Вадим Яловецкий - Хроники старого меломана

Помню, как разговаривал по телефону из будки прямо на «пятачке», а подмышкой держал блок кишинёвского «Мальборо». Открылась дверь, протиснулся сержант, подмигнул мне, мягко вытащил пакет с сигаретами и растворился в толпе. Я опешил, но не стал догонять нахала и качать права — себе дороже.

Могли просто остановить и проверить документы, затем пригласить в отделение. По пути маршрут мог внезапно измениться, если в ментовский «спецкарман» залетало три рубля. После чего уже бывший владелец трёх рублей шёл в одну сторону, а брюки с красными кантиками — в другую. Как просто! Но бывали серьёзные прихваты, тут взяткой не отделаешься. Тогда действовал сценарий, описанный выше: суд за административное нарушение, штраф, сообщение на место работы.

Многие годы я надевал на «Галёру» костюм и обязательный галстук, за что от «коллег по торговому цеху» получил прозвище «Профессор». Некоторые принимали меня за переодетого сотрудника, шёпотом делились своими подозрениями с ярко выраженными спекулянтами, те мне подмигивали, тогда начинался мини-спектакль. Я подходил и жутким голосом вопрошал:

— Гражданин, что это вы здесь делаете? Фарцовкой занимаетесь или спекуляцией? Лицо мне ваше знакомо! Очень похоже на ориентировку по тройному убийству! Пройдёмте в милицию!

Перепуганный барыга дёргался, но когда все начинали ржать, смущённо жался, понимая, что это розыгрыш. Однажды я стал свидетелем, как приезжий провинциал метался по «пятаку», явно кого-то разыскивая. Мой «камуфляж» похоже, ввёл его в заблуждение. Он обратился.

— Простите, Вы не видели здесь такого парня… — Затем описал мне местного кидалу.

— Нет, не видел, а что случилось?

— Понимаете, я хотел купить джинсы, человек обещал помочь и направил в отдел, а сам пропал. Деньги тоже!

— Сочувствую, а чего деньги даёшь постороннему? Тут и обмануть могут!

— Да, нет — не давал, а положил в конверт. Думаете, "напарил", а так убедительно говорил. Подожду, вдруг придёт!?

— Ну, жди. В следующий раз будь осторожней.

Паренёк потолкался и ушёл. Я об этом фокусе знал, как и самого кидалу, который через несколько дней, как ни в чём ни бывало, придёт за новой жертвой. Тем, кто тёрся здесь постоянно, подобная сомнительная репутация не нужна. О трюке с исчезновением денег слышали многие. Желающего приобрести дефицит, приводили в отдел универмага и объясняли, что товар лежит в «синей секции» за стеной, куда вход простым смертным заказан. И, чтобы его получить, требуется деньги положить в конверт, на котором посредник поставит особый знак, тогда заведующий секции будет уверен, что нужная сумма в конверте и вынесет в обмен, скажем, джинсы или другой дефицит. В тот момент, когда ничего не подозревающий лох передавал конверт на «подпись», он подменялся и возвращался клон, но уже с «куклой». Несчастный тыркался по отделам, не находил никакой «синей секции» и пополнял когорту обманутых доверчивых граждан.

На «Галёре» гораздо чаще втюхивали «самопал». Обман? Да! Но, кто из обычных людей знал, как выглядят подлинные джинсы или куртка «Аляска». Кто из заторканных жизнью и дефицитом советских граждан представлял, каким должен быть оверлок, деним (грубая, плотная ткань саржевого переплетения) или двойной шов. Да, простят меня те покупатели, которые несколько десятков лет назад покупали концентрированный ароматизатор для белья, джинсы всех фасонов и размеров, футболки с надписями, вязаные шапочки и много чего ещё, что уже я и сам не припомню. Вот вам случай: я где-то отхватил самопальную куртку-аляску. Стояла зима, мороз ниже двадцати. Подкатывает залётный гражданин и спрашивает, не продаю ли я курточку. В мои планы это не входило, но отказывать как-то неприлично, и я намеренно брякнул запредельную стоимость — четыреста рублей. Этот лопух с радостью согласился. Правда, в итоге мне пришлось поймать такси, из машины передать куртку, затем съездить домой и переодеться. Поражает не то, что покупателя не остановили дешёвая прохудившаяся подкладка, засаленные рукава и воротник, а его свирепая целеустремлённость. Но попадались и вовсе уникумы.

Ещё пример: катался я тогда к Володе Ильюшину, который жил в нескольких остановках от центра. Володя — натура деятельная, приторговывал всем: джинсами, как самопальными, так и оригинальными; футболками, кроссовками и прочим ширпотребом. Привёз я клиента и вынес ему самый, что ни наесть настоящий «Wrangler» за двести двадцать рублей (как сейчас помню). Купец долго вертел штаны в руках и со вздохом вернул.

— Какие-то подозрительные твои джинсы. На самодельные смахивают, а другие есть?

— Конечно. Жди, сейчас вынесу.

Я сбегал к Володе и захватил кондовый самострок. Чем там пропитывали дешёвую ткань, не знаю, штанины были твёрдые и в руках стояли. Краска индиго тоже хороша — отменный тёмно-синий цвет! Эту особенность я часто использовал при демонстрации товара — тёр материю концом спички, которая тут же синела в подтверждение, якобы, подлинности.

— Вот последний экземпляр, но цена дороже.

Улыбка озарила лицо неизвестного поклонника ковбойских штанов.

— Вот это то, что надо! Беру!

Он исчез навсегда, но из памяти такое не выкинешь. После первой стирки беднягу ждало разочарование, но это случится потом, а в тот миг сбылась мечта идиота — счастье, вот оно! Самопал, форево!

После «трудового дня», желающие согреться шли с «Галёры» в ближайшую рюмочную. Это была крошечная кафеюшка под рестораном «Метрополь», среди своих прозванная «Щель». Это кафе на углу Ракова и Садовой. Коктейль из ста грамм шампанского и столько же коньяка за рубль пятьдесят, конфетка, — вот скромное воздаяние за потрёпанные нервы спекулянта. Пару раз повторить, перекур, и все разбежались по домам, чтобы на следующий день вновь не спеша прогуливаться вдоль Невского проспекта, зорко вглядываясь в лица прохожих…

Ленинградское кулинарное училище № 1 — заведение продвинутое. Несколько групп официантов готовили к обслуживанию Олимпийских игр 1980-го года. Поэтому существовал серьёзный отбор и повышенные требования. Учащиеся, люди, в основном, взрослые, некоторые семейные. Но обязательно все комсомольцы и даже члены партии. Коммунистом был Вадик Алиев, с которым мы вместе работали много лет и дружили до самой его смерти. Вадик автоматически становился старостой группы, а я, как бывший мастер (характеристика-то какая!), его заместителем.

Группу разбили на две части по изучению иностранных языков. Французский отсутствовал, пришлось изучать самый распространённый английский. Это было совсем неплохо, так как помогало ориентироваться в моём музыкальном хобби.

В начале декабря началась практика. Нас прикрепили к профессионалам, и процесс по овладению уникальной, по своим особенностям, профессии в условиях застоя пошёл. Моё ученичество в ресторане «Невский» начиналось с черновой работы: собирать и отвозить в прачечную грязные скатерти и салфетки, помогать носить продукты в кладовую, стоять на подхвате во время обслуживания туристов. Но потом пришло время заниматься непосредственно своей профессией — работать в зале с посетителями.