Василий Казаков - На переломе

Хотя наши войска наносили врагу тяжелые потери, но под натиском превосходящих сил вынуждены были отходить к Москве. Войска 16-й армии сначала отступили на рубеж западного берега Истринского водохранилища и реки Истры, а затем на рубеж Новоселки, Клушино, Матушкино, Крюково, Нефедьево, Ленино.

С отходом наших войск к. Истре связано воспоминание об одном немаловажном случае. Это произошло после оставления нами Волоколамска. Командующий фронтом Жуков вызвал Рокоссовского в район Истры и предложил ему принять командование вновь создававшейся конной армией. Константин Константинович не хотел оставлять свою, полюбившуюся ему, 16-ю армию и высказал мнение, что командовать конной армией можно назначить кого-либо другого, а он согласен принять ее в свое оперативное подчинение. Командующего конной армией тогда так и не назначили, а ее уже сформированный штаб все же был подчинен Рокоссовскому. Командующий артиллерией этой армии полковник П. С. Семенов некоторое время исполнял роль моего заместителя.

Рокоссовский предложил командованию фронта свой план использования свежих кавалерийских соединений и некоторых танковых частей. Он считал необходимым расположить их во второй линии на рубеже Истринского водохранилища, создав таким образом глубину обороны на этом направлении. План этот не был принят. Кавалерийские и танковые части использовались для усиления войск 16-й армии. В результате такого решения рубеж Истринского водохранилища не был занят нашими частями, и при отходе соединений 16-й армии в ее тылу не оказалось войск, готовых оказать сопротивление. Поэтому противник сравнительно легко овладел этим рубежом.

Трудно, конечно, утверждать, но я убежден, что, если бы план Рокоссовского был тогда принят, вряд ли немцам удалось бы добиться такого успеха. И как знать, может быть, на этом направлении вся обстановка сложилась бы иначе… К счастью, отход на рубеж Крюково, Ленино был последним. К началу декабря враг обессилел.

Несмотря на непрерывные и тяжелые бои, наши войска нашли в себе достаточно сил продолжать активные действия. Части прославленной дивизии Панфилова 3 декабря начали бои за возвращение Крюково, которые в дальнейшем переросли в общее контрнаступление на всем фронте нашей армии. Организовать и осуществить контрнаступление было нелегко. В ноябрьских боях наши части очень поредели и устали. Наступление с решительными целями без помощи фронта и Ставки было немыслимо. И эта помощь пришла.

К первым числам декабря в составе нашей армии имелось довольно значительное количество войск: шесть стрелковых и одна кавалерийская дивизия, кавалерийский корпус, четыре танковые и четыре стрелковые бригады. Что же касается артиллерии, то ее у нас было больше, чем в любой армии, сражавшейся в те дни под Москвой: семь полков стрелковых дивизий и пятнадцать полков резерва Верховного Главнокомандования. Кроме того, армии было придано семь дивизионов реактивной артиллерии. Всего у нас насчитывалось более 900 орудий и минометов и 70 установок «катюш». Очень плохо обстояло дело только с зенитными средствами. У нас имелось всего два зенитных дивизиона.

К тому времени на наше направление прибыли из резерва Ставки 1-я ударная и 20-я армии, имевшие в своем составе новые, полнокровные соединения. Это предвещало важные перемены на фронте. Людей охватило воодушевление, все они горели одним желанием — наступать!

Командующий армией 6 декабря отдал приказ о переходе армии в общее наступление. В бой за Крюково вступили 17-я стрелковая, 1-я гвардейская танковая бригады, а потом и 44-я кавалерийская дивизия. Поддерживали их три артиллерийских полка, что позволило сосредоточить на одном километре фронта более 40 орудий и минометов. По тому времени это составляло значительную плотность артиллерии. Основной удар наносился двумя стрелковыми полками, наступавшими в два эшелона на километровом фронте.

