Вольф-Рюдигер Мюльман - Удивительные сказки Единорога и шести бродяг

Что бы такого устроить, чтобы вся публика гужбанила на вечеринке и по-настоящему круто оттянулась – вот это товарищи из IN EXTREMO после сотен концертов за много лет знают просто досконально. Но вот что такого сделать, чтобы публика вела себя тихонько, и полицаи не вертели дубинками у них над головой? Побольше баллад? Играть потише? «Да к чёрту всех! Свободу искусству!» - выдал Пимонте свой девиз. Хер вам, а не подвинуться. Полный газ и - вперёд! Музыканты начали свой сет с Sieben Köche , а, заиграв Frei zu sein , рискнули тем самым спровоцировать власти. На огромном экране, установленном на заднике сцены, отображалось название и текст песни, которая исполнялась в данный момент, на немецком с переводом на китайский. И каждый раз, когда Михаэль пел о свободе, тяге странствий, путешествиях и море, толпа поддерживала его с истинным энтузиазмом. Люди прыгали, хлопали в ладоши, сгибали пальцы исконным знаком металистов – «козой» - и людское море волновалось всё сильнее с каждой следующей песней, а полиция просто стояла неподвижно. В особенную эйфорию публику погрузила строчка из песни Sängerkrieg: «Nur einen kann gen Himmel fliehen». [71] Только один может взлететь к небесам. Это и пояснять не надо. И так всё ясно.

Сразу же после концерта организаторы забеспокоились, что в служебной зоне болтаются исключительно идейно выдержанные зрители и полиция, стремясь сфотографироваться с музыкантами и сделать таким образом хорошую мину при плохой игре. У одной студентки довольно неформального вида, которая как самый преданный фанат знала абсолютно всё о любимой группе, между тем отобрали пропуск за сцену, который тур-менеджер Маркус предусмотрительно прицепил ей на грудь заранее. Ей там будут не рады – так неубедительно пытались объяснить полицейские бешено сверкающей глазами китайской Марго Хонеккер. Маркус, который как раз наблюдал эту сцену, выждал удачный момент и препроводил девушку куда надо, и тогда у Кая прямо-таки случилось дежа-вю: «Вспомнилась ГДР и мои времена в Freygang».

Конечно, не обошлось и без финальной вечеринки - вот что оказалось сложнее всего пережить злополучному ирландскому пабу Mullingan’s. Пока Михаэль с губной гармошкой и Маркус на ударных пытались замутить огромный джем-сейшн, доктор Пимонте героически прикладывал все усилия, чтобы споить Джима Баттона и Урмеля. «Поехали, мерзавцы малолетние! Щас я вам покажу настоящую демократию! До дна!» - рявкнул татуированный богатырь на двоих сопровождающий, порадовался, глядя, как два беспомощных создания проглотили высокоградусное пойло, и весело спросил: «Эй, народ! А правда, что у китайцев нет этого гена, который отвечает за толерантность к алкоголю?» И вот когда Джим Баттон уже улыбался ухмылкой юного идиота и опасно клонил голову вбок, тогда Пимонте задал ему самый главный вопрос: «А ты когда-нибудь собак ел?» «Да, да!» – радостно пролепетал парень. «Ну, и? Вкусно?» – «Да, да!»

Будь здоров, Джим Баттон, и гав-гав тебе…

ГЛАВА 13. В ГОСТЯХ У БИЛЛА КЛИНТОНА

(Шпеки и Sterneneisen)

