Виктор Мозалевский - Тропинки, пути, встречи [Мемуары Виктора Мозалевского]

Строгие и благородные музы музыки, быть может, спасли нас в будущем от заманчивого увлечения какофоническими стихами, выкрикнутыми в 1913-14 гг. — спасли от всех этих — «Дыр… Бул… шур…», «О, засмейтесь, смехачи…», «Кричу кирпичу… Чу» [94] Перечислены знаменитые строки А. Крученых (правильно: «Дыр бул щыл»), В. Хлебникова (первая строка ст — ния «Заклятие смехом»; правильно: «О, рассмейтесь, смехачи!..»), В. Маяковского (из ст — ния «Я» («По мостовой / моей души изъезженной.»; правильно: «Кричу кирпичу»). и от других в подобном роде давно забытых призраков галиматьи.

Свой (один из первых) рассказов «Вивея» [95] Напечатан: Мозалевский В. Фантастические рассказы. М., 1913. С. 5–25. я писал в читальных залах Киевской Публичной библиотеки, где тогда работал Пьер И.

Он первый вселил в нас очарование гофманской фантастики (190708 гг.), а позднее, убрав Гофмана с полок библиотеки душ наших, достаточно смятенных, наполнил полки эти романами Стендаля и Бальзака.

Рассказ свой я осмелился послать в журнал «Аполлон» (Петербург).

Рассказ не взяли, но я получил одобряющие письма: от редактуры и от поэта Михаила Кузмина, книгу стихов которого «Сети» мы хорошо знали [96] Эти письма не сохранились. .

Кузмин в очень приветливых словах отозвался о рассказе, нашел в нем что — то.

А через год, переведясь в Московский Университет [97] Мозалевский перевелся в Московский университет перед последним курсом, в 1912 г., и закончил его в 1913‑м (личное дело: ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 326. Ед. хр. 1280). (почти все члены «клана» переехали в Москву) я отправился с письмом М. А. Кузмина к В. Я. Брюсову на дом и, конечно, шел не без волнения… [98] Подробнее об этом визите и предшествовавшем ему письме см. во вступительной заметке.

Незабываемый Валерий Яковлевич! Увидел я его в черном сюртуке, показался он мне строгим, чуть надменным, каким — то сверх взрослым, но вдруг одна мимолетная улыбка его сразу подбодрила меня, прием оказан был радушный. Он довольно быстро прочел мою рукопись и пригласил бывать на (литературных) «четвергах» в его квартире на 1‑й Мещанской улице.

Я всю жизнь помнил его чуткое заботливое отношение ко мне, желторотому тогда еще какому — то начинающему «кропателю» от литературы. И ведь не только ко мне он так человечески отнесся. Я встречал на его «четвергах» самую разнообразную молодежь, рвущуюся (или лезущую) в литературу, поэзию, жаждущую говорить, писать, печататься.

Ведь в 1912 г. (год встречи моей с ним) он был занят чрезвычайно, он был отцом символизма, редактором многих изданий, директором Московского Литературно художественного кружка, редактором культурнейшего передового ежемесячника — журнала «Русская мысль», директором (или председателем?) Литературного «Общества свободной Эстетики». (о нем, обществе этом, скажу дальше).

И вот Брюсов находил время слушать меня, говорить со мной о моих рассказах, планах, о Гофмане и немецких романтических повестях начала XIX века и о многом другом, а с каким — то вихрастым студентом Ш. [99] Неустановленное лицо. (по совести сказать, показавшимся мне не совсем «в себе») чуть не час говорить об йогах, о какой — то неведомой мне тогда Анни Безант и о высшей математике.

В. Я. Брюсов ввел меня в «Общество Свободной Эстетики», им взлелеянное литературное Общество, где писатели и поэты читали свои произведения, где организовывались концерты, диспуты.

Один из современных нам ведущих писателей, бывавший в те годы в «О. С.Э.» в дни своей молодости, почел за благо поругать, унизить «О-во Свободной Эстетики»: «разряженные эстетствующие дамы — де развлекались там, попивая жиденький чай» и. будто бы ничего боле? [100] Имеется в виду рассказ Л. Никулина «Вот Москва», где, в частности, говорилось: «В проходной комнате раз в неделю собиралось общество “Свободная эстетика”. Поэты читали стихи и запивали жиденьким чаем с лимоном. Литературные дамочки томились от стихов Северянина — он снизошел до “Свободной эстетики” и позволил себя чествовать товарищеским ужином вскладчину» (Никулин Л. Вот Москва // Красная новь. 1935. № 5. С. 103).

