Джон Хэйнс - Холодная ярость. Воспоминания участника конвоя PQ-13

В 14.38 наш радист Матт Коннел, по прозвищу «Маркони», принял тревожное сообщение о том, что «Эмпайер Рэйнджер» атакован бомбардировщиком. Текст радиограммы, полученной в 18.18, гласил: «”Эмпайер Рэйнджер” тонет. Экипаж покидает судно и направляется на шлюпках в сторону берега». В 14.38 бомбардировке подвергся также транспорт «Харпалион», но он смог продолжить переход в Мурманск.

Из-за плохой погоды и неисправностей механизмов «Рэйслэнд» потерял контакт с другими судами конвоя. В тот же день германские бомбардировщики атаковали судно. Самолет внезапно появился над головой и тотчас же исчез, так что они едва успели сделать несколько выстрелов. Следующий раз самолет зашел с кормы. Снова прозвучал сигнал тревоги, и экипаж надел спасательные жилеты. Средств самообороны у судна было явно недостаточно (у него на борту не было даже военной команды), поэтому самолету удалось без помех сбросить две бомбы с высоты около 30 метров. Они ушли в воду и взорвались под днищем судна. Взрыв разрушил набор корпуса и переборки в машинном отделении с правого борта, так что судно тут же получило крен на этот борт, быстро достигший предельных значений.

Вечером, в 22.30, «Рэйслэнд» пошел ко дну. Высокий столб огня взметнулся к небу вслед за страшным взрывом. В эпицентре огненного смерча можно было увидеть очертания спасательного плота подброшенного силой взрыва высоко вверх. После этого оставшиеся в живых члены экипажа в спасательных шлюпках попытались взять курс на Мурманск. Шлюпок осталось четыре, и моряки связали их вместе, чтобы не потерять друг друга. На головной находился второй помощник капитана, у которого имелся хороший компас. Им предстояло пройти около 600 миль.

Днем позже налетевший шторм и пронизывающий холод привели к гибели двух шлюпок. Вместе с ними погибли 12 моряков. Оставшиеся шлюпки разошлись, чтобы никогда больше не встретиться вновь. На протяжении 11 дней, проведенных ими в море, держалась плохая погода. Им все-таки удалось достичь земли, но из 45 членов экипажа в живых осталось только 13 моряков, остальные не выдержали мучений, выпавших на их долю.

О том, что выпало на долю моряков, оказавшихся в одной из шлюпок, позднее стало известно из воспоминаний Хермана Торгенсена:

«Холод и шторм измучили нас. У меня с собой был отличный свитер, связанный дочерью. Я попытался распустить его, чтобы обмотать пряжей ноги, так как забыл надеть носки, покидая судно. Но все это немедленно превратилось в лед. Все продовольствие, находившееся в шлюпке, было утрачено во время первого же шторма, и события в шлюпке приобрели по-настоящему трагический характер. Первый механик, симпатичный датчанин, неожиданно поднялся на ноги, взял драгоценный компас и выбросил его за борт, после чего опустился на колени передо мной, обхватил руками мои ноги, и тут же испустил дух. В течение нескольких часов стюард пытался разжать руки умершего, но они застыли как каменные. Мне даже сейчас не по себе, когда я об этом рассказываю. Второй помощник отдал приказ выбросить труп за борт, но никто не хотел к нему прикасаться. Но шлюпка была перегружена, так что в конце концов двое моряков опустили мертвеца в воду.

Каждый день уносил с собой новую жертву. Обычно наступлению смерти предшествовал период помешательства, проявлявшийся в той или иной форме. У одного парня из Бергена сильно замерзли ноги. Ни с того ни с сего он снял свои меховые ботинки, свесил ноги за борт в ледяную воду и произнес что-то вроде: «Как это здорово! Наконец-то я согреюсь!». Через пять минут он был мертв, и все мы видели, как бледная тень смерти поднималась от его ног к самому сердцу. Некоторые умирали совсем тихо, но это была участь немногих. Один моряк выбросился за борт, мы попытались вытащить его обратно, но жизнь его уже покинула. Другой принялся размахивать топором, перерубил такелаж и какое-то время дико орал и горланил песни, пока не затих насовсем.

Не было видно ни земли, ни других судов. Но все время нам мерещились то пароходные гудки, то проходящие мимо круизные лайнеры, залитые светом. В конечном итоге мы перестали говорить о том, что нам грезилось.

Второй помощник умер последним. Его звали Йохансен и он был родом из Буде. Когда-то он был капитаном яхты и пилотом пассажирского самолета, совершавшего рейсы в Южную Америку. Он проявил себя как настоящий моряк в этой шлюпке, но в конце концов тоже потерял самообладание. Шлюпка под его командованием кружила несколько дней вокруг одного и того же места, так что это поняли даже те, кто ничего не смыслил в навигации. А потом он в припадке ярости набросился с кулаками на мертвое тело канадца, работавшего у нас на камбузе. Ни у кого не было сил выкинуть его труп за борт. В шлюпке осталось в живых пятеро, и мы направились в сторону Мурманска. Я делал все возможное, чтобы выжить. На протяжении одиннадцати дней я разминал свои руки и ноги, не оставляя их в покое ни на мгновение. Никто не пытался последовать моему примеру.

По истечению этого времени шлюпка оказалась в крохотной бухте, полностью засыпанной снегом. Мы попытались пристать к берегу, но нас уносило все дальше и дальше в море. Наконец мы увидели небольшую каменную гряду и подумали, что, может быть, нам удастся отыскать здесь птичьи яйца. Никто из нас не помнил, когда птицы садятся их высиживать. Но мы не ели уже одиннадцать дней, а для утоления жажды сосали куски льда. Но и в этом случае мы не смогли пристать к рифу. С одной стороны, этому мешало сильное течение, с другой никто из нас не мог подняться на ноги, ставшие непомерно толстыми и покрытыми потемневшей кожей» [9] Lindbæk L. Tusen norske skip. Oslo, 1948. P. 213 .

С неимоверным трудом оставшимся в живых морякам «Рэйсланда» удалось высадиться на берег и найти там хижину где их отыскал норвежский рыбак, рискнувший отправиться на помощь людям, оказавшимся в беде, не считаясь с тем, что наступил второй день Пасхи, а прибрежные воды изобиловали опасными рифами. Этот рыбак, у которого дома оставалось 9 детей, по сути дела спас морякам жизнь, хотя в конечном итоге они оказались в руках у немцев, а четверым из них ампутировали обе ноги.

Но вернусь к собственным воспоминаниям.

Мы не знали, что в это время три германских эсминца типа «Нарвик» Z-24, Z-25 и Z-26 вышли из своей базы в Киркенесе, Норвегия, готовясь атаковать конвой. Примерно в 22.40 ими был обнаружен и потоплен торпедами транспорт «Бато».

Сидя на своем боевом посту на высокой платформе, я хорошо мог видеть суда нашего малочисленного конвоя, то поднимающиеся, то опускающиеся вниз на высоких волнах. Небо было пасмурным, и часто налетали снежные заряды. Наши попытки согреться, похлопывая руками и переминаясь с ноги на ногу, были нарушены звуком орудийной канонады. Горизонт время от времени озарялся слабыми вспышками.