Александр Колкер - Лифт вниз не поднимает

Если твоя аккуратно подстриженная бородка еле выглядывает из третьего ряда, но третьего ряда Президиума — ты в порядке!

Тебя издают, тебя исполняют, у тебя покупают, тебя привечают на телевидении, тебе зазывно улыбаются редакторы радио. Тебе хорошо живется!

Пересесть из третьего ряда Президиума во второй для такого индивидуума становится смыслом жизни. Он точно знает, что это незатейливое физическое перемещение принесет ему новые и весьма ощутимые удовольствия.

Человек, о котором я рассказываю, никогда в Президиум не лезет. Он обладает здравым и цепким умом. Он сам признает: “Мое место за кулисами”.

Одно дело надувать щеки, а другое — делать дело.

Постепенно в нашем сознании начинают укореняться новые критерии, такие естественные для нормально мыслящих людей. Ты можешь хорошо делать свое дело? Низкий тебе поклон и всеобщее уважение!

А на что ты способен, кипучий бездельник? Пускаешь пыль в глаза и начальственно надуваешь щеки? Столько и получи от жизни.

На музыкальном жаргоне — “отсоссандо каприччиозо”.

…У меня есть соседи Лена Кислик и Павел Ватник. Муж и жена. Когда-то они вместе закончили наш “спортивно-музыкальный вуз” и, в отличие от меня, сохранили верность своим профессиям.

Павел — доктор наук, профессор Санкт-Петербургской инженерно-экономической академии, человек энциклопедических знаний, тонкий художник и незаурядный поэт. Он приходит мне на помощь в самых неожиданных ситуациях.

— Павел Абрамович! Испытываю затруднение. Разгадываю кроссворд и не могу ответить на вопрос: “Главный гистолог Новгородской области в период с 1980 по 1985 годы”.

— Ну, это довольно просто. Пиши. Чебышев.

Малая техническая оснащенность моей квартиры вынуждает меня постоянно тревожить соседа:

— Павел, у тебя есть…

— Конечно, — перебивает меня Ватник.

— Одолжишь?

— Заходи!

Когда я писал музыку к спектаклю Театра им. Ленсовета “Малыш и Карлссон”, я решил, что со стихами к песням лучше всего справится Паша Ватник. Он, в свою очередь, пригласил двух своих друзей-лэтишников А. Виролайнена и Ю. Ноткина. Эта троица написала трогательные и ироничные стихи. Я написал талантливую музыку. Режиссер Нора Райхштейн поставила талантливый спектакль.

Первый Малыш — Алиса Фрейндлих, первый Карлссон — Анатолий Равикович. Идут годы. Прилетают новые Карлссоны, рождаются новые Малыши. Спектакль живет. Двадцать восемь лет (!) спектакль в репертуаре театра.

…У директора Театра эстрады Людмилы Вальчук был юбилей.

В тот вечер в зале собрались свои. Эстрадные актеры, писатели-сатирики, певцы, танцоры, композиторы, жонглеры, иллюзионисты — все те, чья жизнь так или иначе связана с этим уютным и популярным у горожан театром.

Ведущий программу концерта Коля Поздеев объявил голосом циркового шпрехшталмейстера:

— К роялю приглашается заслуженный деятель искусств России, композитор, чьи песни мы любим и поем, чьи мюзиклы мы смотрим и слушаем, Александр Колкер! Встречайте!

Я прошел мимо распахнутого рояля, подошел к микрофону и прочел стихи собственного сочинения.

Людмиле Вальчук

…Я не знаю, как правильно произносится по-татарски: “перемечь” или “перемец”. Но я точно знаю, что эти вкуснейшие шаньги с мясной начинкой, обильно политые сметаной, вкуснее всех готовит Раиса Федорова, жена композитора и оркестровщика Владимира Федорова, мать известного кларнетиста, солиста Заслуженного коллектива республики Адиля Федорова.

Если к старости у меня образовался небольшой живот, так это от райкиных “перемечь” или “перемец”.

…когда настали тяжкие для нашего брата времена, я посмотрел на себя в зеркало и подумал: “Собственно, почему мне не заняться коммерцией? Неужто я хуже моего друга Кобзона?”.

Начинать на ровном месте свое дело было страшно. И не столько страшно, сколько непонятно — с чего начинать? Надо было к кому-то приткнуться, а потом уж, набравшись опыта…

Я решил приткнуться к Сергею Осинцеву.

Когда-то он работал в Ленконцерте администратором. Тогда мало кто мог предположить, что под скромным администраторским свитером бьется сердце талантливого бизнесмена. Однако новые времена рождают новых русских. Жизнь менялась на глазах. Все устои летели кувырком. Надо было быть изворотливым, чтобы какой-нибудь устой не придавил тебя. Чувство удивления стало главным чувством моего бытия.

Сергей Осинцев улетел в Париж всего на несколько дней. А вернулся в Россию графом!

Я полагал, что титул графа российского можно получить только на российской земле. Ан нет! В голову полезли шальные мысли. А может, мне слетать в Израиль и отхватить звание дворянина? Нет, лучше князя!

Рожденный ползать — летать не может. И я не полетел.

Я сел в метро и приехал в фирму “КЭТ” графа Сергея Осинцева. Фирма располагается в центре города в старинном трехэтажном особняке.

Если уж делать, так по-большому!

Граф был занят. Секретарша предложила мне перелистать альбом с фотографиями, чтобы скоротать время.

Мама родная! Анатолий Собчак и Эдита Пьеха, Владислав Стржельчик и Алиса Фрейндлих, Роман Виктюк и Елена Образцова, Мстислав Ростропович и Галина Вишневская. Наконец, сама Марина Капуро! Я перечислил лишь малую часть элиты. Все почитали за честь запечатлеть себя вместе с графом!

Мелькнула мысль: может, это фотомонтаж? Нет, это сущая правда!

И вот меня приглашают войти в кабинет к их сиятельству. Вхожу. Стараюсь не робеть. Перед глазами видение. То Собчак, то Капуро, то Собчак, то Капуро.

— Я, собственно, граф, к вам по делу…

— Слушаю вас, — говорит незлобиво Осинцев.

— Я сейчас видел альбом, где вы сфотографированы со своими близкими… Ну, это… Если вы будете затевать какое-нибудь новое дело, не возьмете ли вы меня, граф, компаньоном? Или акционером? Мне не принципиально название, лишь бы побольше были дивиденды. У меня в семье три женщины… А я один…