Но это, конечно, не так. И попробуем «о мертвых», об этом Обществе, сказать хорошо. Были там на вечерах, разумеется и эстетствующие дамы, и блистали красой, нарядами и каменьями богатые буржуазки, лик которых мы и сейчас можем увидеть в музеях на полотнах больших художников. Но я слыхал там, в «обществе», игру Рахманинова, Бориса Красина, Добровейна, Сабанеева. Читал свои рассказы и стихи Валерий Брюсов, Садовской Борис, Ходасевич Владислав. Нам мальчишкам (каким был и измурдовавший [sic] впоследствии «Общество» писатель) давали показать свое что — то. Стихи и какие — то доклады читал Вадим Шершеневич, читали там поэты Николай Бернер, Осип Мандельштам, С. Рубанович, К. Липскеров, всех не припомнишь, прошло свыше 40 лет! [101] Впервые имя Мозалевского появляется в списке «Членов — посетителей» «Общества свободной эстетики» в сезоне 1913–1914 гг. (см. печатный экземпляр списка, отложившийся в архиве Брюсова: РГБ. Ф. 386. Карт. 114. Ед. хр. 42. Л. 34 об.), при этом посещать открытые и «полуоткрытые» заседания он мог и не будучи членом общества. Его членский билет сохранился: РГАЛИ. Ф. 2151. Оп. 1. Ед. хр. 3. Сам он выступал в «Эстетике» с чтением рассказа «Вивея» 24 января 1913 г. Существенную часть перечисленных поэтов он мог слышать в одном заседании, на «вечере поэтов» 3 ноября 1911 г., ср. в рукописном отчете: «Вечер поэтов. Читали свои произведения Алякринский, Ю. Анисимов, В. Я. Брюсов, А. Булдеев, С. Головачевский, М. Гальперин, С. Липскеров, Н. Львова, С. Раевский, С. Я. Рубанович, Борис Садовской, А. Сидоров, В. Станевич, В. Ходасевич, В. Шершеневич, М. Я. Шик, И. И. Шюзевиль. В конце вечера В. Я. Брюсов объявил о поэтическом конкурсе, устраиваемым Обществом. Присутствовало 160 человек» (РГБ. Ф. 386. Карт. 114. Ед. хр. 38. Л. 76). Н. Бернер читал доклад «Весна или осень русской поэзии» 25 апреля 1913 г. Выступление Мандельштама в «Обществе свободной эстетики» нам неизвестно.

Неутомимый В. Я. Брюсов организовывал в «Обществе» конкурсы баллад, вирелэ, организов[ыв]ал выставки художников «Мир искусства», музыкальные вечера.

В начале 1914 года мы слыхали там Эмиля Верхарна и слушали со священным вниманием великого поэта Бельгии, друга Брюсова не только «эстетствующие» дамы. [102] Э. Верхарн выступал в «Свободной эстетике» 3 декабря 1913 г. Подробности подготовки визита см.: Переписка [Брюсова] с Эмилем Верхарном. 1906–1914 / Вступ. ст. и публ. Т. Г. Динесман // Литературное наследство. Т. 85. М., 1976. С. 616–619. И насколько помню в залах «Общества» в том же 1914 году патетически читал свои стихи «король поэтов» француз Поль Фор [103] Поль Фор, стихи которого переводил Брюсов, был в России в 1914 г., подробнее см.: Тименчик Р. Из мимолетностей французско — русских литературных связей ХХ века. Письмо Поля Фора Владимиру Пясту // Russies. Melanges offerts a Georges Nivat pour son soixantieme anniversaire. Lausanne, 1995. P. 145–149. и там же шумел воинственный итальянский футурист Маринетти, поведавши слушателям о детище своем не менее воинственном футуристе Мафарке (в потенции фашистском молодчике!) [104] 10 Ф. Т. Маринетти выступал в Обществе свободной эстетики 13 февраля 1914 г. (см.: Харджиев Н. От Маяковского до Крученых: Избранные работы о русском футуризме. М., 2006. С. 129–133). О шумном скандале, устроенном футуристами на его выступлении, см.: Асеев Н. Родословная поэзии. М., 1990. С. 250–251; ср. также газетные отчеты: Б. п. Футуристская битва в «Эстетике» (Русские ведомости. 1914. № 37. 14 февр. С. 5); «Инциденты в Кружке» (Русское слово. 1914. № 37. 14 февр. С. 5). Мафарка — эль — Бар — герой книги Маринетти «Футурист Мафарка. Африканский роман» (русское изд.: М., 1916; пер. В. Г. Шершеневича). .