Марина Старых - Мемуары на руинах [Жизнь актрисы в письмах и дневниках]

Либо я произношу то, что во мне родилось, либо то, чего во мне нет, что я изображаю. Мне лично: соединять звучание с действием: первое – подкрашено, второе – просто.

09.03.70

После зарубежного театра придумывали этюд на басню «Мыши» Басня страшно современная, с явно политической подоплёкой…Кто-то уезжает насовсем. А корабль плывёт дальше, а течь будет заделана, стране ущерб не велик. Комсомол, в который я рвалась, потому что «хочу быть в первых рядах советской молодёжи»! Районный сбор комсомольцев-активистов. Активистов, лучших! Боже мой, что там было! И сколько гадких людей, как много подлости! Мне кажется, что всё общество делится на 3 группы:

1. Животных (грубо говоря), т. е. людей, все интересы которых – еда, водка, сон, зарплата и рвачество (к этой группе относятся и так называемые «образованные», имеющие высшее образование, эрудированные, но не ушедшие вперёд по своему духовному развитию).

2. Разочарованных, не верящих и оттого либо страдающих, либо ушедших в себя, закрывших на всё глаза, пришедших опять-таки, к животному состоянию.

3. Группа самая малочисленная – «Верящих». Группа делится на подгруппы:

А) глупых, ограниченных, готовых подхватить любой клич только от неспособности вдуматься.

Б) подгруппа «Данков» – думающих, сильных, одержимых, смотрящих широко. Незаурядные – их слишком мало.

Да, к чему это? К тому, что такое понимание басни очень жизненно, но невозможно. Как показать мышиность, серость, гибель за бортом, и спокойный путь корабля без них?

Очень здорово думать вдвоём. Почему-то мысли более или менее стоящие приходят мне в голову только тогда. Когда спорю, или пишу, когда надо доказать или выразить словами. В остальное время в голове – ветер, мелодии, часто целый оркестр с солистами. А в перепалке, когда хватаешь мысль собеседника, развиваешь её, он, в свою очередь, развивает дальше… в этой игре что-то может родиться.

10.03.70

Мастерство с В. М.: «Импровизированные этюды не получаются. Дело не в том, что плохо обучены, а в том, что не умеете договариваться. Время используете не по назначению. Каждый день на улице множество живых событий ( а мы бываем на улице?), хотя никто ни с кем не договаривается, а у вас они – мёртвые».

11.03.70

Занятие по «ИЗО» в Эрмитаже. Рассматриваем бюсты римлян и пытаемся угадать характер по бровям, носу, подбородку, лбу. Глаз нет. Без глаз, их живого выражения – трудно. Если природа дала человеку курносый нос, маленький лоб и круглые брови – потому, что мама и папа были такими, что можно сказать о человеке? Если изваять нашего Кошелева в мраморе – как много плохого можно будет о нём сказать, но как это далеко будет от истины! А главное – всё так иллюзорно: стоит чуть сдвинуть брови и криво усмехнуться – на лице появляется презрение, которого внутри совсем нет – по себе знаю!

(Извечная борьба школы переживания и школы представления, совершенно искусственно противопоставленных в советской педагогике! Они не разное – они дополняют друг друга, и Маруся это чувствовала интуитивно.)

Вечером мастерство. С 7 до 8 ждали мастера, дёргались при каждом звуке лифта. Этюды по басням нельзя делать «в лоб», это инсценировка – примитивно, но нельзя и натягивать этюд чехлом на басню: басня – база. Болтать опасно, событие должно быть сильнее слов. (А если вся басня состоит из диалога?) Расширить круг тем. Басни написаны, в основном, не на бытовую, а на гражданскую тему. (Раздолье! Теперь все будут играть в войну и политику – раньше-то не разрешалось. Потом мы быстренько перегнём палку, и нам снова посоветуют брать что-нибудь попроще, и делать поточнее.

