании, наши законодатели, под сильным нажимом со стороны губернатора Томаса, не могли проголосовать за покупку пороха, поскольку порох неотделим от войны, но постановили предоставить Новой Англии помощь в сумме 3000 фунтов, с тем чтобы вручить ее губернатору для закупки хлеба, муки, пшеницы или другого зерна. Некоторые члены Совета, дабы окончательно запутать Ассамблею, посоветовали губернатору не принимать ссуду, потому-де, что это не то, о чем он просил, но он ответил: «Нет, деньги я возьму, я их отлично понял, другое зерно – это порох». И он закупил порох, и никто ни слова не сказал против.

Этот-то случай я и вспомнил, когда мы боялись, что наша пожарная команда не утвердит проект насчет лотереи, и я сказал одному из наших членов, мистеру Сингу: «Если наша затея провалится, давайте предложим купить на эти деньги пожарную машину; против этого квакеры, не станут возражать, а тогда, если вы назовете меня, а я вас, мы образуем комиссию и купим большую пушку, ведь это тоже машина для борьбы с огнем». – «Вижу, – сказал он, – служба в Ассамблее пошла вам на пользу; эта ваша двусмысленность еще почище их «пшеницы или другого зерна».

Затруднения, которые квакеры испытывали от того, что постановили и печатно объявили в качестве одного из своих принципов, что любая война есть нарушение закона, а раз обнародовав этот принцип, уже не могли от него отказаться, даже когда их взгляды претерпевали изменения, – напоминают мне более, на мой взгляд, осмотрительный образ действий другой нашей секты – «дункеров». С одним из ее основателей, Майклом Уэлфэром, я познакомился вскоре после того, как эта секта возникла. Он жаловался мне, что приверженцы других сект безжалостно на них клевещут, обвиняют в чудовищных правилах и поступках, о каких они и не помышляли. Я сказал ему, что так всегда бывало с новыми учениями, и, чтобы остановить поток этой клеветы, им, вероятно, следовало бы обнародовать свои догматы и свой устав. Он ответил, что такое предложение было высказано, но они отказались от этой мысли, и вот почему. «Когда мы только что объединились в общество, – сказал он, – богу было угодно просветить наши умы, и мы поняли, что некоторые доктрины, которые мы прежде почитали истинами, суть заблуждения; другие же, которые мы почитали заблуждениями, суть подлинно истины. Время от времени Ему угодно открывать нам новое, отчего наши принципы постепенно улучшаются, а заблуждения исчезают. И мы не уверены, что этот путь уже пройден и что мы достигли полного духовного знания и опасаемся, что, если обнародуем наш символ веры, то окажемся им связаны и не захотим двигаться дальше по пути к совершенству, а тем более сие относится к нашим последователям, которые могут решить, что достигнутое нами, их предшественниками, священно на все времена».

Такая скромность, проявленная сектой, пожалуй, единственный случай в истории человечества, ведь из других сект каждая считает, что только ей известна истина, а те, кто с ней не согласен, неправы. Так человеку, пустившемуся в путь в туманное утро, кажется, что люди, идущие впереди, и позади него, и по сторонам от дороги, окутаны туманом и только рядом с ним ясно видно, хотя на самом деле туман обволакивает его так же, как и всех остальных. Чтобы избежать этой путаницы, квакеры в последние годы стали отказываться от службы в Ассамблее, полагая, что лучше поступиться властью, нежели принципом.

Мне уже раньше следовало бы рассказать в своем месте, что когда я в 1742 году изобрел открытую печь для обогрева комнат, а заодно и для экономии топлива, поскольку свежий воздух, поступая в печь, сразу нагревался, я подарил образец ее мистеру Роберту Грейсу, одному из давнишних моих приятелей, а у него была своя литейная, и он стал отливать листы для таких печей, что принесло ему хороший доход, потому что спрос на них все возрастал. Я написал и издал статью под заглавием «Отчет о новоизобретенных пенсильванских каминах, в коем подробно объяснено их устройство и как они действуют; показаны их преимущества перед всеми другими способами обогревания комнат и даны ответы на все возражения против использования их». Это сочинение возымело хорошее действие. Губернатору Томасу так понравилось описание устройства печи, что он предложил выдать мне патент на исключительное право торговать ими в течение стольких-то лет; но я не пошел на это из принципа, которому нередко следовал в подобных случаях, а именно, что раз мы широко пользуемся чужими изобретениями, мы должны радоваться всякой возможности услужить другим, когда сами что-нибудь изобретаем, и делать это следует бесплатно и от души.