«IN EXTREMO не принадлежит к числу тех групп, которые расстаются со своими участниками на раз-два. Скорее, они тянут за собой сомневающееся лицо так долго, как это возможно». Так говорит экс-гитарист Томас Мунд, который знает об этом не понаслышке. «Это делает честь моим бывшим коллегам», - скажет Томас позже, - «то, что они вытягивали Райнера так долго, как это возможно». Однако с начала 2010 года пришлось разойтись с ударником, поскольку все маленькие и большие проблемы угрожали вырасти до сильного, опасного для группы кризиса, и музыкантам пришлось согласиться в ретроспективе, что это в течение многих лет приносило значительные трещины в устройство группы. В то время как каждый участник принимал активное участие в жизни IN EXTREMO, приносил идеи для композиций и текстов и участвовал в процессах развития новых альбомов, с творческой точки зрения от ударника не приходило совсем ничего. Создание Mein Rasend Herz в значительной степени проходило без него, а его вклад в песни к последнему альбому Sängerkrieg также склонялся к нулю. «Я даже не знаю, сколько ночей я просидел вместе с Басти, обсуждая нашу проблему с Райнером», - говорит Михаэль. И всё же Кай постоянно говорил об этом с ударником, взывая к совести. Кай был самым близким коллегой по группе для Райнера, и если Райнер кого-то и послушался бы, так только Кая. Впрочем, судя по всему, его он тоже не слушал: во время репетиции первого в истории группы акустического тура, а по совместительству поездкой, в которой всё зависит исключительно от чуткости, подготовки, синхронизации и умения играть, а не от грандиозного громкого рок-шоу, Райнер куда-то пропал. В то время как Михаэль, Кай, Борис, Марко, Пимонте и Басти усиленно репетировали, аранжировали и одевали песни в их акустическое платье, барабанщик по большей части держался в стороне от репетиционной. Воспоминания Михаэля: «Когда я говорил ему об этом и пояснял важность этих репетиций для группы - скверно, блин, что ему вообще надо было об этом говорить - он возражал, что хочет выучить свои ударные партии в одиночестве в репетиционной». Но как можно было проверить истинность этого обещания? Михаэль вырывал себе волосы и клал их на палочки, которые лежали на одном из барабанов. «Две недели спустя волосы лежали на том же самом месте». Воспоминания Кая: «Вообще-то, нам следовало бы отменить этот тур, но тогда на нас свалились бы чрезмерные издержки и, полагаю, требования о возмещении ущерба. Так что мы подтянули задницы и решили идти до конца». Но уже без Райнера, который заболел прямо в день тура. «Когда я оказался в экскурсионном автобусе, я понял, что с моей шеей что-то не так. В глотке становилось всё теснее, и я заработал лихорадку», - вспоминает ударник. После наполовину перенесённой репетиции в зале Райнер заперся у себя в комнате в отеле, чтобы уснуть. На следующий день с ударником уже ничего не состоялось. «Дрезденский букер совершенно случайно оказался профессиональным медбратом», - вспоминает Кай. – «Он знал парочку врачей в Дрездене и организовал всё для Райнера. Прежде всего, он заботился о сроках, чтобы Райнер быстро поправился. Но Райнер принял эти хлопоты, апатично пожимая плечами, и благодарность с его губ так и не слетела». Барабанщик уехал в Дрезденскую Клинику. Там ему диагностировали абсцесс миндалин. «Пожалуй, мы должны отменить тур», - сообщил Райнер своим музыкальным коллегам по возвращении от врача и взялся за бутылку пива и сигарету. Кай: «Я был обескуражен, ведь у него был абсцесс в области шеи, а он и полчаса без сигареты после диагноза не продержался. В этот момент между мной и Райнером что-то рухнуло».

Тур-менеджер Дирк Ферзек кинулся к телефону и попытался найти замену. У Флориана Шпекардта тоже зазвонил мобильник, но он как раз был в туре со своей группой Letzte Instanz. Время неумолимо шло, перед залом уже ждала публика. К счастью, сценический техник Ади был талантливым ударником. Так что долговременный сопроводитель коллектива тут же занял место, что привело к крайне деликатной ситуации: к этому времени всем членам группы было абсолютно ясно, что IN EXTREMO больше не смогут долго сотрудничать с Райнером, а Ади ухватился за крохотную надежду на пост барабанщика. Эта надежда ещё больше усилилась благодаря сотрудничеству с певцом Джоем Келли, который попросил IN EXTREMO перезаписать в Principal Studio вместе с ним кельтик-рок-версию классики Kelly Family Why Why Why . Вскоре после этого Джой Келли с группой исполнили песню на RTL-Chart Show перед миллионной публикой у телеэкранов. Группа, то бишь IN EXTREMO, в тот вечер состояла из Ади, Басти, Марко, Пимонте, Михаэля и Тодди. Предметом дискуссии на шоу наряду с неизбежным ветераном музыкального бизнеса Томасом Штайном был комик Инго Аппельт, который в прошлом охотно и часто ставил Kelley Family в центр своих насмешек, и часто отпускал жёсткие пакости в сторону поющей большой семьи. Когда Джой под конец трансляции заметил наглеца с пластиковой причёской, его охватило стремление официально отплатить по счетам. «Исчезни отсюда, быстро!» - прошипел Михаэль профессиональному шутнику. – «Я не могу долго удерживать Джоя подальше от тебя». И Инго Аппельт исчез почти в ту же секунду, уже во время финальных титров шоу.