Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

Как правило, летчики вынуждены были работать в ближних тылах противника (чаще всего — в полосе глубиной до ста километров за линией фронта), хотя именно эта зона наиболее насыщена средствами противодействия противника, как наземными, так и воздушными. В более глубоких тылах реальной опасности меньше: во-первых, противник там тебя не ждет, во-вторых, меньше насыщенность огневыми средствами, меньше авиации в воздухе и т. д. Тем не менее решающим психологическим фактором становится близость линии фронта, близость своей территории — чувство дома. И многие разведчики, работая непосредственно над боевыми порядками противника, чувствовали себя более уверенно, чем в относительно спокойных глубоких тылах. [151]

При подготовке контрнаступления и в ходе самого наступления наших войск данные воздушной разведки приобретали первостепенное значение. Полк ежедневно напряженно работал. С рассвета и дотемна разведчики находились в воздухе — парами, четверками, шестерками, в зависимости от сложности поставленной задачи. Не прекращали вылеты и при неблагоприятных метеоусловиях. Полк привлекался и к выполнению задач по прикрытию наших наземных войск, а также для сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков.

Когда после завершения окружения группировки Паулюса гитлеровское командование собрало силы с целью деблокировать окруженную 6-ю армию, разведчики 273-го полка непрерывно вели наблюдения за перегруппировкой сил противника. Наши летчики вскрывали пути выдвижения вражеских танков юго-западнее Сталинграда, определяли цели для ударов бомбардировщиков и штурмовиков. Кроме того, мы постоянно держали в поле зрения аэродромы, которые использовались противником для наведения воздушного моста. Основная масса немецких военно-транспортных самолетов типа Ю-52 базировалась на полевых аэродромах Сальск, Чернышевский, Тацинская, Морозовск. По данным наших воздушных разведчиков штурмовики и бомбардировщики в те дни не раз наносили эффективные удары по этим аэродромам.

Чем успешнее развивалась операция по уничтожению окруженной группировки Паулюса, тем отчаянней становились меры, с помощью которых гитлеровцы пытались спасти свою 6-ю армию. В начале декабря противник стал интенсивнее использовать транспортные самолеты. Помимо Ю-52 для снабжения окруженных войск гитлеровцы стали применять бомбардировщики. В те дни я получил приказ выделить группу летчиков для перехвата транспортных самолетов противника, вылетавших с аэродрома Сальск.

Вокруг окруженной группировки было дислоцировано пять наших истребительных дивизий. Каждая имела свой сектор и отвечала за прочность воздушной блокады.

Часть летчиков нашего полка была выделена для перехвата военно-транспортных самолетов противника. Эти летчики дежурили на полевых аэродромах Абганерово и Жутово, усиливая действия соседних истребительных полков, которые занимались в основном блокадой. С этой дополнительной важной задачей наш полк справился успешно.

Один из наиболее важных участков воздушного моста был поручен контролю 9-го гвардейского полка. Летчики-гвардейцы [152] блестяще справились с задачей, в короткое время сбив несколько десятков военно-транспортных самолетов.

В конце ноября 1942 года 273-й разведывательный истребительный авиаполк облетела радостная весть. За отвагу, героизм, за стойкость и мужество, проявленные в боях, за дисциплину, организованность и образцовое выполнение боевых задач 273-й истребительный авиаполк был преобразован в 31-й гвардейский. К званию каждого воина полка, от рядового до командира, прибавлялось теперь слово «гвардия». Это ко многому обязывало. Но до торжественного вручения гвардейского знамени было еще далеко. И до тех пор мы продолжали привычно числить себя 273-м истребительным авиаполком.

Самолет Ферапонта Головатого

В декабре сорок второго года наш полк продолжал интенсивно вести боевые действия. Забот у меня было много, и я был без остатка ими поглощен. В один из дней меня вызвал к телефону командующий 8-й воздушной армией. Он спросил о делах, о состоянии самолетного парка. Я кратко доложил, после чего Т. Т. Хрюкин объявил:

— Решением Военного совета Сталинградского фронта вы назначены летчиком для приема самолета — подарка Красной Армии от колхозника Головатого. За самолетом вам надлежит убыть в Саратов.

Я несколько растерялся. В такие жаркие дни, когда наступление набирает силу, когда полк задействован самым активным образом, посылать командира полка для приемки самолета?.. Пусть даже дарственного… Приказ командующего показался мне необычным. По интонации, с какой это было сказано, я начал понимать значимость такого события, если в разгар боев под Сталинградом посчитали возможным оторвать и послать в тыл командира активно воюющего полка. Но истинный масштаб этого события раскрылся передо мной несколько позднее.

Впоследствии мне приходилось разговаривать об этом памятном для меня дне и с командующим армией и с нашим командиром дивизии. Меня, естественно, интересовал вопрос, почему выбор пал именно на мою кандидатуру.

Я узнал, что колхозник Ф. П. Головатый попросил передать самолет летчику Сталинградского фронта. В штабе [153] воздушной армии решили, что на дарственном самолете будет воевать летчик из истребительной дивизии Б. А. Сиднева, которая в течение многих месяцев принимала самое активное участие в воздушных боях за Сталинград. А полковник Б. А. Сиднев после некоторых раздумий остановил свой выбор на моей кандидатуре. Немалую роль в этом, как он мне потом говорил, сыграл тот победный бой, который я со своими товарищами провел в марте 1942 года. Учитывал он также и тот факт, что я — саратовец, земляк Ферапонта Головатого, ну и конечно, в этом его выборе сказалась вера в меня как в боевого летчика и командира полка. О своем решении он доложил в штаб воздушной армии, а командующий армией Т. Т. Хрюкин и член Военного совета армии А. И. Вихорев одобрили решение командира дивизии.

Я, конечно, понимал, что для получения дарственного самолета в любом полку нашей дивизии можно было найти достойного летчика. Но такая честь выпала мне.

Так на долгие годы — не только военные, но и послевоенные — судьба свела меня с интереснейшим человеком — Ферапонтом Петровичем Головатым.

Лозунг партии «Все для фронта, все для победы!» стал определяющим в жизни советских людей. Осенью сорок второго года по инициативе трудящихся Тамбовской области начался сбор средств на строительство боевой техники и вооружения. Почин тамбовских трудящихся подхватили саратовцы, рабочие московских заводов, ленинградцы. А начало крупным индивидуальным вкладам в фонд обороны для приобретения боевой техники и передачи ее фронту положил колхозник сельхозартели «Стахановец» Ферапонт Петрович Головатый. Артель «Стахановец» находилась в Ново-Покровском районе Саратовской области. 15 декабря 1942 года Ферапонт Головатый отдал все свои личные сбережения — 100 000 рублей — на приобретение самолета для Красной Армии.