Сюзан Нейпир - Волшебные миры Хаяо Миядзаки [litres]

В последние месяцы войны на нем летали бойцы-камикадзе – молодые люди, смертники, отобранные для бомбардировок американского флота.

В картине нет упоминания о камикадзе. Кроме случайных видений разрушения у Дзиро и слова «хамэцу» («разрушение»), здесь также не говорится и о чудовищном поражении, которому, по иронии судьбы, способствовал ранний успех самолета «Дзеро». «Дзеро» дал японцам чрезмерное ощущение уверенности в своих военных силах, из-за чего война стала только обширнее и продлилась дольше.

Из фильма в фильм Миядзаки показывал всю глупость и ужас войны, а в интервью при каждой возможности критиковал военную политику, так что отсутствие осуждения войны и ее последствий в последнем фильме кажется особенно проблематичным. Едва ли можно не сделать вывод, что Миядзаки по-прежнему испытывает чувство вины за участие своей семьи в войне и ее относительное благополучие в военное время. Но я считаю, здесь скрывается нечто большее, чем просто чувство вины. Вина смешивается с широким спектром эмоций, послуживших вдохновением к созданию некоторых интереснейших работ.

За исключением нескольких музейных экспонатов, «Дзеро» больше не существует. Таким образом, самолет Дзиро стал безопасной мечтой о совершенстве, о небе и о «чужой стране» прошлого, а фильм воплотил в себе желание остановить неумолимое время в золотую пору перед началом войны. Опираясь на военные технологии, которых больше не существует, Миядзаки может спокойно заниматься своим собственным и национальным прошлым в безопасной форме.

С одной стороны, Миядзаки ненавидит войну и яростно протестует против нее. С другой стороны, он создает мангу и фильмы, прославляющие военную технику. Вместо того чтобы пытаться объяснить это очевидное противоречие, лучше просто принять его, как предлагает продюсер Тосио Судзуки. По его собственному признанию, именно он, прочитав мангу, убедил режиссера снять фильм «Ветер крепчает» . Причина, по словам продюсера, заключалась в том, что он хотел посмотреть, как известный пацифист, который обожает рисовать военную технику, разрешит это противоречие в фильме. По словам Судзуки, Миядзаки не единственный испытывает такие противоречия. Продюсер объясняет: «Многие японцы после войны ощущали то же самое», – а затем предполагает, что «Ветер крепчает» может послужить «подсказкой, как жить в грядущие времена» [320] Судзуки. Kaze ni fukarete , 226. .

Фактически на протяжении всей истории и во всем мире люди прославляли технологический прогресс, связанный со страданиями и смертью. Миядзаки напрямую обращается к этому аспекту человеческого духа, когда Капрони спрашивает Дзиро: «Где ты предпочел бы жить? В мире, где есть пирамиды или где их нет?» Капрони говорит о том, что такое великое технологическое и эстетическое достижение, как пирамиды, стало возможно только благодаря человеческим страданиям и жертвам. В фильме, похоже, отражен мир, где есть пирамиды, и неважно, какой ценой это достигнуто, – некоторым аудиториям трудно принять такое противоречивое послание.

В фильме «Ветер крепчает » Миядзаки пытается разрешить вопрос, занимавший его и в предыдущих фильмах, но теперь новым, более сложным способом. Это вопрос о том, может ли и должна ли технология служить самоцелью. В таких фильмах, как «Навсикая», «Лапута» и «Принцесса Мононоке» , научная фантастика и фэнтези обращаются к этой проблеме с безопасного расстояния. Здесь же Миядзаки создает новую фантастику – историю, которая заканчивается как раз перед тем, как проявится темная сторона технологического развития.

Тем не менее эта фантастика имеет под собой историческую почву, и проблема в ней рассматривается уже не столь отдаленно. То, что самолеты «Дзеро» стали великолепным технологическим достижением, принесшим смерть десяткам тысяч человек, – больше, чем неудобная правда.

Миядзаки говорил о том, что ощущал «груз истории». Еще больше удивляет и даже шокирует то, что он признается и в ощущении вины за свою собственную анимацию.

«Я не испытываю гордости или удовлетворенности своей работой», – заявил он недавно, еще раз отметив, что юным зрителям лучше проводить время на улице, чем сидеть дома и смотреть мультфильмы [321] Миядзаки. Zoku kaze ni kaeru basho , 209–210. .

Дерзкий молодой аниматор, который когда-то произвел сенсацию в индустрии, оживив девушку-робота в 1962 году, стал семидесятидвухлетним мужчиной, и теперь временами отказывается от своего мастерства и влияния – от того, что сделало его всемирно известным художником с небывалыми достижениями. Теперь, в 2013 году, спустя целую жизнь нечеловеческих усилий и удивительных триумфов, режиссер, казалось, болезненно переосмысливал себя и то ощущение бессилия, объединявшее японцев в конце Второй мировой войны. Сибуе он признается: «Ветер в фильме « Ветер крепчает» – это тот ветер, что выл и тряс деревья, когда я лежал в постели на втором этаже после [землетрясения] и ядерной аварии… Это ужасный ветер, и он громко ревет» [322] Там же, 217. .

И всё же фильм не заканчивается трагедией, по крайней мере для главного героя. В коде, где действие происходит в будущем после войны, Дзиро видит перед собой Наоко, по-прежнему молодую и красивую, а ее белый зонтик весело колышется на ветру. Первоначально в финале фильма Наоко говорила Дзиро: «Китэ!» («Иди ко мне!»), но Судзуки решил это изменить, видимо, потому, что такой репликой Наоко словно бы приглашала Дзиро в загробный мир. В фильме, который увидели зрители, она говорит мужу: «Икитэ!» («Живи!»), – вторя фразе Аситаки «Икиро!» из «Принцессы Мононоке» . На мой взгляд, мир, куда Наоко звала Дзиро, необязательно является загробным, – скорее это мир снов, воображения, красоты и надежды. Другими словами, это та анимационная вселенная, которую создал Миядзаки за сорок лет работы, тот мир, куда по-прежнему зовут нас герои его фильмов.

Миры Миядзаки – это миры неоднозначных и часто открытых концовок: город, улетающий в небо в конце фильма «Лапута» , неопределенное будущее Аситаки и Сан в конце «Принцессы Мононоке» и даже двусмысленный финал фильма «Ветер крепчает». Через полтора месяца после выхода картины «Ветер крепчает» в 2013 году Миядзаки объявил о завершении карьеры режиссера, хотя сейчас это заявление уже кажется преждевременным. И всё же пресс-конференция по этому поводу, состоявшаяся 1 сентября 2013 года, заслуживает внимания. Миядзаки начал с двух кратких заявлений: «На протяжении многих лет я часто говорил о завершении карьеры, поэтому многие из вас, вероятно, задаются вопросом, искренен ли я на этот раз». Он помолчал, пристально посмотрел на репортеров и продолжил: «Да».