Йозеф Рыбак - «Иду на красный свет!»

«Когда будете писать свою хронику, следите, чтобы прежде всего было слышно тех, кто знает, за что они бьются. Не те, кто приспосабливались к событиям, а те, кто сами их создавали, — вот кто должен быть на первом месте».

Те, кто знал, почему они сражаются! Те, кто создавал историю! Те, кто решал, каким путем должна идти жизнь! Те, кто сознательно вступал да и теперь вступают в каждодневные сражения и в великую борьбу за высокие жизненные идеалы! Те, чья борьба является частью борьбы народа! А не те, кто лишь приспосабливался к ситуации.

И нашей высоко идейной социалистической литературе следовало бы руководствоваться словами Илемницкого. И ей следовало бы обращать внимание на то, чтобы прежде всего было слышно тех, кто знает, почему они сражаются!

Перевод И. С. Граковой.

В эту книжку входят заметки и статьи об известных и выдающихся людях, которых я любил и о которых по тому или иному подходящему поводу писал. Некоторые из них были моими учителями, большинство — друзьями. И они многое для меня значили. Читатель поймет, что их имена я выбирал не случайно и не потому, что это входило в круг моих обязанностей публициста или журналиста. Работать столь систематично я предоставлял другим. О чем бы я ни писал, я никогда не делал этого с холодным умом, бесстрастно, всего-навсего как объективист, а всегда писал потому, что определенная тема, сюжет или жизненный факт глубоко интересовали меня. То же относилось и к людям, о которых я писал. Хотя речь шла о художниках и людях творческих, живущих и работающих в различных исторических условиях, я сосредоточил свой интерес как на их общественной и политической позиции, так и на общественном значении их творчества, на нераздельном единстве личности и творчества, на правдивости и художественном мастерстве этой личности, которое благодаря внутренней правде и вытекающей из нее силе выражения оказалось способно преодолеть границы своего времени и сохранить свою жизненность и актуальность и для последующих эпох. Из всех человеческих занятий это прежде всего относится к литературе, музыке, изобразительному искусству и т. д. — к искусству, наделенному вышеупомянутыми чертами, что свидетельствует о пути, пройденном человечеством, и о его высоких нравственных ценностях со времен Гомера и до наших дней.

Искусство неодолимо и непобедимо и всегда торжествует над низменностью человеческой злобы, над темными силами войны — величайшего из человеческих несчастий.

Искусство никогда нельзя использовать во зло человеку.

Подготавливая эту книжку к печати, я больше всего был озабочен тем, как ее построить, в каком ключе.

Разумеется, можно было бы расположить статьи в исторической последовательности, в соответствии с хронологией их написания, или (что я считал и считаю неправомерным) в соответствии со значением той или иной личности. Дело это оказалось довольно щекотливым и проблематичным с точки зрения единства книги. Кто после кого жил и создавал свои произведения — это довольно мало интересует читателя, равно как и то, когда отдельные статьи и заметки были написаны, — ведь изначальная актуальность, о которой я думал при их написании, уже ушла.

Поэтому я исходил из того, что всех, о ком тут идет речь, объединяет одна и та же идея, вытекающая из их творчества, даже если мировоззрение кое-кого из этих художников отражало влияния своего времени. Кроме того, я считаю, что и читатель, не только в данном случае, но и вообще в литературе и искусстве, нередко руководствуется в своих интересах тем, каким языком написана та или иная книга, эссе, статья, заметка или очерк. Я решил это учесть. Поэтому при составлении книги я избрал такой метод, который вообще не является никаким методом. Он позволяет листать книгу как угодно, останавливаясь то здесь, то там, смотреть ее с начала или с конца, кому как нравится.

Данной точке зрения отвечает и название книги.

Перевод И. С. Граковой.

Когда журналисты интервьюируют какого-нибудь писателя, они всегда задают один и тот же вопрос: «Как вы пришли в литературу?»

Большинство авторов отвечает на это одинаково: «У меня была такая-то и такая-то жизнь. Я любил читать. Что-то во мне накопилось, что требовало выхода, и я попытался это высказать». И тому подобное.

В литературу ведет тысяча дорог. Каждый автор попадает в нее по-своему, у каждого своя юность и своя судьба.

Возьмем, к примеру, поколение Иржи Волькера, к которому относятся Витезслав Незвал, Франтишек Бранислав, А. М. Пиша, Ярослав Сейферт, Константин Библ, Юлиус Фучик, Сватоплук Кадлец и к которому по возрасту и убеждениям принадлежу и я. У них было гораздо больше общего, чем разделяющего.

Когда началась первая мировая война, нам было от десяти до четырнадцати лет. На фронт уезжали солдаты, на войну призывали наших отцов, мы видели возвращавшихся с фронта раненых. Вокруг нас все приходило в запустение, исчезали из магазинов товары, не было ни хлеба, ни сахара, ни муки, люди одевались в крапивный холст, давно уже забылось, что такое мясо или булки, как вкусен был хлеб из кукурузной муки, всем отвратителен был вкус вареного турнепса. Мы ходили в башмаках на деревянной подошве, и не было куска угля, чтобы затопить печь. Мы были свидетелями голодных демонстраций, а также видели, как жандармы разгоняли толпы людей, выкрикивающих антивоенные лозунги. И не переставали спрашивать себя, почему все это? Кто выдумал войны? И ради чего воюют и какая от этого польза людям?

Станислав Костка Нейман.

А потом окончилась война, а потом распалась Австро-Венгрия, а потом не вернулись с войны наши отцы, а потом в мире происходило столько нового и жизнь была похожа на бушующее море, а где-то далеко, словно маяк во тьме, вздымалось над миром красное зарево русской Октябрьской революции. Ни одно поколение молодежи ни до нас, ни после нас не пережило столько, сколько мы. Через какие испытания мы прошли! Сколько балласта из того, что почерпнули мы за школьной партой, пришлось нам от себя отбросить, когда мы сравнивали эти свои знания с действительностью! Какие психологические процессы происходили в наших головах, когда мы пытались понять смысл событий. Война и то, что последовало за ней, сделали нас до срока взрослыми. Тяжелые жизненные испытания научили нас смотреть на мир открытыми глазами, следить за всем, что происходит вокруг, чтобы не пропустить никаких общественных явлений. Так мы учились политике. От войны у нас осталась ненависть к императорам и царям, к нужде и неволе, к господам, скопившим за время войны состояния. Мы чувствовали, что с нищими, с бедными людьми, с рабочими, которым и в мирное время по-прежнему приходилось заботиться о куске хлеба и своем существовании, мы составляем одну большую семью.