Шэрон Лоуренс - Джими Хендрикс, Предательство [Интимная история преданной музыкальной легенды]

Рон Сол, который тоже, как и Хендрикс, но в другое время, учился в средней школе Гарфилда, занял пост главы рекламного отдела Репрайз–Рекордс в течение последних несколько месяцев жизни Джими.

— Мы любили его нежно, — сказал он в эти дни, как вышла пластинка. — Джими обладал невероятным талантом. Я никогда не встречал ничего подобного. Он продвинулся далеко вперёд. Он совершенно неповторим.

Сол добавил, что встречался с Джими только раз и всего два раза видел его игру.

— Как многие, я глубоко грущу и несказанно огорчён, что его нет уже с нами. Я хорошо помню, с каким чувством отчаяния мы сквозь слёзы выпускали через несколько недель его "Плач по любви".

Находящийся ныне уже на пенсии, Сол поделился со мной своими воспоминаниями:

— Я почувствовал тогда огромное разочарование. В компании была атмосфера любви к нашим музыкантам, и мы много с ними работали, чтобы выпускать отличные пластинки. У нас не было ни минуты свободной! То были великие дни для пластиночной индустрии, и каждый раз как я работал с Джими, я делал — мы все делали — невероятные усилия, чтобы добиться самого лучшего результата, и наш опыт работы с другими музыкантами только увеличивал радость, когда мы видели, как очередная пластика Хендрикса завоёвывает награды.

Ноэл — был ещё молод, но уже сброшен с лошади и страшился будущего. Но страстно уцепился за предложение Природных ресурсов, нового "белого" ответвления Мотауна. Он и его английский приятель, Ле Сэмпсон, приятный, полный энергии, молодой барабанщик, вместе с американским гитаристом, Родом Ричардом, составили трио, которое назвали не вдохновляющим никого именем — Дорога. Ноэл переехал в небольшую съёмную квартиру в Голливуде и моя мать поддерживала его помимо китайской и разнообразной домашней пищей.

Тем временем Мич прилетел из Англии. Он там барабанил для Джека Брюса и уже договорился поиграть с новой американской группой Раматан, руководителем которой стала гитаристка Эйприл Лотон. Преданные поклонники Джими ринулись в клубы увидеть Мича, но группа очень скоро распалась.

Ноэл и Мич, особенно не общались, и я напомнила им, что если они хотят получить свои деньги, то они должны действовать сообща. Я пожертвовала ради них своим временем, деньгами и чувствами. Нью–йоркские адвокаты, которых знали Ноэл с Мичем, были очень дороги и не собирались заниматься их тяжбой с наследием Хендрикса. Поэтому Ноэл нанял амбициозных, сравнительно молодых адвокатов из Беверли–Хиллз, их ему порекомендовал один друг из журнала Биллборд. Ноэл попросил меня объяснить им, что он сейчас не в состоянии оплатить их услуги, вместо этого он хотел предложить им процент с получаемых в будущем денег от Уорнеров с наследия Хендрикса.

В итоге Ноэл, его адвокат и я вылетели в Лондон на встречу с людьми по поводу поиска таинственных денег Яметы. Ноэл надеялся, что эта компания на Багамских островах превратится для него в неиссякаемый горшок золота из известной сказки. Пиком нашего путешествия стал момент, когда мы втроём появились в обставленной старинной мебелью конторе Джона А. Хиллмана, в самом центре шикарного района Мейфэер Лондонского Вест–Энда. Хиллман, человек лет пятидесяти в очень дорогой, сшитой на заказ тройке, уверенный и обходительный, незаметно вовлёк нас в свою игру, уверив, что совершенно не знает, кто такой Ноэл Реддинг, я же, стараясь изо всех сил не смотреть на несчастное лицо Ноэла, делала вид, что восторгаюсь изысканным вкусом хозяина, рассматривая деревянные панели, которыми были обшиты стены этой святая святых. Мы все быстро сообразили, что под хорошими манерами мистера Хиллмана скрывается жёсткий, расчётливый делец и что даже совместными усилиями, мы от него ничего не добьёмся. Это был человек Майкла Джеффери — настоящий мистер Ямета.

Ноэл тяжело дышал, когда мы вышли на свежий воздух. Его трясло, и он судорожно сжал мне руку. Он так надеялся на помощь Хиллмана! Позднее адвокат Ноэла убедил Хиллмана связать его с сэром Гаем Хендерсоном, ещё одним из "директоров" Яметы, и вылетел в солнечный Нассау, прислав Ноэлу счёт. Также как и Хиллман, Хендерсон оказался настоящим знатоком искусства обольщения и обмана. Немногого же нами оказалось достигнуто!

Тем временем нью–йоркская студия Майкла Джеффери, Электрическая леди, ни минуты не была свободна. Все хотели записать себе пластинку в одной из двух студий в доме на Западной 8–й улице — среди желающих — Kiss, Лу Рид, Карли Саймон, Deep Purple и Led Zeppelin. Если она была хороша для Джими Хендрикса, то должно быть она — лучшая! После смерти Джими Майк вошёл в период, правда, оказавшийся кратким, "самоанализа и медитации", как он потом говорил. Но когда на него обрушились проблемы, связанные с Ноэлом и Мичем, у него уже не оставалось времени на глубокие размышления и предложения помощи. Обоим музыкантам должны были деньги и сам Майк, и компания Ямета, и Репрайз–Рекордс. Как всегда, о чём подумал Майк в первую очередь?… — о себе любимом. За эти восемнадцать месяцев, прошедших со дня смерти Джими, Джеффери отошёл от дел. Он не нуждался в деньгах, но потерял власть и удовольствие быть в центре внимания. Мне звонили из разных пластиночных компаний, в том числе и с RCA Victor, чтобы узнать моё мнение о некоторых музыкантах и группах, которых пытался навязать им Джеффери.

— Он толкает всё, прикрываясь именем Хендрикса, — говорили мне. — Он говорит, что либо Джими просто нравились эти музыканты, либо, что он хотел их продюсировать, etc., etc. Вы не знаете, был ли Хендрикс с ними знаком или нет? Слушал ли он их до того как умер?

Имя адвоката Майкла, Стива Вайсса, тоже мелькало в их вопросах. Складывалось впечатление, что Джеффери снова вернулся к своим прежним трюкам — он стал ссылаться на мёртвого Джими, как если бы он был жив.

5 марта 1973 года реальность жизни и смерти дала о себе знать. 68 человек погибли, когда два испанских самолёта столкнулись в воздухе над Нантом. Один, Иберия DC-9 — развалился в воздухе, его обломки и тела пассажиров оказались разбросанными по территории площадью восемьсот квадратных километров. Одним из искалеченных до неузнаваемости тел был тридцати девятилетний Джеффери, которого опознали лишь по наручным часам, шейной цепочке и кольцам. Другой Spantax CV-990 благополучно приземлился на землю, не потеряв ни одной человеческой жизни. Все знали, что Майк боялся летать, часто, в последнюю минуту, меняя зарезервированные билеты, все знали, что последние годы ему приходилось часто летать на Майорку, где у него был свой интерес и приносящие ему доход клубы. Этими рейсами Майк и его сотрудники часто перевозили большие суммы денег. Забастовка французских диспетчеров, необоснованные обвинения пилота и "невидящий" радар, благодаря смерти менеджера Джими, стали пищей для многочисленных слухов. Поговаривали, что катастрофа была устроена врагами Майка или даже им самим (в чём всех уверял Ноэл Реддинг). Но годы его успеха, богатства и практичности остались в прошлом, теперь он — лишь вырезки из старых газет.