Элизабет Розенталь - Элтон Джон. Rocket Man

Следующая за «Cold» песня называется «Pain». Вряд ли Элтон мог сделать более удачный выбор. До определенной степени автобиографичная, «Pain» рассказывает не о выдуманных отношениях и не является при этом отражением личного опыта Элтона или Берни. Она относится ко всем. Невероятно страдал умирающий отец Берни, но это и душевная боль Берни, который видит его страдания. Это и мучительные переживания Элтона от неуверенности в себе, которую он пытался подавить при помощи экстравагантных костюмов, алкоголя и наркотиков. Эта боль разлита всегда и везде, напоминая пантеистическую теорию существования Бога.

Стихи к «Pain» написаны в виде интервью, которое журналист берет у Боли, одинокого создания, состоящего из миллионов разбросанных по всему миру фрагментов. Берни раскрывает всепроникающий характер Боли в двустишиях, которые можно продолжать практически до бесконечности: «Боль это любовь. / Боль это очищение. / Боль это болезнь. / Боль это лекарство». Боль взяла в плен все человечество («Мое имя — Боль. / Вы принадлежите мне. / Мне всегда были нужны только вы. / Я — это все, что у вас когда-либо будет»), и задача эта облегчалась ее огромным возрастом: «девятнадцать столетий и девяносто четыре года» (эта строчка могла бы указать на дату создания песни, но Элтон разумно опустил ее ради ритмической стройности).

Можно ли причислить «Pain» к грустным песням, подобно «House» и «Cold»? Как это ни странно, нет. Однажды Элтон сказал, что в «Pain» гитарные импровизации «Rolling Stones» соединяются с вокалом в стиле Дэвида Боуи. «Это так трогательно», — радостно заявил он. Как и в других произведениях, где проявляется ирония Элтона, смысл песни здесь искажается — на этот раз при помощи энергичного ритма и мелодии. Вместо того чтобы отражать смятение, вызванное болью, песня прославляет ее мощь. Ее основные гитарные пассажи гораздо сильнее, чем в «Saturday Night’s Alright», вызывают ассоциации с песнями «Rolling Stones», такими, как «Can’t You Hear Me Knocking» и «Brown Sugar». И наоборот, сочиненная Элтоном нарастающая контрфигура не имеет отношения ни к «Rolling Stones», ни к мелодии, которая внезапно ныряет то вверх, то вниз, то в сторону, — с таким произведением голосу Мика Джаггера справиться было бы нелегко.

Боль также появляется в следующей песне альбома, «Belfast», которая рассказывает о внутриэтническом конфликте. В музыкальном отношении «Belfast» связана с «Believe» — через акустическую капель Бакмастера, которая сливается в музыкальный водопад этой шестой песни альбома.

Для Элтона песня «Belfast» необязательно должна рассказывать о Белфасте. «Можете заменить Белфаст Чечней, — говорил Элтон. — Это может быть любое место... где люди испытывают невыносимые страдания и боль. Это песня о человеческой душе... о способности противостоять этим обстоятельствам, быть сильнее их». Однако несмотря на то, что в «Belfast» затрагиваются универсальные темы, объяснял Элтон, в стихах Берни содержатся причудливые ирландские образы, рисующие, как бесконечная война влияет на обитателей Белфаста: «Больше нет волшебных вечеров, / пабы закрыты, / и все духи уходят».

Музыка Элтона пронизана ирландскими мотивами. Никогда не проявлявший интереса к народной музыке, Элтон отражает ритм ирландской речи и ирландской музыки в восходящих интонациях в конце каждого куплета и в своем фортепьянном прологе, который следует за мечтательным вступлением Бакмастера в стиле саундтрека к фильму. Наибольшее впечатление, однако, производил вокал Элтона, самый строгий со времен «The Last Song», но тем не менее через неожиданные колебания голоса передававший ирландский характер мелодии.

