Виталий Вольф - Одна отдельно счастливая жизнь. Записки художника

Наутро, поднявшись на вершину холма, я увидел во всей красе огромный порт: лабиринт бухт, протоков, каналов, тысячи яхт, судов, катеров, шлюпок. Недаром когда-то говорили, что Мальта – ключ к Средиземному морю.

В Неаполитанский залив мы вошли следующей ночью, когда порт спал, а Везувий казался черной зловещей горой, готовой вот-вот взорваться. По пути в Рим, на Аппиевой дороге, нашу колонну накрыл сильнейший ливень. Колонна остановилась и простояла на обочине больше часа, омываемая потоками воды, под раскатами грома и сверканием молний, в темноте южной ночи. Как будто кто-то специально придумал это шоу для нас.

Впечатлений от Рима в той поездке смешались с последующими посещениями Вечного города, и трудно сейчас их разделить. Конечно, каждый раз волнует Ватикан, его особая аура. Удивительно постоянны в своей праздничной многолюдности Испанская лестница, фонтан Треви. Но в тот, первый раз я долго стоял возле “Пьеты” и “Моисея” Микельанджело, дотрагиваясь иногда до мрамора, чтобы ощутить следы резца.

На экскурсии в Помпеях я с трудом уговорил несколько человек не пожалеть сил и дойти до Виллы Мистерий. Несмотря на то что она вроде бы известна по всем историям античного искусства, ее живопись в реальности потрясает удивительной современностью. Долго мы не могли оторваться: если такое искусство было уже две тысячи лет назад – в чем же прогресс человечества?

После Неаполя нас ждал еще один сюрприз – мыс Сорренто. Узкая скалистая полоска, далеко вытянувшаяся в море, обдуваемая и продуваемая со всех сторон ветрами теплого моря, застроенная людьми так красиво и органично, что дома и виллы кажутся частью самой природы.

Так мудро и деликатно строить умеют, видимо только итальянцы, рожденные между морем и горами. Рядом – знаменитый остров Капри, огромная голубая скала, туманно мерцающая в испарениях очень теплого здесь моря. Далее – Лазурный берег: Кай, Антиб, Сен-Тропе, Ментон, Ницца, Канны, Монако. Эти имена и сейчас звучат заманчиво для любого туриста, а тогда, в 1986-м, звучали сказочно: за каждым именем стояла цепочка ассоциаций – книги, кинофильмы, пьесы.

В Ницце в тот год была в расцвете мода загорать топлес. И на знаменитом пляже “Негреско” советские люди столкнулись наконец с наглой антисоветской провокацией: полным пляжем дам всех возрастов, гордо загоравших без лифчиков. А жара тогда стояла по 30 градусов, несмотря на ноябрь, особенно в полдень. Некоторые наши рвались прекратить это безобразие, но вход на пляж был платный – $ 5, и это спасло несчастных.

В Монако, в знаменитом казино Достоевского, дальше зала автоматов никого не пустили – “одеты не по форме”. Наши партийные громко возмущались: “Какая еще форма, подумаешь – казино”.

Наш автобус остановился на стоянке высоко над морем. Гид говорит: “Внизу вы видите бухту, где стоит яхта князя Монако, мужа знаменитой Грейс Келли”. Вдруг водитель автобуса что-то выкрикивает, и гид переводит: “Вот наш водитель Андрэ сообщает, что его яхта тоже здесь стоит”. Мы не могли понять, как водитель автобуса может быть хозяином яхты. Наконец кто-то задает гиду коварный вопрос: “Скажите, а он имеет право иметь свою яхту?” Вообще, единая прежде московская делегация начинает разделяться. “Идейные” требуют вместо обеда поездку на могилу Герцена, чтобы возложить цветы. Их неожиданно поддерживает модернист Эльконин. Но оказалось – это его хитрость. Он стремится попасть на виллу Шагала, что на горе рядом с кладбищем! Снова взрыв возмущения партийных: кто такой Шагал?

Из Марселя опять длинный переход к острову Мальорка. Эти морские дни – праздник для активистов самодеятельности, а таких довольно много. Ставят капустник, сочиняют частушки. В какой-то день даже уговорили выступить Жванецкого. Он долго отказывался, но все-таки согласился. Тогда он не был еще так знаменит, но уже вызывал нездоровый интерес чтением свободомыслящих текстов и огромным кожаным портфелем.

Я специально с первых дней круиза приучил себя вставать ровно в 6 утра. Спать все равно было невозможно. На всем корабле, кроме люксов, где жили богатые грузины, каюты были только четырехместные, с двухъярусными койками, без иллюминаторов, очень душные. Моими соседями по каюте были Вадим Кулаков, секретарь Союза художников СССР по “монументалке”, и Николай Барченков, живописец старшего поколения.

Третьего соседа не помню, он был совсем незаметен, скромен и молчалив.

Я просыпался, хватал полотенце, плавки и мчался на корму – ровно в 6 утра бассейн наполнялся морской водой, и я мог плавать в одиночестве, пока все спали. Ранним утром подплываем к Мальорке, снова литературные ассоциации: Шопен, Жорж Саид. С прогулочной палубы уже видно бухту, окруженную зелеными лесистыми горами. Я думаю, и в наши дни не так много туристов попадают на остров с моря, а между тем без этого вы не поймете его душу. В утреннем тумане кажется, что богиня моря открывает мореплавателю свои объятия.

Два гористых мыса по обеим сторонам бухты, как две руки, обнимают нас слева и справа, мерцая в густом тумане. Сезон давно кончился, и остров был совсем пуст под осенним дождем.

В Малагу пришли следующим днем, долго швартовались. Швартовка – самое удобное время порисовать с верхней палубы. И вот снова 8 автобусов, спешная посадка и красивая дорога через горы Сьерра-Невады в Гранаду, и далее – в Альгамбру, которая преподносится как главная изюминка нашего круиза. Гранада – город Гарсиа Лорки, про Альгамбру никто ничего не знает. Но вот – прибыли. Альгамбра – это суровая крепость гор, внутри которой – иной мир: бесконечная череда двориков, переходов, покоев для отдыха и фонтанов. Нечто вроде огромного гарема. Первое, что поражает после уличной жары, – прохлада и журчание воды. Высокие своды залов покрыты тончайшей резьбой арабских орнаментов, уводящих взгляд в небо. Неважно, что это строили арабские эмиры “для себя”. Красота покоряет всех одинаково. Альгамбра всем своим существом пытается сказать потомкам, в чем счастье жизни – немного солнца в холодной воде, прохладная тень в жаркий день и много волшебного искусства, утонченного и деликатного. Материалы просты – камень, туф и керамика. Здесь нет ни золота, ни бриллиантов, нет тронов, балдахинов, ковров, оружия. Только солнце, вода, ветерок и цветы, пряные ароматы чайной розы.

Можно вспомнить еще прощальный ужин в огромном ресторане “Атлас”, где собрались все наши 300 человек. На сцене был темпераментный народный ансамбль “Фламенко”. В зале другой спектакль – шоу поваров. Гаснет свет – и в темноте строй официантов вносит гуськом блюда из фазанов в кольце горящих свечей, в окружении вин, фруктов и цветов. Испанские ритмы, стук кастаньет…