Марина Старых - Мемуары на руинах [Жизнь актрисы в письмах и дневниках]

30.07.69 г. Первое занятие.

Пришли, сели, началось. То и дело мелькало: «Очень важно. Надо обязательно запомнить.» Но вот появлялась другая мысль, её надо было тут же схватить, обработать, пережить, отложить куда-нибудь в уголок мозга, но времени не хватало. Пыталась только запомнить сказанное, чтобы после занятия «переварить». Но, то ли я была не готова, то ли слишком много было этих мыслей – непривычная пища мозгу, не знаю. Факт тот, что выйдя на улицу и попытавшись что-нибудь вспомнить, я обнаружила, что в голове кроме светло-серого тумана ничего нет. Во время занятия поздравить нас пришли старшекурсники. (Потрясающий по составу курс, уже создавший «Наш цирк») Чудная песня, чудное исполнение. Неужели и мы будем такими? Но почему все девочки плачут, а мальчики виновато улыбаются? Почему? Не понятно, но чуть не расплакалась вместе с ними. Результат занятия: надо работать, надо что-то (а что именно?) на корню в себе переделывать, что-то оставить позади, начать новую жизнь! В конце концов, мысли, может, не так важны, как настроение, вызванное первым занятием: желание делать, огромное желание делать! (Которое очень быстро улетучилось, стоило мне заняться подготовкой подарков людям, в большинстве своём мне не знакомым. Слава богу, что хоть имена и фамилии запомнила!)

Творчество летом.

Итак, дневник у меня не вышел. Каждое утро я вставала с надеждой, что сегодня оно должно начаться, творчество. Но с утра приходилось идти в магазин, на рынок… Потом одноклассницы сдавали экзамены в ВУЗы, кому-то помогала, кому-то мешала (не нарочно), читала какие-то книги, а творчества всё не было и не было. Правда, много времени уходило на «упражнения». Летняя «idee fixe» была постановка голоса. Целыми днями, когда отец уходил, я пела романсы низким, «грудным» голосом, стараясь, чтобы звук резонировал где-то в животе. Мне усиленно стучали в потолок соседи сверху, и в пол – соседи снизу, но я мужественно переносила «критику». Но вот настали холода, пальто ещё не готово, я мёрзну, хрипну, сиплю, лечу насморк и с каждым днём теряю надежду исполнить свой музыкальный номер в концерте. …

Дневник у Вас всё-таки получился. А если добьётесь систематичности и конкретности, то совсем будет хорошо. Дневник – очень сильный помощник в становлении творческого характера, в самовоспитании. 4 – З. Корог.

10.09.69

9 часов. У входа в ТЮЗ

Собрались рано. Стояли у дверей страшно взволнованные и напуганные. Плохо с заданиями. Что-то недопонято, что-то не сделано, что-то сделано не так, как надо. Слишком необычно это начало новой жизни. Первые шаги – с опаской, с оглядкой.

Вошли в зал, расселись. Следом в зал – очень много народа: артисты, педагоги. Поздравляют, напутствуют. Уже не до страха, нет, он не ушёл, а просто отошёл на задний план, заслонённый чем-то более важным и сильным: желанием работать.

– Бороться с ощущением, что – главное (поступление) позади! Всё только начинается. Очень важно не остыть, сохранить «героический пыл». Не привыкать! Воспринимать давно знакомое с чувством его первоначальной новизны. Очень трудно. Я вообще очень быстро привыкаю к важным переменам. Состояться! Очень хочется. Что-то чувствую в себе, хотя это не довод, конечно. Это «что-то» чувствовали в себе и те, кто провалился на турах – иначе зачем было приходить сюда. А всё-таки, я не такая! Невозможно поверить в свою ординарность. Наверное, жизнь не била: слишком уверена в своей судьбе, даже когда предполагаю какие-то падения.

Первые задания: воспитать аккуратность, следить за руками (они, как глаза нужны актёру), избавиться от дурных привычек, (а что тогда от меня останется?), учиться вежливости.

Только при неустанном контроле (самоконтроле), филигранной работе по пустякам (???) можно чего-то добиться.

11.09.69

Тренинг. Никто ничего не умеет. Упражнения интересны, но, в конце утомляют, видимо, без привычки. Наконец, «Концерт»: концертный номер. Ошибки у всех, в основном – одни и те же, так что все замечания можно принимать на свой счёт. «Каждый номер должен быть законченным, т. е. иметь начало и конец, Никакой самодеятельности, трепатни, пошлости, дурновкусия.» Хорошо говорить, а как отличить? Выбирала, колебалась, достала пластинку Пиаф. «Милорд» – любимая. Знала, отлично знала, что даже подобия Пиаф не будет, а пародировать не хотелось, решила рискнуть. Хотелось показать истинную француженку так, как я понимаю (всё-таки довелось пообщаться) с её темпераментом, страстностью. Песня знакома каждым звуком. Репетировала рано утром в лесу: птиц пугала. А иначе где? Иной раз так хочется петь, как можешь, пусть плохо, но громко-громко, когда голос уже не колебание воздуха, а что-то осязаемое, вещественное, выходящее из самой середины! На площадке случился ужас: пропал, (совсем!) голос, слова исчезли… несколько проклятых минут беспомощного перетоптывания под взглядами всего курса… С облегчением ушла с площадки, на которую, оказывается, надо рваться. О. М и В. М. (Ольга Михайловна и Вениамин Михайлович) ругали не очень сильно, сказали, что не хватало аккомпанемента. Стояла на сцене «как голенькая».

12.09.69

Разделились на две группы. Мы – с В. М. Тренинг. Немного не понимаю. Или усложняю? Упражнение на концентрацию внимания: проследить свой путь от дома до студии. Сначала вижу всю дорогу так, как будто лечу с огромной скоростью на высоте 2-3 метров. Мелькают дома, улицы, повороты. Всё. А все ещё «идут своим путём». В. М. : – Внимательно… шаг за шагом…

Тогда в ход идёт старая моя игра, принесшая очень много вреда. Не помню, когда она родилась, наверное, с первой книжкой: видеть себя со стороны, отождествляя с героиней романа (отсюда – непроизвольно-картинные позы), думать о себе в третьем лице, придумывать свою жизнь, как книгу, где я, и не я, в общем-то, трогательная особа. Играть «в кино», видеть себя «с экрана». Иногда иллюзия настолько сильна, что многие впечатления оставляют зрительный след (ой, куда забралась, но это правда!) когда действую, живу как во сне, не чувствуя, а наблюдая со стороны. Как будто выхожу из тела и, оставаясь в стороне, смотрю, как оно там без меня.

Пишу, и всё больше становлюсь себе противной, насквозь фальшивой, «изображающей». М. б., эта привычка вошла в кровь и стала причиной того, что, как бы искренно я ни говорила, любящие однокурсники отвечают: неестественно. Ужасно это мучит. Даже, когда верят, сама начинаю сомневаться. Каждое слово, каждый шаг кажется фальшивым, ещё больше сковываюсь, становлюсь совсем не собой, и ещё больше мучаюсь. Откуда эта манерность? От книг? От французского языка с семи лет? От того, что с детства стремилась к самосовершенству и придумала свой образ?

Ненужное самокопание. Делом надо заниматься. Но эмоции «не по существу» отнимают слишком много сил и внимания.