Джон Хэйнс - Холодная ярость. Воспоминания участника конвоя PQ-13

Мы поняли, что приближаемся к району морского сражения, но в своем юном возрасте я не испытывал чувства страха. Наши доблестные эсминцы, один из которых был старым «четырехтрубником», поставили вокруг конвоя плотную дымовую завесу, и в наступившей темноте, благодаря короткой продолжительности светового дня в этих широтах, мы оказались на несколько часов в стороне от боя.

29 марта к конвою присоединились британский крейсер «Тринидад» в сопровождении эсминцев «Фьюри», «Эклипс» и «Пэйнтер». Затем, в 09.30, из-за горизонта справа по курсу конвоя показались силуэты трех германских эсминцев, выскочивших из пелены снежного заряда. Вслед за этим над нашими головами с громким воем пронеслись снаряды и с грохотом разорвались в воде. Два снаряда взорвались по корме судна, идущего чуть впереди от нас в колонне с левого борта. Еще четыре – за кормой судна перед нами. Один из них – на расстоянии менее кабельтова по курсу «Элдены». Другой снаряд взорвался точно на траверзе левого борта нашего судна на дистанции с полкабельтова. Еще три – за кормой судна в следующей колонне, слева по борту от нас. Было слышно, как еще несколько снарядов пролетели над нашим судном или где-то совсем рядом с ним [10] Fink Fred S. , Ensign USNR. Voyage Report SS Eldena. – National Archives, Annapolis, MD, 1942. .

«Тринидад» и эсминцы ринулись в бой, чтобы связать противника, и исчезли в снежном заряде. В течение этого времени звуки тяжелого артиллерийского огня раздавались на левом крамболе, спускаясь до траверза. В просвете между снежными зарядами мы могли увидеть тяжело поврежденный германский корабль с кормой, охваченной сильным пожаром. Не прошло и нескольких секунд, как он снова исчез в снежном буране. Все это происходило как во сне. Трудно было поверить собственным глазам. Реальность происходящего стала очевидной минут через тридцать, когда, выйдя из полосы заряда, мы подошли к крейсеру «Тринидад», неподвижно замершего на воде с огромной пробоиной в борту, из которой вырывались клубы огня и дыма. Нельзя было смотреть без ужаса на выведенный из строя крейсер. Как получилось, что гораздо меньший германский корабль смог нанести такие тяжелые повреждения своему могучему противнику? Только позднее мы узнали, что вследствие фантастически неправдоподобного стечения обстоятельств крейсер поразил себя собственной торпедой. Как выяснилось, одна из торпед оказалась неисправной, скорее всего, из-за замерзания гироскопа, и, потеряв управление, на циркуляции врезалась в борт «Тринидада». Мы медленно прошли мимо крейсера, окруженного эсминцами, пытавшимися защитить его от германских подлодок.

Как нам показалось, мы покинули крейсер, находившийся в критическом состоянии. Объятый дымом и пламенем, стоявший с большим креном корабль выглядел обреченным. Тем не менее экипажу удалось справиться с пожарами, запустить энергетическую установку и привести свой корабль в Мурманск до нашего прихода. Оказавшись без прикрытия крейсера и сопровождавших его эсминцев, мы чувствовали себя беспомощными и беззащитными, особенно потому что приближались к наиболее опасному участку маршрута – входу в Кольский залив. На этом пути нас дожидалась развернутая в линию волчья стая германских подлодок и бомбардировщики, действовавшие с аэродромов на удалении немногим более 50 миль. Это был самый рискованный участок маршрута нашего перехода [11] Mills Morris O. – P. 95–96. .

Несмотря на впечатляющие тяжелые повреждения, «Тринидад» смог самостоятельно целым и невредимым дойти до Мурманска, где он прошел оперативный ремонт. А конвой продолжил свой путь, следуя прежним курсом и скоростью, и в течение ночи форсировал район, покрытый тяжелым льдом. Примерное место конвоя на момент атаки – 72°07́ с. ш., 32°15́ в. д.

