Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Но в Москве, Подмосковье, в крупных областных центрах ситуация была иная.

Тут основную массу избирателей составляла уже условная интеллигенция. Телевидение, газеты, журналы пестрели новыми авторами и именами. Эти люди быстро становились очень популярными и легко могли избраться в любом округе Москвы или Ленинграда. Писатели, историки, журналисты, простые милиционеры и военные превращались во всеобщих любимцев и героев. Нужно озвучить какую-то яркую историю, убедительно выступать или писать статьи – и твой шанс пройти в депутаты сразу становился большим. Такого опыта у старой советской номенклатуры не было. Секретари обкомов партии или директора заводов не привыкли полемично выступать с трибуны и тем более писать разоблачительные тексты. Новые «авторы» в этом легко побеждали старых аппаратчиков, и народ голосовал за них. Так и прошли выборы в первый Съезд народных депутатов СССР.

По нашему Раменскому округу туда выбрали юриста Константина Лубенченко. Он жил в Жуковском, но работал в МГУ на юрфаке. Выдающимся оратором он не был, и вообще о нем толком никто не знал. На встречах с избирателями, а я ходил на них не раз, ничего оригинального он не говорил. Обычный набор фраз про «демократизацию и гласность». Он лишь делал акцент на юридические аспекты закрепления «демократии» через конституцию.

Из этого примера было видно, что ярких звезд на советском небосклоне крутилось не так уж и много. Самые яркие кандидаты разошлись по столичным округам, а в Подмосковье выдвигались вполне обычные люди без интригующих личных историй.

Самым главным для победы было – кто выдвигал кандидата! Лубенченко был выдвинут от инициативной группы в ЦАГИ. Почему-то ЦАГИ выбрал не кого-то из своих ученых, а стороннего кандидата-юриста. Его поддержал и наш факультет, ФАЛТ.

ЦАГИ и Физтех были самыми авторитетными структурами в округе, считалось, что там работает и учится образованная интеллигенция – цвет страны. Они точно знают, за кого голосовать! Кроме Лубенченко, в кандидатах был какой-то партаппаратчик, но он почти не набрал голосов, и Лубенченко легко победил.

И вот через год наступали очередные выборы, теперь уже в народные депутаты РСФСР. К этим выборам «свежих» лидеров не осталось. Все звезды еще год назад были избраны в состав Съезда народных депутатов СССР. Так и оказалось, что по нашему Раменскому району интересных кандидатов в парламент РСФСР нет. Старые советские начальники идти на выборы не хотели, так как понимали, что все равно проиграют, а выдвижение новых лиц было хаотичным. За три недели до утверждения списка кандидатов в нем значился всего один человек – никому не известный школьный учитель из Раменского.

О нем знали только то, что он… «демократических» взглядов.

Тогда я и решил пойти в депутаты.

Эта неожиданная дерзкая мысль мгновенно окрылила. А почему бы нет? Совсем недавно я был секретарем комитета комсомола, поэтому факультет точно будет за меня. В городе, конечно, меня никто не знал, но других кандидатов от Жуковского не было. Я переговорил с комитетом комсомола ЦАГИ и те с радостью сказали, что поддержат меня, если я попаду в список, ведь наши институты – близнецы-братья.

Если ЦАГИ и ФАЛТ будут за меня – победа гарантирована! Нужно только провести заседание нашего «трудового и студенческого коллектива» и официально выдвинуть меня кандидатом: процедура выдвижения была именно такой – от трудовых коллективов. До завершения этапа выдвижения кандидатов оставалось две недели, вроде бы можно успеть.

И мы провели такую встречу в большой физической аудитории. Пришли кто-то из преподавателей и студентов и при одном воздержавшемся проголосовали ЗА. Мы оформили голосование как документ и скрепили печатью факультета. В тот момент мне показалось, что я уже почти победил, и я был на седьмом небе от открывающихся перспектив.

Я был, конечно, молод – всего 24 года. Я еще ничего не сделал в жизни, но примеры подобных «выдвижений» уже были, на экранах мелькали молодые лица. Почему не я?

Был только один вопрос – политические взгляды и платформа. В тот момент я уже однозначно стоял на «консервативных» позициях, т. е. против огульных «демократических» и ультралиберальных реформ, которые, на мой тогдашний взгляд, вели к развалу страны. В голове была странная смесь – сочетание идей капитализма, патриотизма, консерватизма и монархизма. Толком разъяснить суть этих взглядов я вряд ли мог. Но тезисы Солженицына, прочно сидевшие уже в моей голове, звучали убедительно, и казалось, что этого достаточно: в полемике, если таковая случится, я смогу держаться достойно. Беспорядочные реформы Горбачёва, популизм Ельцина и депутатов из Межрегиональной депутатской группы раздражали, уже были видны первые негативные последствия скороспелых «демократических» начинаний Горбачёва. Тут точно можно было вступать в полемику и спорить.

Но в тот момент, когда меня выдвинули на ФАЛТе и поддержали на словах в ЦАГИ, о моей платформе никто толком ничего не знал. Все думали, что я «демократ», как и все вокруг. Устраивать дискуссию раньше времени не хотелось. Я еще успею со всеми поспорить, решил я, нужно сначала зарегистрироваться, а там и откроем карты.

И я повез бумагу с факультетской печатью в раменский избирком. Тамошний председатель, активный молодой мужчина, с удивлением и радостью принял наш протокол, и мы сели с ним поговорить.

– Какая у Вас политическая позиция? – сразу спросил он.

И мне пришлось ему все рассказать, скрывать было нельзя. Завтра, возможно, мне придется уже вести агитацию.

– Я против «демократов», они разваливают страну. Нужно переходить на рыночные капиталистические принципы, но власть и порядок в стране необходимо удерживать в крепких руках. Если для этого потребуется сохранить КПСС, то партию следует сохранить и постепенно реформировать. Я против резких либеральных реформ, они могут привести страну к катастрофе, – закончил я разъяснять короткие тезисы своей платформы.

Мужчина удивленно на меня смотрел, но радостно потер руки.

– Будет интересно! – сказал он. – У нас есть один кандидат от «демократов», это учитель из Раменского, один коммунист, директор местного совхоза, и вот теперь ты.

До конца регистрации оставалась одна неделя, и он в заключение сказал, что они утвердят все документы и пришлют мне официальный мандат, чтобы я мог начать агитационную работу. Я вышел окрыленным, лихорадочно продумывая следующие шаги: формировать избирательный штаб, отбирать доверенных лиц, печатать листовки, встречаться с людьми.

От волнения колотилось сердце. Я был абсолютно уверен в победе!

Но за два дня до конца регистрации мне перезвонил этот председатель и растерянно сообщил, что у него, точнее у меня… проблема. Оказывается, ФАЛТ – только факультет и не является юридическим лицом, а относится, как филиал МФТИ, к Долгопрудному, а это совсем другой район. Поэтому они не могут принять протокол трудового коллектива от ФАЛТа.