Вольф-Рюдигер Мюльман - Удивительные сказки Единорога и шести бродяг

IN EXTREMO были размещены на седьмой палубе, на которой через полчаса состоялась проверка безопасности, которая благодаря подпитому настроению, частично силами подготовившихся металистов из 53 стран, вылилась в масштабную вечеринку. Все пассажиры, будь то музыканты или фанаты, делились на группы, которые должны были находиться у соответствующих спасательных шлюпок. Средневековые шалопаи в случае крушения судна сидели бы в одной лодке с немецкой метал-группой Grave Digger, что музыканты обоих коллективов приняли к сведению без нареканий, так как уже были знакомы, работали вместе и с девизом «Первым делом - музыканты и девчонки!» быстро нашли общий подходящий боевой клич. А проверку безопасности экипаж судна пока не мог осуществить с уверенностью, поскольку каждая инструкция, вылетающая из динамиков, тонула в крике «Мастер! Мастер!» песни Metallica - Master Of Puppets и громогласном рёве толпы.

Бар на верхней палубе вскоре был битком набит людьми, и не стоило опасаться, что пиво на втором Metal Cruise вдруг закончится, как это было в первом туре в прошлом году. Кто не желал познать на себе все удобства бара, сэкономив тем самым 1, 45 доллара на плате за обслуживание, того официанты прямо-таки преследовали на палубах. «Ты пьёшь, мы едем!» - звучал девиз, немного напоминая всем этим настойчивость африканских продавцов солнцезащитных очков на пляжах Италии или Португалии. Цены на напитки сильно облегчали кошелёк: 8, 55 доллара за большой Foster's; водка стоила 8, 34 доллара; а за пластиковый стаканчик вина нужно было отправить на барную стойку целых 9 долларов. Однако народ безвольно скупал это, как будто на пороге был сухой закон. Расплачиваться нужно было не наличными, а посадочным талоном, который у того или иного пьяного олуха по рассмотрении биллинга в конце тура вызывал поток слёз.

Наши герои наслаждались долгим выездом из порта Майами, разжились первой дозой палящего зноя и столкнулись с крепкими алкогольными напитками на первом закате. Не успел корабль выйти в открытое море, команда спасательной шлюпки Grave Digger подключила свои инструменты и устроила грохот в большом зале. Затем американские трэшеры Overkill должны были начать выступление на сцене над бассейном, но, к сожалению, их концерт пришлось отложить, так как персонал со сценическим и техническим оборудованием затянул дело. Во время первого метал-круиза в гавани стоял шеститонный кран, который погружал на корабль всю аудиосистему, на этот раз в распоряжении был лишь полуторатонный кран, так что погружение проходило поэтапно. Однако все эти технические проблемы не помешали братии с волынками превратить ночь в день и при помощи литавр и труб обеспечить замечательную работу, включая полную занятость в баре. Доброе начало полдела откачало, отсюда вывод - выпить!

В общем и целом на борту было четыре сцены: большой театр Chorus Line в качестве главной, палуба с бассейном, маленький зал Spectrum и зал болеро, в котором после полуночи всегда устраивалось метал-караоке - две вещи, которые прекрасно гармонируют и стоят непомерное количество денег.

Каждая группа имела собственное время выступлений - дважды по шестьдесят минут, играя в двух различных местах. Счастливчики из IN EXTREMO появились один раз на большой сцене в театре, а потом ещё раз на палубе с бассейном, и палуба эта была словно выигрышный билет в лотерею. Там можно было наблюдать концерты прямо из бассейна или развалиться на перилах этажом выше, наслаждаясь солнцем. Излюбленными - особливо у товарищей музыкантов - были перила прямо позади сцены, с которых можно было наблюдать за развитием событий с деловым взглядом знатока, сжимая в руке напиток с зонтиком.

Завтрак на следующее утро был проведён в сложных условиях, напоминающих озвучивание масштабной батальной сцены. Трубы Иерихона должны были идти против какого-то дерьма, поскольку порциям яичницы-глазуньи было крайне тяжело оставаться на тарелках под грохот контрабаса. По большей части чёрный и азиатский состав кулинаров, как можно было заметить, имел собственные трудности с музыкальными предпочтениями во время этой поездки, но служащие спокойно принимали это, лишь смеясь. Ну, а что ещё оставалось? Выхода не было.

Тем не менее, в полдень с кухни прозвучал громкий протест в форме Night Fever от Bee Gees, смешиваясь с грохотом шведской метал-группы.

Во вторник, 24 января, состоялся первый выход наших средневековых героев, и у каждого участника был больший страх сцены, чем обычно. За несколько минут зал театра был заполнен, насколько хватало глаз, что, в общем-то, точно укладывалось в рамки бортового графика, так как на верхней палубе финны Stratovarius как раз доигрывали свою последнюю композицию.

После этого поклонники ринулись к IN EXTREMO. Во время напряжения перед самым началом концерта Марко внезапно наколдовал из своего костюма два флакончика Ундерберга, которые он заначил ещё после недавнего рождественского тура. Ну, тогда за здравие - и вперед, за работу! На почти шестьдесят минут игрового времени места для экспериментов не остаётся, так что септет мочил один хит за другим, с удовольствием отметив, что выбор песен был единственным прямым попаданием. Публика шумела, театр кипел, а музыканты после своего выступления воодушевлённо влетели в гардероб. Кроме Шпеки: ему пришлось играть в тяжёлых условиях. Слухи донесли три версии роковой картины несчастного случая. Версия 1: В ночной попытке пнуть полную банку Foster's в три четверти литра ударник сломал ногу. Версия 2: Под физическим и умственным впечатлением от смешения различных замечательных напитков Шпеки добрался до своей каюты, где его равновесие подорвалось возле самой кровати, и уснул. И третья версия повествует о диком любовном свидании, включавшем групповуху, во время которой носитель палки едва не ухнул за борт. Выберите лишь один из трёх вариантов, а можете и скомбинировать все три версии друг с другом.

Правда, корабельный врач, по крайней мере, выписал правонарушителю обезболивающие и снабдил костылём. Но давайте дадим слово инвалиду: «Я даже не знаю, что это было, но в первую ночь на корабле что-то произошло - тёмной, но тепловатой карибской летней ночью. Должно быть, я слишком много и слишком долго бухал. Когда я на следующее утро проснулся с опухшей ногой, которая сильно болела и так пульсировала, что аж одеяло тряслось, я понял, что что-то, видимо, не так. Весь день я ковылял по кораблю, а вечером играл на нашем первом концерте в театре скорее плохо, чем хорошо. Затем я быстро скрылся в каюте, втайне надеясь, что завтра всё будет хорошо. Ага, какое там! На следующее утро левая нога окрасилась в цвет нелюбимой мной футбольной команды «Шальке 04». Ну, что за дерьмо! И что дальше?»