Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Пробираюсь к главному инженеру, замещающей директора. Она удивлена сроком выполнения работ и звонит приёмщице. В конце концов, комсомольцы обещают помочь в «изготовлении печатей».

Иду в агентство «Аэрофлот». Стоя в очереди за билетом, услышал объявление о том, что в гостинице «Юбилейная» тоже есть касса «Аэрофлота». Еду туда на автобусе, беру билет и иду по магазинам.

В Доме Радио Зуля дала послушать запись выступлений Лёни и Степанова. Пригласил её в ресторан гостиницы. Во время первой перемены Зулька заметила в зале Лёню. Я подхожу, прошу закурить не здороваясь, будто расстались утром. В отличие от меня, Лёня не удивился моему появлению. Оказывается, он тоже здесь в командировке, но по своим делам, и проблема печатей его не касается…

…Встаю в 8:40. Выпив чай с бутербродами, выходим на дорогу: Ира, Лида и я. Ира объясняет теорию физиогномики:

— По некоторым признакам внешности человека можно судить о его содержании…

«Известная теория», — подумал я, но спорить не стал: девушки тут же советуют мне идти на автобус, а сами собираются ехать на попутках. Еду на улицу Ленина в «Рембыттехнику», но штампов здесь не делают. В книжном магазине долго метался возле подписного отдела…

…На площади у гостиницы замечаю Лёню. У него в номере смотрю юбилейное издание Есенина, а он рассказывает, как поцапался с Вороновым, который тоже здесь в командировке. Звоню Зульфие, и она приглашает нас на обед, а вечером — в театр.

…Подходим к театру с Зулькой в 19:10 и проходим в зал через кабинет Кокурина. «Не стреляйте в белых лебедей» — вещь весьма грустная. Публика мешала актёрам, но они старались. Лёне спектакль не понравился — настроение у него и так плохое. Он очень хотел достать фотоматериалы для работы, но купил только кое-что для себя.

Кокурин после спектакля вручил мне машинописный текст «Старшего брата» Вампилова, а «Избранное» у меня забрал. Лёню отвозим на такси до гостиницы, сами едем на квартиру к девчонкам. Договариваемся с Зулькой спать в одной постели, но чисто по-братски. Чиню раскладушку для Лиды. Пою под гитару, пишу дневник и засыпаю, не трогая «сестрёнку».

В субботу просыпаемся в девять. На завтрак — рис с колбасой. Болтаем о всякой ерунде как ни в чём не бывало.

Прощаюсь со всеми в 10 часов, ухожу на поиски заказанного мне майонеза. На рынке продается всё — от гвоздей до торбазов. В гостинице встречаюсь с Лёней. Едем до трансагентства, а оттуда на экспрессе — в аэропорт.

Перед отлётом тащу его в ресторан. Пьём пиво, едим мясо. Объявляют регистрацию. У касс мы видим Серёгина, Воронова, Коробашкина и ещё двоих людей с Кудыкты. У регистрации толкотня: два рейса — с одной стойки. Объявляют конец посадки, и мы бежим… Летим нормально, только пиво уже просится наружу.

Разговорились со стюардессой — «маленькой гордой птичкой». Она училась на курсах в Чинте два месяца и теперь зарабатывает двести рублей. Интересуется театром и рассказывает про политический театр Благинска.

…Из аэропорта ехали в машине с Падикиным. Я сразу зашёл в 181-й вагон, отдал Алине заказанные продукты. Затем, беру в поликлинике талон к врачу, а в книжном покупаю два тома Евтушенко.

В 6 вечера прошла генеральная репетиция агитбригады. Гоша, уже без бороды, передаёт мне приглашение на «туркменский» ужин в «филиале» Мормоновых, то есть, — у Коротич.

Придя к Люде, сообщаю, что ребята ещё на репетиции. Она всё же ждёт Олега, так как запас еды был рассчитан на его возможности. Стол — это дверь, положенная посреди комнаты. Инна, Люда и её сестра Люся надели туркменские платья, тюбетейки, а я собрался «аккомпанировать» на обратной стороне гитары. Танцевала одна Инна, но не долго. Аккомпанемент явно не соответствовал возможностям танцовщицы.

Пьём полусладкое «Тырново», водку и коньяк, едим манты с перцем и плов, пьём кок-чай. Провожаем до 12 ночи Люсю с Андрюшкой в 141-ю мехколонну. Я несу её магнитофон. Вернувшись домой, Инна напомнила Люде про её фотоальбом, и мы долго «балдеем» от физиономий дядьёв, кумовьёв и её бывших поклонников. Проводив Инну до дому, плетёмся обратно с Людой. Слушаем у нее магнитофон, и я засыпаю на диване.

Конкурс агитбригад. Кто начальник? Караул у развалюхи. Постель на двоих. «Валентин и Валентина». Форменка.

1 февраля, воскресенье. Проснулись около девяти. Завтракали до 11 часов. Я рвусь на конкурс агитбригад в «Пионер». Вдруг является Люся с семьёй и требует еды. Выходим из дому через час, они — в магазин за коньяком, я — в ДК. Конкурс начался в 11 часов.

В сквере встретил Фрола и Ярковича.

— Наши уже уехали, — «обрадовали» они…

С трудом втискиваюcь в зал и ничего не вижу. Слушаю коллектив из Олотинки.

…В перерыве захожу в Штаб к Катерине. Она включает записи с куйбышевских фестивалей 68—75 годов. После перерыва пробираюсь ближе к сцене и смотрю выступление агитбригады из Ларги. Послушал ещё и программу Мартынова, куплеты которого поразили своей пошлостью и зачеркнули хорошее впечатление от всего выступления. Делёжка мест проходила с затяжным скандалом. Наконец, в 8 вечера, необъятных размеров директриса объявила:

— Первое место заняли «Орфей» и Мартынов, второе — МК из Олотинки, третье — хор из Симановска и так далее. Призы: телевизор, пианино, аккордеон и прочее.

Пресс и Олег Тимошин были злые, как черти.

— Жюри — лживые проститутки, явно купленные… — выговаривают они на выходе из зала.

…Прихожу к Люде. Она моет посуду, собирает ужин. Вдруг входят трое её знакомых мужиков, приехавших на МАЗе, и мне остается только откланяться.

Дома пытаюсь писать дневник, но в 23 часа засыпаю.

В понедельник встал в пять утра. Гошка тоже вскакивает, выпивает две кружки воды и ложится спать. Я пью чай и пишу дневник. На звонок будильника в 6:30 никто не реагирует. В семь я стучу в стенку спального отсека, включаю свет, Гошка снова вскакивает и снова засыпает. В 7:10 бужу Лёшу. Он встаёт с трудом, бормочет, что вставать сегодня ему не обязательно: бригаду расформировывают. Но всё же идёт на поверку.

…Нашей бытовки в ОГМ на прежнем месте нет. Нахожу её лишь с помощью Макара. Как ни в чём не бывало обращаюсь к Вяковлеву за заданием.

— А, Геннадий! — набросился он на меня. — Ты что? Кто у тебя начальник? Отдел кадров или механик? Ты почему уехал без спроса? Машина две недели не ремонтируется! Что, как, почему?

— Не две недели, а три дня, — отвечаю я, как провинившийся ученик. — Всё, что было возможно, мы сделали. Но я не сварщик, а кабину надо проваривать.

— Ладно, сейчас вот помоги поставить подшипник этому парню…

Иду помогать парню. Сидим с ним у печки.

— Подшипник надо варить в керосине, а его нет… — делится он со мной. — Все советуют варить в чём найдёшь.