Вадим Яловецкий - Хроники старого меломана

Мне поручили группу второго курса. В учебный процесс я не вмешивался и торчал во время занятий в учительской или курилке. На практику я водил ребят на фабрику музыкальных инструментов, где нам выделили мастерская. Старший мастер поставил задачу: изготовить банкетки, это такие табуреты с прямоугольным сидением. Тридцать учеников — тридцать банкеток. Поскольку задание не было подкреплено чертежами и материалами, я тянул резину — заставлял ребят точить инструменты и через час выводил за проходную. Это безобразие продолжалось пару месяцев, после чего состоялся серьёзный разговор с директором. Я высказал свои претензии, он свои. На кристально чистой репутации молодого мастера появились пятна и замаячили первые признаки служебного несоответствия.

Затем посыпались неприятности. Приходили из детской комнаты милиции и просили характеристику на несовершеннолетнего подростка из моей группы. Мальчик что-то где-то украл; кто виноват — училище и, в первую очередь, мастер! Затем исчезли деньги, которые я собирал на обязательную подписку каких-то газет и журналов. Кто увёл эти шестьдесят или семьдесят рублей, я так и не узнал. Деньги, естественно, доложил. Несколько раз я появлялся бухой после возлияний в «Поганке», это, как вы понимаете, не прибавило авторитета. Затем вскрылся факт распространения и продажи фирменных сигарет (ну, не курить же детишкам всякую отечественную гадость). Впрочем, я особо не скрывал грех. Да, приторговывал. И вот новая встреча с директором. В кабинете присутствовали также старший мастер и главный инженер. Разбор «полётов» был недолгим.

— Вадим Викторович, вы, я вижу, совсем не готовы к работе с подростками и процессу воспитания подрастающего поколения. Безответственно относитесь к своим обязанностям, запустили практические занятия. На вас жалуются родители. Это никуда не годится, мы с вами уже беседовали, не помогло! После всего я, как руководитель нашего училища, не имею права вас допускать к работе с детьми!

— Да, мне не повезло, не читал инструкций товарища Макаренко, даже не был знаком с ним, — нагло глядя в глаза начальству, съязвил я.

Директор и старший мастер переглянулись, не очень понимая, о каком Макаренко идёт речь. Когда до них дошло, я почувствовал гневные вибрации.

— Учитывая, что вы наш бывший учащийся с отличными рекомендациями, мы можем перевести вас начальником участка. Будете проводить инструктаж по работе на станках и принимать зачёты по технике безопасности. Оборудование, надеюсь, знаете? Согласны?

— Конечно, я же работал на многих станках: на фрезерном, рейсмусе, токарном, в общем, я согласен. Извините меня, — после такого царского подарка мне стало стыдно.

Старший мастер объяснил мои обязанности, показал станки, сушилку с пиломатериалами. Мы оговорили технические вопросы, и я начал осваивать новое место. Освоение началось с доброй попойки, в которой участвовали мои коллеги мастера с главным инженером во главе. Когда спиртное закончилось, мы покинули место работы, перешли Кировский проспект и продолжили возлияния в пивном баре «Золотое руно».

В подвале среди десятка станков я почувствовал себя на своём месте. С техникой дружил, оборудование хоть и старое, но добротное. Единственный минус — почти полное отсутствие вентиляции. Дети не докучали, халтуры не заставили себя ждать. Когда я изучил сушилку, то ахнул — на прокладках сложены огромные залежи массива красного дерева, дуба, бука. Толстенные, по десять сантиметров, плахи, всегда востребованы на изготовление мундштуков, фигурок, багета и других поделок. Эти изящные вещи затем трансформировались в традиционные русские крепкие напитки. Мастера прятались у меня с бутылочкой-другой вина. В общем, вполне уютная жизнь…

Наступила весна 78-го. Динамичная жизнь между столярно-подвальным ремеслом, рискованными вылазками на «Галёрку», подпольной пластиночной деятельностью на негласных толкучках и угарной расслабухой в «Поганке», никак не предполагали общественную значимость, семейный уют и карьерный рост. Требовались какие-то перемены, тянуло к интересной работе, достойным легальным доходам. В кругу мастеров-собутыльников эти вопросы неоднократно поднимались. Не только я один маялся, и однажды мастер старшей группы, здоровяк Витя сказал:

— Я вот думаю: пойти учиться на официанта. Жратва, заработки, интересные люди — всяко лучше, чем с малолетками мудохаться.

Тогда я задумался, может, и мне попробовать новую профессию. Общепит в советское время всегда считался местом, где люди живут сытно и «нос в табаке» с одной стороны. С другой — слово «халдей» носило презрительно-негативный оттенок в пролетарских массах. Ну, этические нюансы меня как-то мало волновали. Помните: рыба ищет, где глубже, человек, где лучше.

Я стал наводить справки и выяснил, что кулинарное училище № 1 объявляет приём на двухгодичные курсы официантов по усиленной программе обучения в рамках подготовки к Олимпиаде-80. Профессионально-техническое училище по названию и техникум по сути, находилось в здании «Серой лошади», о котором я упоминал ранее. В двух шагах от моей любимой тётушки, рядом с улицей моего детства, Смолячковой. Из документов требовался аттестат о среднем образовании, характеристика и медицинская справка. Я поделился планами с главным инженером и пообещал пузырь за хорошую характеристику. Юрий Иванович хмыкнул и обронил:

— Пузырь — это хорошо! Но характеристику напиши сам, секретарша перепечатает, а я поставлю штамп и распишусь за директора. Старайся!

Постарался. Сочинил такое резюме, что оставалось только гадать, отчего я до сих пор не герой социалистического труда или народный депутат. Прочитав моё сочинение, Юра согнулся пополам и, отсмеявшись, произнёс:

— Я и не подозревал, что рядом с нами ходят такие люди! Зачем тебе в официанты, в писатели иди!

— Сам виноват, что такой кадр просмотрел. Готовь характеристику, а после работы я отвезу тебя в одно злачное место.

Вечером мы прокатились в «Поганку» и крепко надрались. Бумага уже лежала в кармане. Пора было подавать документы. Я в очередной раз взял расчёт и уже навсегда покинул родные стены училища краснодеревщиков. Теперь мой путь лежал в «Серую лошадь», а если официально, то в дом № 45 на проспекте Карла Маркса — ЛСКУ № 1. В приёмной комиссии, прочитав документы и узнав, что я сам до недавнего прошлого мастер производственного обучения, сразу включили в списки. Пазл собрался! Я был принят в группу официантов и зачислен приказом от 1 сентября 1978 года.

В этой главе хочу вернуться к главной составляющей моей хроники — движению меломанов. В конце семидесятых «винильщики» перестали крутиться на «Галёре». Большая часть любителей рока, как западного, так и стран восточного содружества, собирались по вторникам в секции филофонистов на углу Лермонтовского и Римского-Корсакова.