30 марта в 06.20 мы приняли радиограмму британского судна «Индуна» с вице-коммодором конвоя на борту. Отставшее из-за плохой погоды судно было повреждено одной из трех торпед, выпущенных германской субмариной U-376, и, потеряв ход, дрейфовало северо-восточнее от входа в Кольский залив. Второй смертельный удар судно получило в корму в 09.32, но затонуло только в 09.40 с сильным креном на корму, счастливо избежав попадания еще одной торпедой. В том, что судно стало жертвой подлодки, сомневаться не приходилось: моряки хорошо видели ее перископ. Тогда они не знали, что имеют дело с U-209, преследовавшей судно после неудачной попытки отправить его на дно двухторпедным залпом в 05.52.

Обстоятельства гибели «Индуны» согласно показаниям 2-го помощника капитана судна Роуланда от 13 мая 1945 года выглядят следующим образом:

«Погода утром 30 марта была плохой, со снежными зарядами, низкой видимостью, сильным волнением и зыбью при ветре силой до 6 баллов с норд-норд-веста. Мы имели скорость хода 10,5 узлов и примерно до 07.20 (судовое время) шли курсом примерно на юг, когда в точке с координатами 70°55́ с. ш., 37° 18́ в. д. было торпедировано. След торпеды не был обнаружен, и она совершенно неожиданно взорвалась в районе 5-го трюма по правому борту, ближе к корме. В этом трюме хранился бензин, поэтому кормовую часть судна тотчас же охватил пожар. Языки пламени поднимались высоко над судном. Сила взрыва оказалась настолько велика, что меня сбросило с ног. Артиллерийские расчеты «Бофорсов», только что сменившиеся с вахты, смогли пробраться сквозь огонь на бак и осталась живы. В живых остались и те, кто только что заступил на вахту у орудий, но, поскольку, к несчастью, торпеда взорвалась прямо под кубриками артиллеристов, те, кто там находился, пропали без вести и, скорее всего, сгорели. На судне была объявлена шлюпочная тревога. Сам я в это время помогал сжигать секретные документы, а затем направился командовать спуском спасательной шлюпки правого борта. На судне было две спасательных шлюпки и небольшой ялик. Когда я оказался на месте, то увидел, что эта спасательная шлюпка уже спущена и заполнена людьми. Но я все-таки занял в ней место и по команде старшего помощника капитана отошел от борта.

Мы отошли примерно на кабельтов от судна, когда где-то в полутора кабельтовых от нас на траверзе правого борта всплыла подводная лодка. Это случилось в 07.50. Субмарина направилась прямо к судну и выпустила вторую торпеду, взорвавшуюся в районе трюма № 4 с правого борта. Следа торпеды не было видно, но взрыв был очень громким. Вспышки при этом не наблюдалось, но в воздух взлетело множество обломков. Судно стало быстро оседать на корму, и мы видели, как задирается все выше его нос, пока оно не стало почти что вертикально, а затем быстро стало погружаться и исчезло под водой примерно в 08.00 (у нас была только одна водонепроницаемая дверь, ведущая в машинное отделение, но она была открыта). Подводная лодка имела большие размеры, длиной около 60 метров и водоизмещением примерно 500 тонн. Я успел заметить сетеотводящий трос и небольшое орудие перед рубкой. Она была похожа на современный тип лодки с заостренными носовыми обводами. Мне не удалось разглядеть каких-либо опознавательных знаков на ней, но некоторые из тех, кто находился со мной в шлюпке, утверждали, что заметили на булях ее номер, не то 140, не то 104 (фактически это была U-376). Никаких опознавательных знаков на боевой рубке лодки не наблюдалось» [12] Report of an interview with 2nd Mate E. Rowland Dated May 13, 1942 (http://www.warsailors.com/convoys/pq13induna.html). .