Константин Сорокин - Трудные дни сорок первого

— Побыстрей никак нельзя? — поочередно спрашивали мы водителя, отлично зная, что, конечно же, нельзя. Однако как было не спрашивать? Враг рвался к Туле, и мы очень торопились ввести в дело силы 50-й армии.

Рано утром прибыли на станцию. Нас встретил полковник Н. Е. Аргунов. До назначения на должность начальника штаба армии Николай Емельянович возглавлял оперативный отдел штаба Брянского фронта. 30 сентября, то есть в день начала оборонительной битвы под Москвой, он оказался в войсках 50-й армии, да так и остался с нею. И вот сейчас Аргунов сообщил нам скорбную весть: командующий армией Герой Советского Союза генерал-майор М. П. Петров очень тяжело ранен, член Военного совета армии бригадный комиссар Н. А. Шляпин, многие другие командиры и политработники погибли. Аргунову пришлось возглавить штаб армии при выходе ее из окружения.

— Спасибо начальнику артиллерии полковнику Леселидзе, — говорил нам Николай Емельянович. — Без его пушек пришлось бы очень и очень туго. Сколько раз меткими залпами останавливал наседавших фашистов! Прямой наводкой бил, в упор. Замечательный человек Константин Николаевич! Деловитый, энергичный, инициативный.

Собственно, на этих двух полковников и легла нелегкая задача вывода войск из вражеского окружения. Поскольку командование Брянского фронта потеряло связь с 50-й, Аргунову и Леселидзе приходилось действовать самостоятельно. И они предприняли все, что было в человеческих силах, для прорыва частей с минимальными потерями. Прорвались!

— За горло пытается взять нас фашист, — со сдержанной яростью проговорил Аргунов, — за горло!

Куркин угрюмо согласился:

— Верно, пытается. Только, — показал стиснутый кулак, — вот ему! Как ни тяжко, но дышать становится все-таки полегче.

Он имел в виду, что к Туле спешно подтягивались соединения пашей армии. Подошла вырвавшаяся из окружения 290-я стрелковая дивизия, на подходе была 31-я кавалерийская, которая сосредоточивалась в районе Косой Горы. В город направлялись форсированным маршем также 154-я и 173-я, 258-я и 299-я стрелковые дивизии. В боевом приказе по 50-й армии указывалось, что на эти соединения возлагается ответственная задача по обороне Тулы на ее подступах. Поэтому они должны запять указанные им районы обороны и развернуть строительство оборонительных сооружений.

Ввиду того что обозначились удары армейских корпусов противника с запада и северо-запада, на рубеж Павшино, Бредихино по реке Упа выдвигалась 194-я стрелковая дивизия, усиленная дивизионом корпусного артиллерийского полка. На южное и юго-западное направления подтягивались 217-я и 279-я стрелковые дивизии с 58-м запасным полком. Всем этим соединениям придавались противотанковые средства. Кроме того, полковник Леселидзе сосредоточил на подступах к Туле и в самом городе армейские артиллерийские части. Вместе с начальником инженерных войск майором И. В. Васильевым он взялся и за организацию противотанковой обороны.

Да, прав был генерал Куркин. Теперь нам дышалось полегче. И у нас появилась возможность еще энергичнее и целеустремленнее, с еще большим размахом вести в войсках партийно-политическую работу. А иначе было нельзя. Армия считанные дни назад вырвалась из окружения, где приходилось порою сутками не есть, не спать, часто, не имея поддержки танков и артиллерии, отбивать со всех сторон наседавших гитлеровцев гранатой, прикладом, штыком. Это было очень трудное, очень суровое испытание, и, надо глядеть правде в глаза, не все выдерживали его. Вернуть им твердую веру в конечную победу над врагом, убедить, что фактор внезапности уже иссяк, он не работает больше на фашистские войска и план «молниеносной войны» провалился — такова была задача командиров, политработников, которую они и решали, используя любую возможность.

Главенствующее место в воспитании личного состава неизменно занимал личный пример в бою коммунистов и комсомольцев. Оно и понятно. Знакомство с подвигами своих же сослуживцев рождало новых героев, их с каждым днем становилось все больше. Слава об одном из них в те дни разнеслась далеко за пределами 50-й армии.

…Группу воинов-железнодорожников во главе с сержантом Мирошниченко вызвал командир роты.

— Ваша задача, — сказал он, — как можно дольше задержать противника на подступах к мосту через реку Солову и в последнюю минуту взорвать его.

Вскоре у моста показались гитлеровцы и начался сильный обстрел. Рядом разорвалась мина, и номера пулеметного расчета вышли из строя. Мирошниченко остался один. Он был ранен, однако меткими очередями косил и косил гитлеровцев:

— Получайте, гады!

Несмотря на потери, фашисты продолжали наседать. Вот уже пора взрывать мост. В этот миг сержант обнаружил, что шнур к заряду перебит. Что делать? Любой ценой выполнить приказ! Залитый кровью Мирошниченко дополз к тому месту, где начинался целый шнур, и поджег его. Вскоре громыхнул взрыв, мост осел и наступление гитлеровцев захлебнулось. Отважный комсомолец до конца выполнил свой долг перед Родиной.

Как-то вечером мне довелось быть в одном из полков 258-й стрелковой дивизии — как раз в то время, когда там подводились итоги боя за день. Называя имена погибших, комиссар дивизии полковой комиссар Ф. Я. Швед сказал:

— Смертью героя пал беспартийный красноармеец Семенов. Он повторил подвиг комсомольца сержанта Мирошниченко.

И я увидел, как посуровели лица воинов, как сбросили люди навалившуюся на их плечи усталость, и снова готовы были пойти в бой, чтобы жестоко отомстить фашистам за смерть товарища. И, видя все это, я в очередной раз порадовался, что нет, не напрасно ввели мы во всех частях такую форму политработы (не забывая, разумеется, и другие), как подведение итогов боя за день, в том числе и в подразделениях. Она помогала выделить наиболее отличившихся, храбрых и стойких воинов, делать их ратный подвиг достоянием других, укрепляла политико-моральное состояние всего личного состава. А это было главным во всей нашей воспитательной работе, чего мы никогда не забывали да и не могли забыть, ибо политико-моральное состояние человека на войне являлось барометром его боеготовности и боеспособности.

Продолжу рассказ о поездке на станцию Арсеньево. Вернулись мы оттуда в свой штаб в тот же день и встретили там генерал-майора Аркадия Николаевича Ермакова. Он официально вступил в должность командующего 50-й армией. Сразу же состоялось заседание Военного совета, на котором был рассмотрен ход выполнения приказа о сосредоточении сил, средств и организации оборонительных работ. Начальнику гарнизона полковнику С. А. Иванову разрешалось взять девять отремонтированных танков и поставить их на южной окраине города в качестве противотанковых орудий. Было также признано целесообразным подчинить в оперативном отношении 732-й зенитно-артиллерийский полк ПВО начальнику артиллерии армии. Батареи, вооруженные 85-миллиметровыми орудиями, сейчас предназначались для противотанковой обороны, а 37-миллиметровые пушки оставались для защиты города с воздуха.