Роджер Долтри - Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Когда Кен попросил меня сыграть Франца Листа в его следующем фильме «Листомания», я подумал, что он шутит. Когда я понял, что это не так, то без раздумий сказал «да». Это был единственный раз, когда The Who были для меня не на первом месте. Дело скорее не в том, что мне хотелось продолжать сотрудничество с Кеном. Он доставал из меня вещи, которые помогали мне с пением. Другая причина заключалась в том, что я хотел узнать больше об актерском мастерстве. Я хотел обзавестись еще одним козырем в рукаве. Не мешало бы немного поиграть на стороне. «Томми» был для меня своеобразным мастер-классом, но я до сих пор мало что понимал в актерском мастерстве. Мне требовалось больше опыта, чтобы разобраться что к чему. В течение следующих нескольких лет я брался за любую роль, какой бы ничтожной она ни была. Я много сотрудничал с Film Foundation (американская организация, основанная режиссером Мартином Скорсезе; занимается сохранением фильмов и проводит образовательные мероприятия, связанные с кино. – Прим. пер. ). И как можно забыть мою роль незадачливого гостя, который умер во время неудачной процедуры трахеотомии в фильме ужасов Ричарда Маркуанда 1978 года «Наследство»? Но в 1975 году я все еще был начинающим актером. Мне приглянулась идея иметь вторую карьеру в запасе не потому, что я мечтал бросить микрофон и стать кинозвездой, а потому, что я никогда не знал, когда микрофон может бросить меня.

Группы постоянно распадались. Тот факт, что мы все еще были вместе, удивлял всех, включая нас самих. Из слов Пита о нас в музыкальной прессе или на сцене между песнями создавалось впечатление, что нам оставался месяц, от силы два. И если мы распадемся, было бы слишком поздно возвращаться на завод листового металла. Я был в группе с подросткового возраста, и мне уже исполнилось тридцать лет, а это солидный возраст для рок-музыки. Мне нужно было что-то, на что я мог положиться. Кроме того, работать над фильмом было намного проще, чем мотаться с песнями по всему миру. Да, приходилось рано вставать, и я к этому все никак не мог привыкнуть. Но достаточно было укрыться от взора Кена, и вы всегда могли поспать между дублями. Это была самая непыльная работенка в моей жизни.

Тогда я сказал, что «Листомания» обернется либо огромным провалом, либо огромным успехом, и, в итоге, с уверенностью можно заявлять, что мое второе предположение не подтвердилось. Это определенно была образцовая работа Кена. Объем сценария составлял всего пятьдесят семь страниц (остальное таилось в темных чертогах сознания Кена), и диалоги были ужасными. Визуально я мог понять, что пытался сказать Кен, но я чувствовал, что подвел его. Зная то, что я знаю сейчас, я бы изменил каждое слово и раскрыл бы своего персонажа. Но тогда я понятия не имел, как грамотно подать строчку диалога. Думаю, что благодаря многолетней практике мне удалось стать лучше. Но даже сейчас, если вы напишете что-то, что я должен буду прочитать, я не смогу это сделать. Я либо говорю от сердца, либо вообще не говорю. Я нахожу пение намного более естественным. Жизнь это не спектакль, это опера. Мое пение исходит из сердца. Но слова других людей исходят из мозга.

Так что да, мой второй фильм с Кеном Расселом не возымел большого успеха. Члены общества поклонников Листа строчили кинокритикам письма еще до того, как те увидели картину, предупреждая, что в сюжете содержатся сцены «изнасилования, кровопролития, экзорцизма и кастрации». «Общество Листа и половины не знало, – написал кинокритик “The Sunday Times”. – Это вульгарный, дерзкий, почти что порнографический фильм. И он мне нравится». Большинство других критиков не разделяли мнение своего коллеги, но я подумал, что некоторые сцены из фильма получились абсолютно феноменальными. Сцена с Фионой Льюис в швейцарском загородном доме вышла исключительной. Со съемок я вынес две вещи, которыми был безмерно горд: во-первых, я приобрел бесценный актерский опыт, а во-вторых – восьмифутовый пенис.

Гигантский розовый фаллос из пенопласта, который я захватил с собой по окончании съемок, использовался в качестве реквизита в одной из фантастических сцен фильма. Он выглядел немного потерянным в буфете магазина в Шеппертоне, но не таким потерянным в роли члена, который был гильотинирован в одном из самых непристойных и причудливых моментов. Я решил, что найду ему применение дома. «Томми» хорошо выстрелил, и слава кинозвезды вызвала целый ряд проблем с приватностью между мной и моим любопытным соседом. Он постоянно выступал против всего, что я хотел сделать на своих тридцати пяти акрах земли. Несмотря на то, что изгородь вдоль нашей границы была высотой в десять футов, я часто ловил его на подглядывании. Поэтому я решил дать ему что-нибудь, на что он мог полюбоваться.

В один прекрасный вечер я воздвиг эрегированный орган в центре круговой дорожки в палисаднике. Ни свет ни заря раздался громкий стук в дверь. На пороге я обнаружил здоровенного сержанта полиции и его коллегу, которые изо всех сил пытались выглядеть серьезными.

– Я пришел с жалобой на постройку, сэр, – сказал он настолько серьезно, насколько это возможно.

– О, вы имеете в виду пенис? – ответил я. Офицер чуть не прикусил язык. – Кто жаловался?

– Эту информацию нам не разрешается разглашать.

– Но зачем кому-то жаловаться, офицер? Никто ведь не видит.

– Верно подмечено, – улыбнулся сержант.

Они прошли по дорожке, чтобы осмотреть фаллос, прежде чем сесть в машину и уехать. Мне кажется, что в течение следующей пары дней каждая полицейская машина Сассекса проехала мимо моего дома. Я никогда не видел столько улыбающихся полицейских. На пятый день в мою дверь раздался очередной громкий стук. Меня приветствовал начальник полиции Сассекса. Вид у него был как у человека, страдающего от сильной зубной боли, и он сразу перешел к сути.

– Мистер Долтри, не могли бы вы все-таки убрать объект с лужайки?

– Но его ведь никто не может видеть, если только они не проникли на мою собственность или не подглядывают.

– Технически вы правы, – согласился он. – Но ваш сосед уже замучил меня. Не могли бы вы убрать сооружение ради всеобщего спокойствия?

Ему следовало бы наведаться к моему соседу, чтобы арестовать настоящего преступника, но к тому времени я уже достаточно повеселился и мне стало его жаль. Поэтому я убрал свой восьмифутовый пенис и заменил его на трехфутовый, укороченный гильотиной.

Премьера «Томми» состоялась в марте 1975 года, и, пока Тина Тернер, Элтон Джон, Энн-Маргрет, «Стоунз», «Битлз», Дин Мартин, Пит, Кит и Джон посещали различные экстравагантные вечеринки по всей Америке, я все еще работал над «Листоманией». Хизер была в больнице Пембери, ожидая рождения нашей второй дочери, Уиллоу. В первый год ее жизни я не был рядом так часто, как хотелось бы. Мы нашли няню через бас-гитариста Led Zeppelin Джона Пола Джонса – она дала бы фору самой Мэри Поппинс. Но в те короткие промежутки, когда я был дома, жизнь превращалась в сказку. Я мог любоваться холмами Сассекса и чувствовать, как возвращается спокойствие. Если бы я был лишен всего этого: семьи, тишины, места, где внешний мир не мог до меня добраться, то мне пришлось бы намного сложнее. Ведь этот год выдался поистине тяжелым. Фильм привлек ко мне море внимания – совершенно иного уровня, отличающегося от всего того, что было с The Who.