В первые дни нашего наступления бои за Крюково и некоторые другие населенные пункты носили особенно ожесточенный характер. В районах Рождествено, Нефедьево, Снигири, Ленино противник несколько раз переходил в контратаки и вынуждал наши части отходить с потерями. Но эти контратаки стоили ему дорого. Например, в боях за Крюково и Каменку фашисты потеряли много пехоты, 54 танка, 77 автомашин, 7 бронемашин и 9 орудий. Огромный урон понесли они от огня нашей артиллерии. В Нефедьево после наших огневых налетов было найдено более 1000 трупов вражеских солдат. В те дни особенно успешно действовали «катюши». Немцы называли их «пушками смерти». В Лунево и Владычино огнем 523-го пушечного артиллерийского полка было уничтожено около 400 вражеских солдат, несколько минометных батарей, 2 орудия и 7 автомашин с боеприпасами. Наши пехотные части овладели этими пунктами, не встретив сопротивления.

В течение 6, 7 и 8 декабря наши войска сбили противника с занимаемых им рубежей, и он начал стремительный отход. В те дни артиллеристам было нелегко. Нам стало ясно, что в организации широкого наступления у нас еще нет достаточного опыта. В этот ответственный период артиллерия усиления и даже часть дивизионной артиллерии начала отставать от пехоты. Что же случилось? Дело в том, что многое мы не предусмотрели, не успели сделать, а в некоторых случаях у нас просто не хватило необходимых средств.

На дорогах в те дни царил досадный беспорядок. Расчистка их была организована плохо, и даже на Волоколамском шоссе имелась только одна снежная колея. Регулирование движения частей хромало. Из-за этого образовывались пробки. Много хлопот доставляли заминированные участки, потому что у нас не хватало средств для обезвреживания мин.

При отступлении немцы взорвали истринскую дамбу, что вызвало повышение уровня воды в реке. Переправы строились под огнем вражеской артиллерии, работа шла медленно. К началу преследования противника удалось построить только одну переправу близ истринского городского музея. Поэтому даже артиллерия стрелковых дивизий смогла переправиться на другой берег через один — три дня после своих стрелковых частей. О быстрой переправе артиллерии усиления мы могли только мечтать.

Три пушечных артиллерийских полка отстали настолько, что смогли вступить в бой только 23 декабря, когда противник откатился на рубеж реки Руза.

Но не следует думать, что артиллерийское командование оставалось пассивным или просто смирилось с создавшимся положением. Офицеры штаба артиллерии, не зная ни сна ни отдыха, носились по фронтовым дорогам, чудом проскакивали или объезжали бесчисленные пробки, разыскивали отставшие части и помогали им продвигаться за войсками.

Наступление… Многие склонны подразумевать под этим словом только наступающую густыми цепями пехоту, несущиеся впереди танки, бесчисленное множество разрывов снарядов и мин, гул самолетов, бомбовые удары. Но это, если можно так выразиться, только лицевая сторона медали. Надо взглянуть на ее обратную сторону, чтобы получить приблизительное представление о наступлении в целом. Оно может развиваться успешно и без задержек, если за передовыми частями неотступно следуют их вторые эшелоны с многочисленными тыловыми подразделениями и артиллерия. В то же время должны выдвигаться на исходные рубежи танковые и кавалерийские корпуса, предназначенные для развития успеха. Все это значит, что за передовыми частями должен хлынуть поток войск, представляющий собой десятки тысяч людей, тысячи автомашин и повозок, большое количество орудий, 48 танков… Если сказать образно, весь этот поток до определенного времени как бы замкнут в отдельных водоемах (в районах сосредоточения или на позициях), связанных с основным руслом реки наступления небольшими каналами (проселочными, полевыми и лесными дорогами). Для достижения успеха необходимо, чтобы поток войск, устремляющийся за наступающими частями, набирал силу из этих водоемов в определенной последовательности, подчиненной основному замыслу. Но само по себе в жизни так получиться не может. Для этого нужна четкая организация и непрерывное руководство, управление всей массой войск.