Вадим Яловецкий - Хроники старого меломана

— Постараюсь, Надежда Владимировна.

И не подвёл, споткнулся только на кулинарии. Тут предмет отдельного разговора. В течении двух лет обучения проводились практические поварские курсы. Скажем, прошли тему, занесли в конспекты, а затем идём в лабораторию и сдаём зачёт. Одеваем халаты, колпаки и готовим из заданных продуктов, например, закуску, супы или второе — у каждого своё. Перед дегустацией рассказываем, как и что состряпали, даём кулинарную характеристику блюда. Добавлю, государство оплачивало продуктовые наборы. В конце занятий учащиеся с мастером не без аппетита поглощали результаты своего труда. От таких практик к основной профессии добавлялось довольно сносное владение поварскими навыками — в работе подспорье и дома пригодится.

На экзамене попалась сложная тема — каши, а вот их я почти не знал. Чего-то мямлил, в итоге опозорился. Что делать? Надежда договорилась с преподавателем, сделали исключение, разрешили пересдачу. Попался нужный билет, всё прошло как по маслу.

Вместе со свидетельствами официантов нам вручали синее удостоверение курсов повышения квалификации специальной подготовки работников для обслуживания контингентов Олимпийских игр. Затем распределение, банкет, пьянка и всё такое, что обычно происходит после экзаменов.

На страну неумолимо надвигался великий спортивный праздник Олимпиада-80. Наш выпуск стали распределять по крупным пищевым точкам, задействованным на обслуживание столь эпохального события. Меня приписали к ресторану при гостинице «Спутник». Убогие номера и вспомогательные помещения, построенные в конце шестидесятых под общежитие, требовали ремонта и доработки. Что и сделали, зал ресторана полностью перестроили накануне Игр. Пока я оформлял санитарную книжку, ездил в ателье на примерку новой формы, заведение как раз запустили. 2 июня 1980-го года меня приняли официантом пятого разряда.

Началась пахота по шестнадцать часов в день. Туристы: завтрак, обед, ужин. Перекрытие. Свободная торговля. Привычно, понятно и бездушно-конвейерно. Утешением могла служить высокая зарплата — свыше трёхсот рублей. Однажды пришла Халитова (мой мастер по училищу). Я заказал ей кофе и стал ждать. Надежда Владимировна хитро сощурилась и спросила:

— Вадим, как ты смотришь на то, чтобы пойти учиться?

— Не задумывался.

— У меня к тебе предложение. Хочешь поступить в торговый институт? Я дам тебе прекрасную рекомендацию, у тебя пятый разряд, свидетельство с отличием. Подашь документы на вечерний, а днём будешь работать метрдотелем. Ты понимаешь?

Она многозначительно посмотрела на меня, и тут до меня дошло — нужны деньги! Дальновидная женщина готовила кадры. Молодец, как не уважать человека, работающего на перспективу.

— Ой, Вы знаете, Надежда Владимировна, я не смогу: семья, ребёнок. Мне скоро уже тридцать лет, какая учёба? Нет, не потяну!

— Не торопись, подумай, ты же толковый парень. Я Алиеву хотела предложить, но это не его стезя.

— Хорошо, подумаю. Новую группу набираете? — Переключился со щекотливой темы. — Теперь набор, видимо, проще. Олимпиаду не застанут…

В тоже день я позвонил Вадику Алиеву.

— Слушай, Халитова тебе ничего не предлагала по работе?

— Нет, а что?

Я рассказал лучшему «бергашнику» о визите мастерицы, не забыв отметить её многозначительный намёк на взятку.

— А ты чего, согласился!?

— Не, не хочу, сколько можно учиться? Я отказался. Шесть лет в институте, к сорока годам должность зама какой-нибудь кафешки. Ответственность. Нет, точно откажусь.

— Правильно, но с «тазиком» бегать — тоже не дело. Хочу поступить на курсы барменов. Можно вместе.

