Василий Казаков - На переломе

Признаюсь, была еще причина, по которой я решил отправить офицеров «домой». Некоторым она может показаться неуважительной, праздной, но ничего не попишешь — дело было сделано. У меня был приготовлен небольшой сюрприз офицерам.

Перед моим отъездом в 65-ю армию полковник Надысев задал мне совершенно неожиданный вопрос:

— Товарищ командующий, а как вы думаете отмечать 25-ю годовщину Октябрьской революции? Все-таки дата знаменательная — четверть века Советской власти исполняется.

Я оказался не подготовленным к решению праздничных вопросов. В тот момент мне было совсем не до юбилеев. Просто как-то и не подумал об этом.

— Собственно, как же мы должны отметить этот юбилей? Хорошо было бы, конечно, по-артиллерийски ознаменовать это событие: начать, к примеру, большое наступление и устроить противнику хороший артиллерийский «концерт». Но раз мы не приурочили ничего такого к этой дате, каждому придется отмечать праздники там, где он окажется. Вы, Георгий Семенович, встретите его в штабе, я, скорее всего, в 65-й армии, а наши офицеры — в дивизиях и полках. Ничего другого я вам посоветовать не могу.

— Тогда разрешите мне сделать предложение по этому вопросу.

— Что же, если вы придумали что-нибудь оригинальное и интересное…

— Ничего оригинального, нового и интересного я и не собирался придумывать. А вот в том, что это будет полезно, я не сомневаюсь.

— Интересно! Слушаю вас.

— У нас, товарищ командующий, много новых офицеров. Я думаю, что для сплочения коллектива было бы очень хорошо по такому торжественному случаю собраться всем отделам штаба вместе и провести вечер в товарищеском кругу. Надо же и нашим людям дать почувствовать праздник! Они ведь тоже человеки…

Против его доводов я не стал возражать. Мы так и решили: если непредвиденные обстоятельства не помешают, дадим возможность нашим товарищам провести праздничный вечер вместе.

Итак, рано утром 6 ноября все наши офицеры выехали в штаб фронта. У меня же были еще кое-какие дела, и я немного задержался в армии. Здесь уместно рассказать о некоторых новых требованиях к артиллерии, с которыми в большом масштабе мне пришлось иметь дело впервые.

В 1942 году появилось новое понятие о действиях артиллерии, так называемое артиллерийское наступление. Не буду рассказывать всей истории вопроса, но понятие это и новый термин впервые появились в январе 1942 года после одного знаменательного для артиллеристов письма Верховного Главнокомандующего.

Артиллерийское наступление! Как много воспоминаний связано с ним!.. Теперь оно, как понятие, уже отжило свой век, но в годы Великой Отечественной войны артиллерийское наступление играло очень большую роль.

Думаю, что не каждый может себе представить, в чем оно заключалось. Поэтому попытаюсь рассказать о нем самое главное, не обременяя читателя специальными терминами. Основной смысл его заключался в сосредоточении к участкам прорыва основной массы артиллерии, имеющейся во фронте (армии), которая своим огнем должна была сначала подготовить атаку, а потом оказывать непрерывную поддержку наступающим войскам — пехоте и танкам, сочетая свой огонь с их движением. Чтобы придать артиллерийскому наступлению определенную стройность, его расчленили на три периода: артиллерийская подготовка атаки, поддержка атаки и сопровождение пехоты и танков при бое в глубине.

Такой порядок требовал большой подготовки и высокой организованности действий. К участкам прорыва стягивались тысячи орудий и минометов, которые нужно было принять, распределить между армиями и дивизиями, расположить на местности, обеспечить боеприпасами.

Во время подготовки атаки вся эта масса артиллерии должна была обрушить десятки тысяч снарядов и мин на голову врага, надежно подавить его оборону. А подавить — это значит нанести противнику такие потери, так воздействовать на него морально, чтобы он лишился способности к сопротивлению хотя бы на короткое время, достаточное для успешной атаки нашей пехоты и танков.

Нетрудно понять, что эффективность артиллерийской подготовки была в прямой зависимости от результатов разведки и точности огня. Все это требовало длительной, напряженной работы тысяч разведчиков, топографов и многих других специалистов. Артиллерийские штабы должны были руководить всей этой сложной работой и планировать огонь артиллерии.

За мощной артиллерийской подготовкой следовал период поддержки атаки, во время которого артиллерия помогала пехоте и танкам овладеть первыми траншеями противника и продвинуться на 4–6 километров в глубину его обороны. Для этого артиллерия ставила плотную завесу огня перед фронтом наступавших войск, затем по мере продвижения пехоты последовательно переносила огонь в глубину, как бы ведя ее за собой. В этот период артиллерия выполняла и многие другие задачи. Она подавляла огонь орудий и минометов противника, воспрещала подход его резервов и отражала контратаки. Прямой наводкой артиллерия уничтожала цели, мешающие продвижению пехоты и танков. В этот период требовалось, чтобы штабы непрерывно следили за своевременным передвижением артиллерии вперед, вслед за пехотой, с которой поддерживалась постоянная связь. При этом артиллерия должна была иметь снаряды и горючее.

Третий период — артиллерийское обеспечение боя в глубине обороны противника — был самым сложным с точки зрения его организации и проведения. Когда наши войска глубоко вклинивались в оборону противника, расширяли фронт прорыва и развивали стремительное наступление, требовалось, чтобы артиллерия непрерывно поддерживала, сопровождала своим огнем наступавшие части. Тут уж каждый полк и дивизион, каждая батарея получали большую самостоятельность. Артиллерийские подразделения часто вынуждены были действовать в отрыве от соседей, не имея связи со старшими штабами и тылами. В этих условиях управлять артиллерией и снабжать ее всем необходимым становилось очень сложно; требовалась четкая и напряженная работа командующих артиллерией, их штабов и командиров всех категорий.

На первый взгляд все, что было сказано об артиллерийском наступлении, может показаться простым и понятным делом. Но в жизни это оказалось много сложнее, чем предполагалось. С появлением новых требований к артиллерии даже старшие артиллерийские начальники не сразу поняли их сущность. Потребовалось время, чтобы осмыслить все и проверить на практике. Поначалу нашлось немало общевойсковых и даже артиллерийских начальников, которые без долгих размышлений восприняли новый термин так: раз артиллерийское наступление, значит, и наступать должна артиллерия. Просто и ясно! Встречались и такие ретивые артиллеристы, которые начали замышлять даже самостоятельные артиллерийские операции.