Песня «Belfast» едва не была исключена из альбома. «После того... как мы сочинили и записали ее, в Северной Ирландии объявили перемирие, и я начал сомневаться, стоит ли включать песню в альбом», — впоследствии вспоминал Элтон в интервью датскому телевидению. Но все же он решил, что песня «Belfast» достойна занять место в альбоме. «В ней говорится о надежде, обо всем хорошем, что есть в Белфасте, а не о плохом», — объяснял он. Кроме того, ее можно отнести ко всем горячим точкам мира. К сожалению, «Belfast» по-прежнему актуальна — в отличие от песни «Nikita».

Краткое отступление от автобиографических тем заканчивается с первыми нотами «Latitude», которая вновь возвращает нас к «Captain Fantastic II». Подход Элтона к «Latitude» очень прост. «Эта песня о разлуке», — говорит музыкант. Кроме того, эту композицию можно считать лирическим продолжением «I Guess That’s Why They Call It the Blues» образца 1994 года. Супругу, с которой на этот раз находился в разлуке Берни, звали Стефани Хеймс, а не Тони Руссо. Берни написал стихи к «Latitude» после разговора со Стефани по телефону, обуреваемый тоской по жене и дому. Их разделяла географическая широта, «прямая линия — / холодная черная полоска на голубом фоне».

По словам продюсера Грега Пенни, Берни дал Элтону стихи после того, как тот, сам испытав, что такое географическая широта, вернулся к Дэвиду в Лондон после благотворительного оскаровского приема в Лос-Анджелесе. Элтон не дал себе времени приспособиться к разнице во времени и сразу же приступил к работе над песней. ’Он сочинил ее очень быстро, использовав всего один инструмент, на который пал его выбор, гармонику. Музыкант считал «Latitude» еще одной композицией, в которой чувствуется влияние «The Beatles». В значительной степени это определяется аранжировкой, автором которой был Джордж Мартин. Струнные инструменты и валторны Мартина парят над музыкальным ландшафтом, вызывая ассоциации с «Penny Lane». Одновременно это характерный для Элтона Джона гладкий вальс с грустно вздыхающей фисгармонией, игриво пересыпанный аккордами банджо Дэви. «Latitude» совсем не кажется темной и мрачной, хотя именно такое впечатление может сложиться после знакомства со стихами. Музыке удается то, что не получилось у застрявшего в Лондоне Берни: пропитать атмосферу солнцем, а не дождем, уничтожить расстояние, разделяющее любящие сердца, и проложить дорогу к счастливому воссоединению.

Следующую песню, «Please», Элтон рассматривал как оправдание, как признание того, что он нашел те взаимоотношения, которых ждал всю жизнь. «Я всегда был человеком, который хочет, чтобы у него был домик с белым забором, удачный брак — счастливая американская история в стиле «Ozzie and Harriet». И мне кажется, что песня рассказывает именно об этом, — говорил он Роберту Хилбурну. — Я очень рад... петь о том, что в моей жизни появился человек, с которым я хотел бы прожить вместе всю оставшуюся жизнь». У Берни тоже была причина для удовлетворения. «Пожалуйста, — писал он, обращаясь к Стефани, — позволь мне состариться рядом с тобой».

Может быть, целью Капитана и Кида было обновить «Two Rooms at the End of the World»? В 1979 году Берни размышлял об их совместных эскападах. С тех пор каждый из них сражался сам со своими трудностями, пережил неудачную эру Джеффена, но все же смог дать достойное продолжение их прошлым работам. Эти воспоминания нашли отражение в «Please»: «Мы запутались в любви, / мы были ограблены и выжаты досуха, / мы писали мелом на стене все, / что думали о жизни /... / нас подбрасывали, как монету, / и мы оба падали лицом вниз». За это время Капитан и Кид выросли. Им уже не нужен был «здоровый отдых» друг от друга, как однажды назвал Элтон их непродолжительную профессиональную разлуку. Им не нужно было соперничать друг с другом, чтобы чувствовать напряжение сил. «После всего, что мы пережили вместе, — удивлялся Берни, — разве еще что-то нужно доказывать?»