Брюс Дикинсон - Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Еще до Второй мировой Jungmann были главной маркой самолетов, используемой для обучения будущих пилотов Люфтваффе. У них была открытая кабина, отделанная тканью и деревом, и они поднимались в воздух с полос с травяным покрытием. К тому же этот самолет прекрасно крутился в воздухе и в умелых руках (не моих, конечно) мог превратиться в настоящего воздушного гимнаста. Это были не единственные его преимущества, и я клянусь, что он помог мне улучшить навыки в посадке лайнеров. Это было словно воссоединение с первородными стихиями.

С «Dance of Death» мы в очередной раз отправились покорять мир в январе 2004 года: Латинская и Северная Америка, затем Япония. В течение двух вечеров мы играли в Universal Amphitheatre в Лос-Анджелесе. Зрители там были на удивление шумными и неистовыми для столь роскошного места. Там я полетел – но не так, как летаю обычно.

Спотыкания, поскальзывания и падения – обычное дело для музыкантов, которые все время носятся по сцене и жонглируют гитарами да микрофонами. За годы музыкальной карьеры я много раз падал перед тысячами людей, но обычно мне быстро удавалось подняться и ничего себе не повредить. А вот Янику во время концерта в немецком Мангейме повезло меньше. Сначала он врезался головой в стальную перегородку, а потом свалился со сцены. Я был в ужасе и думал, что он умер. Он лежал у подножия в обмороке, неестественно раскинув руки и ноги, голова была окровавлена. Он не двигался, и мне не было видно, дышит ли он вообще. Все произошло мгновенно – он поскользнулся и рухнул вниз. После этого Янику понадобилось несколько месяцев, чтобы полностью восстановиться. Травма, которую я получил в Лос-Анджелесе, была столь же внезапной и имела косвенное отношение к празднованию дня рождения Яника.

На заре музыкальной деятельности мы очень бурно праздновали дни рождения участников группы – особенно когда были не так стары, чтобы для определения нашего возраста нужен был радиоуглеродный анализ или подсчет «годовых колец». Торжества обычно заканчивались тем, что в именинника швыряли бумажные тарелки, наполненные пеной для бритья. Потом мы узнали, что эта пена отвратительна на вкус и чертовски едка, так что стали использовать в увеселительных целях взбитые сливки.

В тот вечер несколько таких тарелок со сливками стояли на подиумах в задней части сцены, рядом с передним углом барабанной установки Нико. Сливки были очень воздушны и стекали на пол. Покрытие подиума было матово-черное и лакированное, поэтому сливок на нем попросту не было видно. Но это не делало их менее скользкими.

У меня была привычка с разгона подбегать к краю сцены и изображать, будто я вот-вот упаду, останавливаясь в последний момент, – однако в тот раз я не остановился. Моя голова поднялась над сценой на двенадцать футов и за долю секунды обрушилась вниз, несясь навстречу полу. Все произошло так быстро, что группа этого даже не заметила, и я был разочарован, узнав, что мое стремительное падение никто не заснял на видео. И где же ловкий видеопират, нелегально снимающий выступление, когда он так нужен?

Как и всегда во время таких происшествий время до удара замедляется. Потом ты чувствуешь боль. Я падал, тщетно пытаясь поймать равновесие, и прямо подо мной была ударная установка. «План таков, – подумал я. – Нужно защитить ребра любой ценой, сгруппируйся». Однако мне предстояло сначала перелететь через бас-бочку и ведущие к установке алюминиевые ступени. Я вытянул перед собой левую руку, в которой не было микрофона, попытался оттолкнуться от бочки, а затем проехаться на животе по сцене и остановиться.

К сожалению, я забыл про подставку с барабанными тарелками, и между моими безымянным пальцем и мизинцем воткнулся соединительный штырь одной из тарелок. Из-за этого мою левую руку вывернуло за спину. Грудную клетку изнутри взорвала боль, спину скрутило, и я врезался в ударную установку. Я развернулся и встал, продолжая держать микрофон. Продолжил петь, несмотря на то, что терзавшая меня боль была очень сильной и продолжала нарастать. Мы отыграли еще один концерт следующим вечером, а затем улетели в Японию. Я представлял из себя жалкое зрелище.

На первом же концерте в Японии мне скрутило спину, и следующие четыре недели я провел, сгорбившись. В течение первой из этих недель мне приходилось ходить, опираясь на трость.

Нужно было возвращаться в Лос-Анджелес, чтобы завершить запись вокала для «Tyranny of Souls». Рой присылал мне различные минусы, а я сочинял к ним тексты, ковыляя по улицам в наушниках.

Прибыв в Лос-Анджелес, я поставил кровать рядом с микрофоном в домашней студии Роя. Я успевал записать примерно пять минут вокала, прежде чем лечь обратно. Да, мне приходилось тогда несладко, но стоит отметить, что альбом звучал потрясающе. Его выход не сопровождался громкой рекламной кампанией, но эта пластинка демонстрирует стабильные показатели продаж и популярности уже в течение многих лет.

Мое увлечение авиацией привело к тому, что со мной связалась одна из телекомпаний, которая хотела сделать для канала Discovery шоу под названием Flying Heavy Metal. Я имел опыт разработки сюжетов для музыкальных видеоклипов и все еще пытался реализовать сценарий «Химической свадьбы», но телевизионная документалистика была для меня неизведанной территорией. Как и всегда, обучаться новому ремеслу приходилось на ходу, и это был хоть и суматошный, но очень приятный процесс.

Первоначальная задумка была достаточно неструктурированной и сводилась к тому, что я должен был разгуливать по улицам и летать на самолетах, болтая о том о сем. Но я не поклонник реалити-шоу с участием знаменитостей, где всю погоду делает само участие «звезды», поэтому мне хотелось, чтобы программа имела четкий сюжет. Продюсерская компания Ricochet собиралась снять пять получасовых эпизодов в течение трех месяцев, но я предложил сделать это за три недели, включая два выпуска на выезде в США.

В результате график получился плотным, съемочные дни длинными, но результат был просто фантастический. Частенько возникали ссоры из-за сценария – претензии продюсерской группы по большей части были довольно глупыми, – но я игнорировал их и переписывал все на коленке. К сожалению, многие фрагменты интервью не попали в эфир, в противном случае у нас получилось бы десять часовых выпусков, и работать над ними действительно пришлось бы три месяца.

В качестве примера можно привести серию, где я летал на прототипе Airbus А320. Поскольку там было полно экспериментального оборудования, мне позволили пилотировать его лишь в сопровождении летчика-испытателя. Как следствие, у меня появилась возможность проделать вещи, которые большинству пилотов Airbus были доступны только в симуляторе. Маневр высшего пилотажа «колокол», исполняемый на холостом ходу над Пиренеями, был лишь одной из них. У самолетов Airbus имеются все виды защит, автоматически встроенные в систему управления полетом, дабы предотвратить ошибки из-за человеческого фактора. Одни из элементов этой технологии – система управления не допускает крен под углом выше 60 градусов.