12.03.70

Сегодня театру вручают орден Ленина. Пришли с утра, слонялись по студии. «Там» было не до нас. Днём развозили письма с приглашениями. Но вечером… Зазвучал «Интернационал», но как-то особенно, я чуть не прослезилась. Выходили официальные люди и читали по бумажке тексты, написанные, скорее всего, секретарями. А потом говорил З. Я. Без бумажки. Просто. И так захотелось скорее на сцену, чтобы воспитывать, направлять, будить, чувствовать и на себе часть этой огромной ответственности.

15.03.70

Мастерство с З. Я. Зачин – «Эх, птица тройка!» Едем в музей басен.

«Мысль милая, форма озорная, учебная. Но… кони – не кони, а танцующие мальчики, люди – не в санях, и никуда не едут.»

(Я пыталась представить бегущие назад деревья. Но ничего не получилось.)

«Зачин – вымысел, который должен всем доставлять удовольствие, иначе: физкультурная режиссура. По этюдам: тенденция верная. При более тщательной работе – возможно. Но, если басня не выучена – всё бессмысленно. Этюд – не цель, только подступ к основному: к басне. Если этюд близок к басне – она запоминается, её не надо вызубривать. Басня не учится, а прорабатывается, заполняется подлинными фактами. Обратите внимание на этюд Михайловой «Ворона», Хоть и про немцев, но значительно. Про это можно написать басню. Все остальные – мелкотемны. Серьёзная проблема: в конце басни вдруг возникла гитара, это – постановка, а не отрезок жизни. Разъяснять что-то можно только процессом. (Часто в этюдах говорим слова, не нужные нам, но, «объясняющие ситуацию», от боязни. Что не поймут. Это – конферанс, он фальшив.) Этюд является в этом задании такой же серьёзной основой, как и прежде.

Цель – прочесть басню, но на такой подробной базе, на таком прожитом и пережитом материале, чтобы не было различий между жизнью бывшей и жизнью этюдной, чтобы этюд вошёл в жизненный опыт».

(!!!!!!!?)

19.03.70

Придумали! В связи с Чехословацкими событиями молодую журналистку отзывают из Польши, потому что – неблагонадёжная, на родине не печатающаяся. («Сейчас кричала я на весь народ, что ко дну наш корабль идёт! Куда! Никто и ухом не ведёт!») Она в панике: соц. строй рушится, (Югославия, Албания, Венгрия, Польша, теперь вот – Чехословакия). Она садится в поезд и едет в Чехию. Границы не закрыты, в общей сумятице легко будет перебежать в капиталистический лагерь. В купе встречает коллегу журналиста, чешского подданного. Рассказывает о себе, ища поддержки, предлагает бежать вместе. Оказалось – единомышленники («В этом фальшь, ложь, натянутость»). Первая станция в ЧССР. Входит русский военный, (оказывается, Сов. Армия уже взяла Прагу), проверяет документы, уводит женщину, т. к. у неё нет чешской визы. Этюд долго разбирали. Обнаружилась куча всякой фальши. Галка сообщила. Что граница не могла быть открыта, а незамужних женщин не выпускают даже в Польшу. Я воспротивилась критике всеми силами. Ведь действительно, если я делаю этюд в машине, которую никогда не водила, но определяю воображаемое место педалей, рычага скорости, панели управления. И вдруг приходит кто-то и говорит, что на самом деле всё не так и не там. Но зачем мне это знать, если я всё придумала и в свою фантазию поверила? Переубедить меня не удалось, но этюд всё-таки запретили. Снова и снова перечитываю сборник басен. «Змея и овца» Но Овца гибнет. Иносказательно? Или убийство? Тогда – шпионы. На показе чувство правды отказало напрочь! Надо же было накачать себя, чтобы убить. Я несла что-то вроде: Тю-тю. Уезжаю! Накося! Что, съел, легавая собака? И убила. Казалось, что верю, потому слова эти рождались сами, в секунду. Как все смеялись! Давно не видели такого бреда. «Мыши». В кухне коммунальной квартиры обвалился потолок. Две домохозяйки в панике кричат, что дом рушится, убегают, кляня домоуправа. Бодренький старичок-инвалид заделывает дыру! В конце: гимн труду!