Пегги Касерта - Вместе с Джанис

Наконец мы встали и оделись. Холлинан продолжал быть мертвее всех на свете. Беспокойство, охватившее меня прежде, вернулось ко мне.

— Не волнуйся, — сказала Джанис. — Он очнётся. Вот. Помоги мне.

143

Я нагнулась к нему, и что увидела первым? Его позеленевшее лицо.

— Боже праведный, — прошептала я. — Он мёртв, Джанис. Он мёртв.

— Он не может быть мёртвым, — сказала Джанис. — Он всё ещё дышит. Разве ты не видишь?

Его грудь еле заметно, ритмично вздымалась и опускалась, что вселило в меня чуть–чуть уверенности.

— Кончай на него пялиться, лучше помоги мне, возьми его под руки.

Нам удалось прислонить его к кровати, и Джанис стала бить его по щекам. Это не помогло, тогда она сходила в ванную и вернулась оттуда с мокрым полотенцем.

— Вот, держи, попробуем привести его в чувство.

Придвинув тело ближе к кровати, нам удалось посадить его, но голова не держалась и склонилась на плечо. Я взяла мокрое полотенце и с силой прижала его сначала ко лбу, затем к глазам, щекам, потом к вискам. Его лицу стал возвращаться цвет, но не уверенность мне. Другой рукой я придерживала его голову. Попробовала отпустить — она снова склонилась, теперь только вперёд.

— О, господи, Джанис. Он умирает, мы убили его.

И начала целовать его, лоб, щёки, глаза.

— Теренс. Теренс. Миленький. Проснись. Пожалуйста. Не умирай. Не…

Вдруг его глаза открылись, и он расплылся в улыбке.

— Что…? Что случилось?

Я почувствовала такое облегчение, как если бы описалась, прямо не отходя от него.

— Всё ясно, — произнесла я, делая большой вздох. — Ты… э… плохо переносишь героин.

— Переношу? — внезапно к нему вернулся дар речи, и, взглянув в сторону Джанис, продолжил:

— Она дала мне слишком большую, мать её, дозу! Вот что случилось.

144

— Она дала тебе совсем немного, — соврала я.

— Ладно, — произнёс он, и, видимо, подумав над своим скоропостижным обвинением, быстро перестроившись, произнёс:

— Ладно, очевидно… э… я… был не готов. Или, э, биологическая способность усвоения не соответствовала тому, что она мне дала.

— Может, произошла простая блокировка, — сказала я. — Или, может быть, у тебя на него аллергия. А может в комбинации со всем тем, что ты съел сегодня…

— Брось, забудем, — перебил он меня. — Долго я был в отключке?

— Нет, — теперь врать настал черёд Джанис. — Совсем недолго. Ты чуть–чуть задремал, и всё.

Позднее, уже подъезжая к моему дому, Холлинан взглянул на часы.

— О, мой бог! — воскликнул он. — Посмотри сколько времени. Через час мне уже надо быть на работе.

— Да, — произнесла я. — Уже поздно.

— Уже поздно? Да, чёрт побери, что вы делали всё это время?

Я взглянула на него. Честнее и яснее глаз, думаю, ты никогда в жизни не увидела бы. И, почти не открывая рта, равнодушно бросила:

— Смотрели телевизор. И всё. Ты ничего не пропустил.

145

Однажды, в конце дня, незадолго до того как Джанис дала под зад этому Холлинану, она позвонила мне в бутик.

— Что ты делаешь?

— Ничего, — ответила я. — Просто убираю несколько вещей с прилавка.

— Не заедешь ко мне, после того как закончишь?

— Я думала съездить в Стинсон—Бич, — ответила я. — Я обещала Кимми, что приеду. Она уже там.

— Ладно, тогда хотя бы на минутку, по пути, у меня к тебе небольшое дело, сможешь?

— Хорошо, заеду, только, знаешь, Джанис, подкрепляться я не буду. Мы слишком перебрали с этим совсем недавно. Думаю, тебе стоит начать быть впредь аккуратнее.

Пока я к ней добиралась, Джанис получила телеграмму от Стакс—Вольт—Рекордс с приглашением принять участие в специальном концерте в Мемфисе, где находится штаб–квартира компании.

— Ты только посмотри на это, — воскликнула Джанис, размахивая перед моим носом телеграммой. — Ты можешь представить? Меня пригласили на самое небывалое хэви–соул шоу в мире. Там будут все мемфисские великаны. Не могу поверить, что они пригласили и меня. Представь — меня! Эх!

Она замолчала, нахмурившись.

— Знаешь, моя группа, эти Squeeze, они даже ещё не сыгрались толком. У нас едва хватило времени познакомиться.

146

Мемфис — колыбель таких соул–певцов и блюзменов, как Воющий Волк, Мутные Воды, Биби Кинг и Джон Ли Хукер. Вильсон Пикетт и Отис Реддинг нарезали там лучшие свои пластинки. Джанис была блюзовой певицей, но очень специфической, её вокал и стиль скорее был близок к хард–року. Приглашение в Мемфис означало, что она переступит предел одной из невидимой, но, однако, жёсткой границы мира поп–музыки. И Джанис осознавала это. Её охватывал трепет, как перед известными именами, так и множеством современных её чёрных музыкантов, играющих в окрестностях Мемфиса и всей долины и холмов Миссисипи. Многие имена оставались совершенно неизвестными в других местах, но это нисколько не мешало ей благоговеть перед ними. Для Джанис они оставались непревзойдёнными созидателями. Аура глубины и традиции, окружающая населяющих Мемфис людей, в которую она свято верила и уважала, согревала немного и её.

— Что мне делать, Пегги? — продолжила она. — Следует ли мне принять их предложение, или я не потяну? Это действительно важный шаг в моей жизни. Но если я провалюсь, дружок, это будет преследовать меня всюду, где бы я ни появлялась. Нет, Пегги, я не поеду. Я не хочу ехать.

Я понимала, что от меня она ждёт только поддержки, и как если бы это было вчера, я чувствую её потребность в дружеской руке до сих пор.

— Не смеши меня, — сказала я. — Тебе надо ехать. Ничего худшего ты не можешь придумать, как пропустить такую возможность. В любом случае, это поможет тебе собраться. У тебя великолепный голос. Итак, больше ни одного слова об этом, решено. Не хочу слышать твоего нытья. Поняла?

Она стояла передо мной, такая растерянная, и я поняла, что она уйдёт в запутки, если я продолжу напирать, и изменила тактику.

— Ты говорила, у тебя есть немного смака? — спросила я.

— Я думала, ты откажешься, — ответила она.

147

— Я передумала. Давай, у нас есть, что отметить.

— Мемфис, дружок.

— Да, Мемфис.

Она вцепилась в меня клещами, хотела видеть меня рядом с собой в Мемфисе, но, как нарочно, именно тогда я была занята. Она уехала неделей раньше, чтобы спокойно порепетировать со Squeeze, и мне показалось, что прошла вечность до её звонка.

— Ты не поверишь. Ни за что тебе не угадать! Когда я приехала, первое, что увидела, своё имя, стоящее во главе афиши. Во главе афиши, дружок. Ты представляешь? Как если бы этот фестиваль был устроен специально ради меня. «Джанис Джоплин» — огромными, с товарный вагон буквами, а имена других участников напечатаны ниже более мелким шрифтом. Ух–ты, вау! Я не знаю, что делать. Я вся на нервах, готова прыгнуть в самолёт. Эта афиша, просто могу смотреть на неё бесконечно. Но, знаешь, дружок, я ещё не готова…