Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Он греет подшипник на костре, вгорячую пытается посадить его на ось, но у него ничего не выходит. Сидим дальше…

После обеда меня ловит Сорочин.

— Сейчас пойдём на автобазу, — говорит он, — договоримся о ремонте кабины.

Идём во второй ангар к бригадиру, он посылает к начальнику автобазы Тарасенко, а тот потребовал официальное письмо. Пётр пишет письмо на бланке, я несу его Тарасенко…

Крановой Миша забросил кабину моей машины в кузов Сёмочкину. Миша с утра уже чумазый по уши. Сегодня он опять взъелся на механика и написал заявление об уходе.

— За 160 рэ работать не буду, — заявил он. — Попробуй на второй этаж (в двигатель крана) потаскай утром воду!

— Не здесь и не сейчас подавай заявление, — осаживает его главный. — И вообще, зачем ты сюда ехал? Здесь работать надо.

— Я в таких условиях работать за 160 не буду.

— Ну и уезжай!

…Машина Сёмочкина — это «чудо». С полдороги её вернули на буксире. Сёмочкин долго ковырялся в карбюраторе, но ничего не сделал. Мы с Витей тоже помогаем заводить её. Витя находит, что искра на свечах слабая. Сделали новые высоковольтные провода, подцепили тросом к бурилке. Ваня сделал на буксире круг по ОГМ, выехал за ворота и исчез. Через час приехал также на буксире и подошел к главному.

— Не знаю, что ещё делать? — сказал он.

— Ничего, на буксире погоняй.

— Так я уже… и сколько можно?..

Дома хочу взяться за дела, но Катерина зовёт меня в клуб на выступление агитбригады со спецпоезда от «Газеты». Я с «интересом» посмотрел, как солист «заглотил» микрофон, на второй песне не выдержал, встал и ушёл.

Дома взялся за стирку. Гоша с Вовкой уставились на этот процесс будто на диковинку. Затем явился Лёня и попросил свой проявочный бачок. Он не знал, что бачок был с трещиной, и мне пришлось его «просветить»… В 23:30 моё белье уже висело, и я заснул.

…Утром машина Сёмочкина с кабиной в кузове — уже заведена. Я прошу Вяковлева и Петра дать мне помощников выгрузить кабину на автобазе.

— Ну, вот возьми, кто свободен. Ребята пойдите туда, помогите.

Со мной идёт один здоровый длинноволосый болтун. Он залез в кабину к Семочкину на сидение, а я — на капот между ними. Долго выбирались на дорожку к автобазе, ибо двигатель еле тянул. На полдороге он вообще заглох. Кое как завели и поехали обратно…

Механик советует Ване ехать на пониженной передаче. Позвали ещё несколько человек. Я же сбегал домой за письмом с визой для бригадира сварщиков. Прибегаю в ангар вовремя: кабину уже снимали с машины. Помощники сразу ушли. Бегу в зелёный ангар на поиски мастера, затем — сварного — Валентина.

— Когда прийти помогать? — спрашиваю его.

— Завтра, — говорит он твёрдо, и я ухожу.

Увидев меня в бытовке, Вяковлев «ужаснулся».

— Как, ты здесь? А кабина? — воскликнул он.

— В ангаре осталась.

— Да ты что?! Бросил имущество…

— А что там брать-то?

— Ну, лобовое стекло достанешь новое?

— Да кто его возьмёт?

— Кто ж его возьмёт? — поддержали меня мужики.

— Возьмут обязательно, и будешь год ездить без стекла. Иди сейчас же туда и карауль… — закончил механик.

Я беру книгу Шукшина и иду караулить. Болтаю с Сёмочкиным о его машине и автоприключениях на Октябрьской площади в Москве, рассказываю о своём крушении. Олешин проходя, спросил:

— И тебя посадили на машину?

— И что?.. Я сам напросился…

На обед иду домой. После обеда отдыхаю, сидя у кабины.

