Сюзан Нейпир - Волшебные миры Хаяо Миядзаки [litres]

Живописный город, где с удовольствием отдыхает элита общества и западные экспатрианты, в то же время является «Волшебной горой», как торжественно заявляет Касторп, загадочный немецкий гость в отеле. Касторпа назвали как раз в честь главного героя «Волшебной горы» , романа Томаса Манна 1924 года о группе эмигрантов, которые лечатся от туберкулеза в санатории в Швейцарских Альпах. Миядзаки признает влияние книги, хотя различия между его фильмом и книгой Манна огромны. Тем не менее темы болезни и войны проходят через обе эти работы. И в фильме «Ветер крепчает», и в романе «Волшебная гора» изображен мир, далекий от шума и тьмы надвигающейся войны (Первой мировой у Манна и Второй мировой у Миядзаки). Или, как Касторп говорит в фильме Дзиро, Наоко и ее отцу: «Это лето – хорошее лето».

Касторп намекает, что такое лето больше никогда не наступит, и это предчувствие усиливается, когда Касторп садится за пианино и для группы японских и западных гостей, в числе которых Дзиро и отец Наоко, исполняет песню «Das Gibt’s nur Einmal». Согласно тексту песни, любовь, красота и сама жизнь драгоценны, но неизбежно мимолетны, и это ощущение созвучно японской эстетике моно но аварэ .

Действительно, жизнь персонажей вскоре омрачается, когда Дзиро узнает о болезни Наоко. Он всё равно клянется жениться на ней, и они венчаются в сцене, которую можно считать своеобразной версией «Волшебной горы», – в элегантном традиционном японском доме Курокавы, начальника Дзиро, и его жены. Несмотря на беспокойство за будущее Дзиро и Наоко, жена Курокавы от всего сердца поддерживает решение пары пожениться и сразу же помогает им организовать свадьбу, с изяществом и даже с юмором, когда четверо героев сочиняют слова для свадебной церемонии. Спокойная и нежная Наоко (по виду ничуть не напоминающая больную) предстает перед Дзиро в великолепном кимоно и с цветком в волосах. Перед ней идет госпожа Курокава с фонарем в руках.

Эта прекрасная сцена служит передышкой между эпизодами, где Дзиро трудится на авиационном заводе «Мицубиси», и случайными предвестиями будущей катастрофы. Как и волшебная гора из романа Манна, и отель Каруидзавы, дом Курокавы – еще одно место, которое существует как бы вне времени и вдали от горя. В струящемся кимоно и с длинными волосами Наоко больше похожа не на традиционную японскую невесту, а на героиню какой-нибудь сказки. Но у этой сцены есть и более темная интерпретация. Когда появляется госпожа Курокава с фонарем и такая неземная Наоко, невольно приходит мысль о призраках. На самом деле, мотив призрачной молодой девушки, идущей за женщиной с фонарем, – популярный троп в японской и китайской фантастике и искусстве, а также, возможно, дань уважения фильму «Легенда о Белой Змее» , истории о призраках, которая вдохновила Миядзаки стать аниматором.

Смерть идет по пятам Наоко, словно призрак. Двое влюбленных проводят брачную ночь, пожалуй, в единственной сцене с сексуальным подтекстом, созданной Миядзаки… Вскоре Наоко слабеет. Упрямая младшая сестра Дзиро рассказывает ему, что девушка тайком красится, чтобы выглядеть более здоровой. В один прекрасный день Наоко просто исчезает, тихо покидая жизнь Дзиро, чтобы не обременять его и не отрывать от важной работы по проектированию «Дзеро». Мы не видим ее смерти.

Тосио Окада интерпретировал решение Наоко как доказательство фундаментального эгоизма Дзиро. «Дзиро любит Наоко, потому что она красива, как и самолет, – утверждает он. – Если бы она состарилась и утратила красоту, то их любви пришел бы конец» [319] Окада. Kaze tachinu o kataru , 36. . То, что мы не видим смерти Наоко, считает он, подтверждает нереальность этой истории. Я соглашусь с его мнением, в особенности потому, что настоящая жена Хорикоси не умерла молодой, и у них родилось двое детей. Неземная Наоко из фильма – вечно молодая и вечно бездетная, образ которой украшает романтическая болезнь, – усиливает налет потустороннего и фантастического в фильме и содержит отсылку к мотиву исчезающей женщины из «Замка Калиостро» .

Похоже, Дзиро искренне любит Наоко, но нет никаких сомнений в том, что его главная страсть – проектирование самолетов. Это становится ясно не только в самом фильме, но и в серии манги, из которой получился этот фильм и которую Миядзаки нарисовал в начале 2000-х годов. Она появилась в журнале «Модел Графикс» , хобби-журнале для любителей пластиковых самолетов. Манга так и называется «Ветер крепчает» , и в ее сюжете – роман Хори, только в менее выраженном проявлении. Основное же внимание в манге уделяется различным видам военной техники.

Что поразительно, в отличие от рисунков, сюжет и персонажи в этой манге, собранной под названием «Заметки о мечтах» , относительно неважны. Страница за страницей открывают читателям тщательно проработанные и замысловатые изображения военных машин, и они выходят на первый план, занимая большую часть манги. Вместо сцен сражений эта манга, похоже, отдает предпочтение самой военной технике как сложным произведениям искусства, практически живущим своей жизнью.

Эту любовь к военной технике мы уже наблюдали в «Порко Россо» , где герой души не чает в своем потрясающем красном гидросамолете, как будто это его любимый питомец или даже часть его самого, и почти одержимо пытается отделить его от первоначальной функции орудия войны. В фильме «Ветер крепчает» тема войны не столько забывается, сколько упускается из виду. Конечно, бывают моменты предчувствия. Дзиро и его коллега Хондо посещают монументальный завод Юнкерса в Германии, и стальное чудовише, на борт которого они поднимаются, сверкает злым, хищным блеском. Еще более очевидными отсылками к войне служат случайные темные видения Дзиро о подбитых самолетах «Дзеро», падающих на землю вокруг него.

В отличие от Марко в «Порко Россо» , Дзиро не то чтобы обожает «Дзеро», но его целеустремленность и преданность идее создания идеального самолета прослеживаются от сцены к сцене. Эта увлеченность начинается в тот момент, когда Дзиро восхищенно разглядывает косточку макрели в своем обеде и берет ее изгиб за основу проекта крыльев «Дзеро». Поздно ночью он сидит рядом со спящей Наоко, держит ее за руку, курит, и свободной рукой напряженно рисует конструкции самолетов. По мере приближения к моменту постройки «Дзеро», Миядзаки показывает растущее волнение главного героя, а также его начальников и коллег. В их глазах и, как можно догадаться, в глазах режиссера этот самолет становится предметом гордости, даже благоговения, огромным достижением.

Однако в фильме гораздо в большей степени, чем в манге, самолет неявно становится также предметом огромной печали, красоты, искаженной злыми и глупыми целями. В конце фильма Миядзаки включает сцену из сна, в которой Дзиро с грустью говорит синьору Капрони, своему воображаемому наставнику и пионеру итальянского авиастроения: «Ни один из них не вернулся». Невероятно, но Дзиро говорит правду. Самолет, который несколько коротких лет царствовал над Тихим океаном, в конечном счете вытеснили более продвинутые модели, которые боролись за власть над небом и помогли переломить ход войны против Японии. Окончание истории «Дзеро» еще более трагично.