На том и порешили. Спустя много лет особо не жалею, что упустил шанс подняться по общепитовской карьерной лестнице. Да и события следующих двух лет показали, пойди я даже учиться, карьера скорее всего бы не задалась.

Накануне открытия Олимпиады, Димка Николаев ночевал у меня. Утром была моя смена, но работать очень не хотелось, и мы приняли решение «отмазаться». Решался вопрос очень просто: требовалось позвонить старшему смены, а ещё лучше, приехать и просто дать денег на лапу. Ребята подменят, да и выгодно, ведь моя пайка кому-то достанется, а лишних денег не бывает!

Когда подъезжали к «Спутнику», вид пустого города как-то даже пугал. На углу стоял ларек. Продавали заморский сок «Марли», сигареты «Марльборо» и ряд дефицитных продуктов. Я сунул метрдотелю трёшку и стал свободен. Мы поехали на «Галёру», но и там нас встретило удручающее безлюдье, всё вымерло! Как известно, тогда большая часть населения была запугана и сидела дома, остальной неблагонадёжный люд просто выдавили за пределы города. Нам оставалось встретить праздник в лучших отечественных традициях — крепко выпить. И ноги понесли нас в «Метрополь». Там были все свои, часть халдеев, вообще, нашего выпуска, оттого никакой краёжки и обмана. По неписаным правилам давали пять рублей сверху с каждой персоны, и гуляй — не хочу.

Вообще, путешествие по ресторанам и гостиницам города — дело увлекательное. Мы ещё не успели пресытиться профессией и разгульной жизнью кабаков. Питаться в пирожковой или закусочной уже как-то не к лицу. Гораздо престижней уверенно пройти мимо бдительного швейцара в «Европейскую» или «Асторию» на шведский стол, а поужинать в ресторане гостиницы «Прибалтийская» или «Пулковская» (её, кстати, тоже строили к Олимпиаде, но уже финские специалисты). Да мало ли злачных мест в огромном городе, главное, чувствовать себя чуть-чуть выше остальных. В общем, сибаритство на советский манер.

Ближе к вечеру сытые и пьяные мы вывалились из «Метрополя». На улице потрёпанный мужик с отёчным лицом хроника попросил добавить немного денег, чтобы купить «пузырь». Димка полез за деньгами, и тут лицо человека показалось мне знакомым. Сейчас бы не вспомнил, а тогда узнал! Да это же тот урод, что подставил меня в конце шестидесятых, по его милости конфисковали мою первую коллекцию! Это была наша вторая встреча. Первая произошла намного раньше, ещё в подвале клуба филофонистов на Ждановской набережной. В тот раз он сам подошёл ко мне и стал каяться. Я потащил стукача во двор, чтобы хорошенько всыпать, но маленький человек жалобно просил прощения и уверял, что менты его заставили. Я смягчился, но решающим фактором стала простава нескольких бутылок портвейна. Тут же, на лестничной площадке, я и ещё несколько клубных пацанов уничтожили гнусное советское пойло. Этого хватило, чтобы кулаки больше не чесались, пластинок всё равно не вернёшь (какой там был оригинальный альбом The Doors «Waiting For The Sun», эх…).

И вот новая встреча с опустившимся стукачом. Я ничего не сказал и лишь позже поведал Димке о необычном просителе. Дима возмутился и попенял мне, что промолчал. Зная вес его кулаков, человечку мало бы не показалось. Николаев тоже раньше занимался боксом, но дошёл до кандидата и был подготовлен гораздо лучше меня. В нашей разгульной жизни, в пропитанных винными парами и человеческими пороками заведениях, кулаки не последний аргумент в разрешении постоянных конфликтов. Кабак и хорошая драка всегда идут рядом. Я вспоминал Димкины сшибки, когда спустя много лет организовывал его поминки. В 1992 году Николаев разбился на своей машине при этом, унеся жизнь моего хорошего знакомого.