Сергей Краснобород - Старый альбом

А жилось ему на первых порах довольно трудно. Вспоминая о том периоде, он говорил: «Я удивляюсь, как я тогда еще мог петь, ведь я питался одним хлебом с водой из-под крана». После успешного выступления ему предложили остаться в Москве, записывать песни на «Грамзаписи». Зная его материальное положение, предложили аванс. Козин гордо отказался: «Мне ничего не надо».

В 1930-е годы на пластинки записали 120 романсов и песен в исполнении Вадима Козина. К этому рекорду довоенной давности до сих пор никто даже не приблизился. Причем, на пластинках Козина ставился штамп: «Продаже не подлежит. Обменный фонд». Это значило, надо было сдать пять битых пластинок, чтобы купить одну пластинку Козина, которая стоила к тому же значительно дороже других. Козин долго был единственным исполнителем, чьи пластинки не подлежали обычной продаже. Потом уже этот список пополнили Изабелла Юрьева, Леонид Утесов, Екатерина Юровская, Клавдия Шульженко, Лидия Русланова и Владимир Хенкин. Вспоминая в конце жизни этот период своей творческой деятельности, Вадим Козин говорил: « Когда-то, перед войной, мы с Исааком Дунаевским были самые богатые в стране люди».

Гипнотическая власть певца заключалась и в необыкновенном по тембру голосе, и в самом стиле исполнения, сохранившем верность старой песенной культуре.

Он взял себе администратором Михаила Васильевича Басманова-Волынского, старого аристократа, работавшего еще с Вяльцевой. В конце 1930-х для записи романса «Жалобно стонет ветер осенний» разыскал гитариста, который аккомпанировал еще его двоюродной бабушку Варе Паниной, попросил записаться с ним в паре на пластинку. Старик, обнаружив, что в студии нет большой акустической трубы времен его молодости, расстроился и записываться на современной аппаратуре отказался. Еле уговорили…

В годы Великой Отечественной войны много пластинок переплавляли для нужд фронта. На пластинках с записями Вадима Козина стояли штампы: «Переплавке не подлежит».

А сам артист выступал с концертами в частях действующей армии. Он пел, читал свои стихи. По распоряжению наркома путей сообщения ему для поездок выделяют специальный вагон. Козин выступает в блокированном Ленинграде, в осажденном Севастополе, перед моряками Мурманска. Во время одной из поездок на передовой произошла встреча с маршалом Баграмяном. Маршал и вручал позже Козину награду — орден Красной звезды.

В декабре 1943-го года во время знаменитой Тегеранской конференции у премьер-министра Великобритании был день рождения. По этому случаю пригласили на концерт лучших певцов мира, отбирать их помогал сын Черчилля. В концерте для участников конференции союзных держав пели тогда Морис Шевалье, Марлен Дитрих, Иза Кремер. Из советских артистов там был Вадим Козин — его на одни сутки под конвоем доставили специальным самолетом из Москвы.

Рассказывают, что Иза Кремер — известная в то время певица — за кулисами успела шепнуть Козину: «Другого такого случая у вас не будет. Подойдите к Черчиллю, хотя бы к сыну, попроситесь на Запад. У вас будет все — и свобода, и деньги. И весь мир — ваш». А он вышел на сцену перед высокопоставленными особами, направился к роялю и, перед тем как петь, поставил на крышку рояля маленькую игрушку — резиновую серую кошку. Это был его сценический талисман, с которым Козин не расставался всю жизнь. А после концерта, конечно же, вернулся назад в Москву…

На протяжении жизни Вадим Козин вел дневник. Его скрупулезные, почти ежедневные записи — это не только интимные тайны страдающей души. Это еще и поразительная по своей нелицеприятной правде хроника эпохи в интерпретации одного из грандов советской эстрады, который был знаком с Вертинским и Руслановой, Есениным и Маяковским, Сталиным и Берией, Черчиллем и Рузвельтом. Дневник был изъят у Вадима Козина «компетентными» органами во время ареста и возвращен артисту лишь в начале 1990-х — незадолго до смерти певца.

После пика своей славы он оказался колымским узником, а песни его почти на полвека исчезают из радиоэфира. По одной из наиболее распространенных версий, трагедия артиста заключалась в его нетрадиционной сексуальной ориентации. Первый срок за мужеложство — 8 лет — Козин получил в 1945-ом. Освобожден досрочно в 1950-ом за примерное поведение и хорошую работу. Через девять лет — в 1959-ом — новый срок и опять по той же статье.

По другой версии, первый срок он получил за то, что отказался петь песни во славу Сталина. Второй срок был спровоцирован НКВД. Во всяком случае, в справке, выданной Вадиму Козину управлением лагерей, в графе «по какой статье осужден» был поставлен прочерк…

Так звезда довоенной российской эстрады попадает в Магадан.

Биографы певца отмечают, что срок Вадим Козин отбывал легко, к тяжёлым физическим работам не привлекался, работал в Магаданском музыкально-драматическом театре наряду с другими известными артистами-заключёнными Колымалага. Козин руководил лагерной художественной самодеятельностью, вечерами коротал время в областной библиотеке, печатал на машинке списки книг, составлял карточки, работал с каталогами. Лагерное начальство ценило известного и любимого певца. Он имел право ходить днем без конвоя в пределах города Магадана, одевался не в лагерное и иногда солнечными летними деньками запросто сиживал в скверике напротив барака.

Уже после первого освобождения он остался в Магадане. Он не знал, как его встретят в Москве после долгих лет отсутствия, а к Магадану привык. И здесь его легальное забытье плавно перешло в нелегальное полузабытье, как бы полу-запрет.

В ту пору в Магадане еще не было филармонии. Вся сценическая жизнь вертелась вокруг Областного музыкально-драматического театра. Но в финансовом отношении театр неудержимо и упорно прогорал. С учетом северного коэффициента, зарплаты актеров здесь были особенно велики, а долги театра государству исчислялись в миллионах советских рублей. На сцене шли идейно выдержанные спектакли «Город на заре», «Интервенция», «Оптимистическая трагедия». Бушевали сценические страсти, а зал был почти пуст. И тогда руководители театра шли в барачный дом к Козину. Уже почти старик, он выходил на сцену, садился за рояль, пел по-прежнему чистым и проникновенным голосом «Пара гнедых», и в зале творилось невообразимое… Билеты продавали даже в оркестровую яму.

Позже Вадим Козин до пенсии работал при Магаданской филармонии. Много сил отдал главный режиссер театра В. Левиновский, чтобы «пробить» выездные сольные концерты Козина. С гастролями певец исколесил Сибирь, Дальний Восток, выступал на Камчатке, Сахалине, на Курилах, в Приморье, Якутии, на Колыме. Он пел перед оленеводами, рыбаками, рабочими, строителями, моряками-подводниками. Он пел всюду, пел всем. Теперь говорят, что он один вытащил Областной театр из долговой ямы, а потом его концерты давали стабильный доход и филармонии. Ходит даже легенда о том, как в одном из городов, где выступал Козин, гастролировал прославленный московский театр, чуть не сплошь состоящий из народных артистов. И тогда в Москву, в Министерство культуры от театра полетела телеграмма: «Рядом с нами выступает Козин. Отбивает всю публику».