Пегги Касерта - Вместе с Джанис

139

Мы начали часто видеться. Много гуляли, и я стала принимать его приглашения. Раза четыре или пять он меня так заводил, что я разрешала ему себя трахнуть. Во мне давно не было настоящего мужского инструмента, и такая перемена мне нравилась.

Я уже месяца три встречалась с Холлинаном, когда Джанис узнала, насколько регулярно мы уединяемся, и она сильно меня удивила — оказывается, меня ревнуют! Но вышло так, что она боялась, что я выйду замуж, и это послужит концом наших с ней отношений. Не могу сказать, что эта мысль не приходила мне в голову. Холлинан был высок, хорошо сложен, симпатичен и очень стилен. По общему мнению — один из самых видных в то время сан–францисских неженатых мужчин. И к тому же не голубой. Боксёр–любитель, он был чемпионом Калифорнийского университета, и, как я слышала, выступал несколько раз на ринге с профессионалами в среднем весе и хорошо себя зарекомендовал. Но после того как полицейские дубинкой раскроили ему череп во время разгона студенческой демонстрации, он оставил ринг. Естественно, в суде против того копа Холлинан представлял сам себя и, конечно, выиграл дело.

Между ним и Джанис завязались очень странные отношения. Как только он чувствовал, что она начинает меня ревновать, он уводил меня от неё подальше. А сам, всё то время как мы с ним встречались, в тайне мечтал познакомиться с ней. В одну из наших встреч я нечаянно облегчила его страдания. Люди часто заигрывали со мной, зная меня, как интимную подругу Джанис. И однажды, сидя за столиком в одном из ресторанов, он вдруг спросил меня:

— Ты, я слышал, близкая подруга Джанис, верно?

Меня как выключили из розетки.

— Да, но думаю, ты хотел спросить, близки ли мы? — быстро придя в себя, я парировала удар.

140

Я попыталась рассмеяться над двусмысленностью сказанного. Но Холлинан быстро перевёл разговор в другое русло, как только я начала подкалывать его:

— Ну и ну. Ты что, тоже поклонник Джанис, да неужели?

Холлинан, немного поёрзав, вскользь заметил:

— Да, мне она нравится.

Затем мы оба переменили тему, я успокоилась — он не пытался использовать меня, чтобы только с ней познакомиться. Но он оказался хладнокровнее, чем я думала.

— Хочешь, я тебя с ней познакомлю?

— Конечно, — казалось, равнодушно ответил он. — Почему бы нет?

— Поехали, — сказала я. — Мы ещё можем застать её дома. Думаю, она ещё там.

И мы поехали к ней на Ной–стрит. Я оказалась права, и мы застали её дома. Дверь была не заперта, а сама она плавала на героиновом облаке, перечитывая в который раз отзывы на свою пластинку. Она поднялась мне навстречу и обняла, крепко прижавшись всем телом:

— У–у–у, хочешь чем–нибудь заняться?

— Нет, спасибо.

Меня по–прежнему тошнило каждый раз, после её уколов.

— Ну, солнышко, ну, что ты.

— Нет, Джанис, я, правда, не хочу.

— Тогда, вот что, — произнесла она заговорщическим шёпотом, поглядывая на Холлинана, оставшегося в гостиной. — Мы и ему немножко дадим.

— Он не по этому делу, Джанис. Он серьёзный человек.

— Попытаюсь уговорить.

Господи, маленькая школьница, пытающаяся предложить игру в доктора новому ученику в своём классе.

Я пошла к нему, предупредить.

— Джанис сильно нагружена, и хочет меня отправить туда же. Ещё просила меня узнать у тебя, не хочешь ли и ты тоже.

Я не слышала, чтобы Холлинан когда–либо раньше торчал, поэтому его утвердительный ответ удивил меня.

141

— А Линда? — спросила я.

Джанис, по каким–то своим соображениям, всегда хотела, чтобы рядом жил кто–то. На данный момент это была Линда Гравенитис, она жила порознь со своим мужем, Ником Гравенитисом, нашим общим другом, который немного позднее станет писать и аранжировать для Джанис.

— Линда заперлась в своей, мать её, комнате. Её опять сегодня нет дома.

В своей спальне Джанис приготовила дозу сначала мне, затем ему, и сделала она это как всегда профессионально. Но у неё была отвратительная привычка, немного утяжелять дозу для чужих, и я, пользуясь случаем, спросила, не могла бы она и мне в этот раз немного её увеличить. Но к счастью для меня, мои слова она пропустила мимо ушей, и я после первой волны лихорадки и жара замечательно поплыла. Мои мозги нагрузились, и вот что странно, я не понеслась в этот раз в уборную, и меня не выворотило наизнанку. Лицо расплылось в улыбке — Джанис готовила по второму разу. Мне бы остановиться, но нет, какого чёрта, я плыву, а Джанис, ну, она знает, что делает. Она воткнула иглу в руку Холлинану и вспрыснула в вену содержимое шприца. Вдруг зрачки Холлинана завращались, глаза закатились, его затрясло, он попытался поднять руку и затем, сползая влево, медленно с поворотом рухнул на ковёр.

Меня просто сдуло с кресла:

— Иисусе, Джанис. Он сейчас умрёт!

— Да, брось, — отворачиваясь, спокойно произнесла Джанис. — Оставь его.

— Но ради Христа, надо же что–то сделать. Боже мой, ему же плохо. Может, ты дала ему слишком убойную дозу. Это же впервые он укололся.

— С ним ничего страшного, — сказала Джанис. — Он просто немного более нагрузился, чем мы, вот и всё.

— Куколка, ведь иногда люди откидываются от передозировки.

— Кто тебе такое сказал?

142

— Не знаю, Джанис, просто слышала про это.

— А теперь послушай меня, солнышко, — сказала Джанис. — Ты не думаешь, что я знаю, что делаю, мать так? Я повторяю ещё раз, с ним всё в порядке. Он просто заснул, мать его, чёрт побери.

Казалось, её ничто не могло вывести из себя, и чем увереннее был тон её голоса — а я была уже сильно нагружена, — тем сильнее я поддавалась её влиянию. И Джанис, улыбаясь как–то по–особенному, сделала со мною то, о чём я хочу с тобою сейчас поделиться, потому что до сих пор не могу понять, что же тогда на самом деле произошло. Приблизившись ко мне, она взяла меня под руку и повела к постели. Холлинан продолжал лежать не двигаясь, и любой бы на моём месте подумал, что он уже не дышит.

— Мы разве не плохие девочки, а? — сказала Джанис, загадочно хихикнув.

И как если бы была необходимость опровергнуть это утверждение, порочность (а Холлинан продолжал лежать без сознания тут же, рядом с нами) трансформировалась в ощущение чистой магии. Сидя на краешке постели, мы начали медленно раздевать друг друга. Затем, абсолютно голые легли, вытянувшись бок обок, и стали делать друг с другом то, в чём были настоящими адептами.

Мы обе были сильно нагружены, а когда ты находишься в таком состоянии, то можешь выдержать длительные стимуляции. Должно быть, мы любили друг друга с час с Холлинаном, лежащим на полу буквально у наших ног. Мы меняли позы, обменивались ролями, но что ни делала бы со мной Джанис своим ртом, или руками, героин отнял у меня способность достичь оргазма. Он полностью обесточил и её. Бездыханные, потные, мы расцепили объятия, наполняемые странным новым для нас ощущением третьего лица, хотя и бесчувственного, находящегося вместе с нами в одной комнате.