Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

— Что случилось? [142]

— Почему строят?

При свете лампы я стал читать текст. Призывные, долгожданные слова обращения в ночной тишине при полном безмолвии людей звучали отчетливо. Каждое по отдельности.

«…Настал час грозной, но справедливой расплаты с подлым врагом — немецко-фашистскими оккупантами», — читал я, стараясь подчеркивать значимость каждого слова. Смысл обращения был понятен каждому: мы переходили в решительное наступление.

Стояла тишина. И вдруг я услышал какой-то всхлип… второй… третий… Я понял причину, и у меня у самого в горле встал комок. Пришлось сделать паузу, и лишь затем я закончил чтение.

Вокруг ликовали, плакали, кричали «ура». Понять людей было можно: перемешались боль и радость, тяжелые воспоминания и надежды. Полк был прекрасно подготовлен к началу активных наступательных действий, а в самом полку многого ожидали от нашей эскадрильи. И я со своими летчиками готовился показать в предстоящих боях все, на что были способны опытнейшие сталинградские асы. Но…

В 9-м гвардейском полку я находился недолгое время. Готовил летчиков к боям и сам готовился воевать вместе с ними, а воевать пришлось в другом полку. В конце ноября я был назначен командиром 273-го истребительного авиаполка. Эскадрилью принял капитан Аркадий Ковачевич.

В последующих боях летчики 9-го гвардейского полка с честью выполнили задачи, которые возлагались на них командующим 8-й воздушной армией. Десятки немецких асов нашли в тех боях свой конец. Затем летчики 9-го гвардейского полка успешно уничтожали военно-транспортные самолеты, с помощью которых немецкое командование пыталось снабжать всем необходимым окруженную группировку Паулюса. «Воздушный мост», о котором столько кричал Геринг, был разбит нашими истребителями, и свой солидный вклад в эту работу внесли асы 9-го гвардейского полка.

Майор Лев Шестаков был назначен заместителем командира истребительной дивизии. Слава 9-го гвардейского полка и удачный опыт по созданию такой сильной истребительной группы уже вызвали большой резонанс на фронте. Лев Шестаков, чьи заслуги в этом были неоспоримы, впоследствии был отозван в Москву и вступил в командование специально созданным так называемым «маршальским» 19-м гвардейским истребительным авиаполком, вооруженным самолетами Ла-7. Полк создавался по типу 9-го гвардейского, [143] а «маршальским» его называли потому, что инициатива создания этого полка принадлежала командующему ВВС Красной Армии маршалу авиации Новикову. Льву Шестакову было присвоено звание полковника. Это был, несомненно, очень перспективный авиационный командир.

Лев Львович Шестаков погиб в воздушном бою в марте 1944 года, во время боев за город Проскуров. Как рассказывали мне знавшие его летчики, в том своем последнем бою он атаковал немецкий самолет с очень близкой дистанции. Он был верен себе и обучал своих летчиков даже в процессе боя. В тот момент он показывал своим ведомым, как надо атаковать, и, как всегда, провел атаку безукоризненно. Но знакомый мне бойцовский темперамент заставлял его пренебрегать элементарными мерами разумной предосторожности. Он очень близко подошел к немецкому самолету и расстреливал его почти в упор. От очередей Льва Шестакова гитлеровский самолет взорвался в воздухе. Обломками самолета накрыло и истребитель командира полка…

Опыт 9-го гвардейского истребительного полка во многом обогатил боевую практику наших истребительных частей. В марте 1943 года Управление истребительной авиации ВВС провело конференцию по обобщению боевого опыта на базе 9-го гвардейского авиаполка. На конференции были разработаны рекомендации для истребительной авиации всех фронтов.

Что же касается меня, то за короткое время пребывания в составе 9-го гвардейского полка я успел накрепко сдружиться со многими летчиками и в дальнейшем постоянно интересовался боевыми делами моих друзей. В течение последующих многих месяцев полк, в который меня назначили командиром, и 9-й гвардейский (так же, как и 296-й полк Николая Баранова) входили в состав одной и той же истребительной авиадивизии и сражались рядом, на одном участке фронта, поддерживая друг друга в воздухе. И потому я, конечно, был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило в жизни моих друзей.

Назначение на должность командира 273-го истребительного авиаполка было для меня совершенно неожиданным. В качестве командира эскадрильи 9-го гвардейского авиаполка я готовил своих летчиков к предстоящей боевой работе и в целом ходом подготовки был удовлетворен. Вместе со своими летчиками я жил ожиданием предстоящего [144] наступление, которое должно было начаться со дня на день, — и вдруг приказ о моем назначении… Приходилось оставлять летчиков, к которым уже привык, с которыми сдружился, и начинать работу на ином, более ответственном уровне.

Не могу сказать, что 273-й полк был мне совершенно не знаком. Этот полк, как и полк Николая Баранова, как и 9-й гвардейский, входил в состав одной и той же дивизии, и в течение многих месяцев боев под Сталинградом полк Николая Баранова и 273-й истребительный были соседями. Какой-то период — на летном поле под Ленинском — наши полки базировались вместе, и в самые жаркие дни боев над Волгой у летчиков была общая фронтовая судьба. Отдельных опытных летчиков 273-го истребительного полка я знал еще до Сталинграда по совместным боям под Купянском, Валуйками и Россошью. В принципе из опыта военных действий известно, что каждый боевой летчик на своем участке фронта, как правило, знает имена наиболее сильных воздушных бойцов. При этом летчики, воюющие в разных частях, не всегда могут быть знакомы лично, но заочно относятся друг к другу с уважением и следят за боевыми успехами друг друга. Я же после совместного базирования под Сталинградом знал многих летчиков 273-го полка в лицо, и меня многие знали как командира эскадрильи из полка Николая Баранова.

Но не только это определяло мое предварительное знакомство с будущими моими боевыми товарищами и подчиненными. Я хорошо знал также командира 273-го истребительного авиаполка Якова Александровича Трощенко, испытывал по отношению к нему глубокую человеческую симпатию и даже привязанность. Об этом человеке я должен рассказать подробнее.

Командир 273-го истребительного полка старший батальонный комиссар Яков Александрович Трощенко и мой командир полка Николай Баранов были друзьями. Особенно сдружились они в тяжелейшие дни боев над Волгой в период совместного базирования полков. Оба — открытые, щедрые, жизнелюбивые, они быстро сошлись, и в этом, по-моему, проявилось очевидное сходство их натур. Обоих беззаветно любили летчики, каждого из них в своем полку за глаза называли батей — в одном этом на фронте неофициально проявлялась высшая степень уважения подчиненных к своему командиру.