«Отработав», собираюсь ставить «новую» входную дверь у Людмилы. Захожу к Прессу за рубанком и коловоротом. Ни того, ни другого у него нет. Зато он напоминает мне про дискотеку и просит подумать про участие в ней. Показывает, какую чудную органолу он выбрал из запасников «Пионера».

Люды не было дома, и я, ожидая её появления, бродил около. В 19 часов она пришла, и я занялся дверью: ставлю петли, врезаю замок. Когда отключили свет, работал при свечах. Люда что-то готовит на керосинке, и мы ужинаем. К 11 вечера замок врезал, а дверь укорачивал, строгая рубанком, под разговоры о смысле жизни и о моих отрицательных качествах.

Было холодно, как никогда. Я предложил попробовать ликёр, но его почему-то нигде не нашли. Как-то само собой вышло, что Люда застелила постель на двоих, может быть подсознательно надеясь, что вдвоём спать теплее…

Долго мучились, пытаясь найти прикосновениями рук и тел что-то общее, но, несмотря на мои старания, ничего у нас не вышло. Лежали, едва согревая друг друга, а изо ртов валил пар. Свет так и не дали. Пытались читать при свече, но получалось плохо. Заснул в два ночи.

4 февраля утро было ужасно ветреное. В 7:40 дохожу до столовки, — усы во льду, левый глаз заклеен ледяной пленкой. На работу опаздываю на 5—10 минут.

Сижу в бытовке и слушаю байки бывалых. Сходил на автобазу в ангар за покрышкой и сапогом, выпавшими из кузова Сёмочкиной машины. Больше делать было нечего, и я ушёл домой пить чай.

Бужу ребят. Гоша уговаривает себя.

— Я опаздывать не буду, — сказал он, налил кипятка, выпил его и ушёл.

— А я опоздаю, — сказал Вовка и начал делать бутерброды.

Лёшка идёт в отдел кадров получать обходной лист.

…В ангаре ничего нового. Кабину, правда, перенесли, положили на «спину», начали даже выправлять и варить кусок пола. Валентин попросил снять одну дверцу. Я поковырял винты маленькой отвёрткой, но ничего не вышло. Иду искать большую, но не нахожу и делаю мощную отвёртку из расплющенного прутка.

Отвернув одну петлю, ко второй — не смог подлезть. Прошу сварщиков отрезать и разогреть отвертку, чтобы загнуть. Короткой отверткой петлю удалось отвернуть и дверь снять. Смотрю, как ребята вставляют заднее стекло из плекса в машину Олешина.

Узнаю у секретаря Падикина, что мой отчёт о командировке передан главбуху. Та почитала, добавила к моим расчётам ещё один день (с 28-го по 31-е), и получилось три дня. Я несу отчёт в расчётную часть. В 11:30 ложусь спать и по окончании перерыва иду в ангар. Тарасенко говорит мне, что «эта рухлядь ремонту не подлежит». Своим он сказал, чтобы работы остановили.

Ремонтники встали и долго говорили о нарядах и о зарплате:

— 350 рублей прямого, один месяц сдельная, а дальше — опять ничего? Работать надо только с бумажкой, где есть полный перечень работ…

Сообщаю об остановке ремонта Омарову. Он удивляется и решает идти сам к рабочим. Я жду, когда он разберётся с дрелью и даст пару ЦУ. Заходим с ним в ангар и говорим с заместителем Валентина, затем с Тарасенко.

Я спрашиваю, нужен ли я? Оказалось, — не нужен, и я ухожу домой, где и сижу до 16:30 над песенкой о шофёрах. Собираю инструмент, захожу к Боткину за рубанком.

У Люды никого не было, и, подождав её до 7 вечера, возвращаюсь в лагерь. В ДК все давно собрались и решают оргвопросы о постановке сцен из спектакля «Валентин и Валентина».