Вадим Яловецкий - Хроники старого меломана

— Братцы, так я там был два года назад, вот в этом кафе. Смотрите! — У ответственного работника перехватило дыхание, и он благоговейно глядя в экран, почти шёпотом закончил: — Господи, да вот же и я!

В ящике мелькнула фигура, похожая на проштрафившегося сидельца. С волною андроповских чисток в нашу колонию прибыло мотать срок немало бывших директоров, начальников всех мастей, старших офицеров (помнится, даже адмирал) и прочих государственных людишек. По первости выделялись они на фоне работяг плохо замаскированными начальственными манерами и слегка потускневшей вальяжной внешностью, свойственной людям, не знавшим забот. Статьи, как на подбор: взятка или хищение в особо крупных размерах. Начальство их примечало, люди занимали на зоне должности старшин отрядов, нарядчиков, бригадиров. Из прошлой жизни они приносили с собой массу интересной информации и презрительную уверенность, подкреплённую невидимыми денежными ресурсами.

Иногда, к моей радости, в телевизоре появлялись музыкальные передачи и редкие ролики зарубежных исполнителей. А, вообще, каждую свободную минуту я предавался чтению газет и журналов. В этом плане никто не ограничивал, начальство поощряло зеков подписываться на продукцию СМИ. Я нашёл в своей записной книжке тех лет подписной список 1986-го года. Представьте, ни много ни мало на сто тридцать три рубля: шестнадцать журналов и три газеты! Туда зачем-то затесались «Трезвость и культура», «Политическое самообразование». Ну, ладно, это ещё понять можно, а, скажите на милость, зачем хроническому пьянице и хулигану Боре Кузьмичёву понадобилось медицинское издание «Акушерство и гинекология». Когда я робко поинтересовался у «изысканного интеллектуала» об его интересе, тот удивился моему непониманию и пояснил:

— А вдруг бабы голые попадутся!

— А что, ты без картинки с «Дунькой Кулаковой» не дружишь?

Бывший сантехник, получивший шесть лет за убийство жены, нисколько не обидевшись, ответил:

— Так, когда есть картинки, оно сподручней…

Чтение периодики существенно скрашивало лагерный быт. Но была ещё и самодеятельность. Как много лет назад, я вновь пел, правда, в лагерном хоре. Ещё немного поиграл в ансамбле, пока не появился Федя Столяров и взял это дело в свои профессиональные руки. Гитарист из первого состава «Феникса», Федя сделал карьеру музыканта сначала в «Аргонавтах» с Розенбаумом, затем успешно выступал в своей группе «Дилижанс». Но споткнулся по жизни и загремел на зону за какие-то аферы со страховкой автотранспорта. Мы много болтали о музыке, вспоминали начало карьеры в "Фениксе". Под его влиянием я снова взялся за тексты песен. Со временем Федя сколотил крепкую команду, ему подогнали с воли инструменты, и праздничные концерты уже не обходились без его выступлений с обязательной композицией «Волки» на стихи В. Солоухина:

Спустя много лет, когда я наблюдал по телевизору передачи с политическими комментариями Столярова, вспоминались выступления этого незаурядного музыканта, его проекты по возвращению. Планировалось назвать новую группу «Ва-банк». Но имя, увы, оказалось занятым московским исполнителем. Помню нашу встречу после освобождения и прослушивание будущего альбома в ленинградском рок-клубе.

Отряд выходил из столовой и строился после завтрака. На улице темно, холодно и уныло. То ли март, то ли февраль 1987-го года. По утрам настроение не самое лучшее, оттого каждый уходит в себя, на трёп нет никакого желания. И вдруг кто-то из толпы выкрикнул:

— Смотрите, что за хрень!? НЛО, что-ли? — Рука изумлённого сидельца указывала в даль.

В предрассветной полосе оранжевого небесного окоёма хаотично металось несколько беззвучных силуэтов. Традиционная форма летающих тарелок была размыта и ирреальна. Объекты бессистемно двигались на приличном расстоянии от колонии, а затем по очереди исчезли. Взбудораженная толпа загалдела.

— Становись, — скомандовал бригадир, — сеанс окончен, шагом марш!

— Сколько о них слышал, а вижу впервые, — высказался кто-то, — не иначе, что-то случится! — Затем мрачно пошутил, — инопланетяне нас искали, да видать промахнулись.

В тот год действительно произошло немало событий, существенно повлиявших на мою дальнейшую судьбу. На следующий день, когда люди выполняли производственный план на промзоне, в помещение отряда нагрянул войсковой наряд с обыском. Старший — ДПНК капитан Леднёв. Днём на втором этаже казармы тихо: дневальный, несколько пацанов с ночной смены, да я — зоновский мазила. Пока шмонали, раздался телефонный звонок: искали ДПНК. После разговора Леднёв задумался, пошарил глазами и увидев меня, бросил:

— Яловецкий, пошли со мной!

— Что случилось, гражданин капитан?

— На промке зек вздёрнулся, поможешь.

Мы прошли через КП на промзону, к строящемуся зданию гаража. У входа в подвал курили контролёр и мастер из вольных. Спустились в подвал: бедолага висел на арматурной проволоке и слегка доставал пол ногами — расстояние до потолка было небольшое.

— Покойников не боишься? Давай снимай!

— Но, гражданин капитан.

— Выполняй, осуждённый! Сегодня он — завтра ты!

От таких слов меня передёрнуло, вот ведь, сволочь! Цириков не приглашает, мараться не их дело. Пришлось вытаскивать труп из железной петли. Потом уже на плащ-палатке вчетвером вынесли тело на свет. Прибежал кум из оперчасти, стал ругаться: зачем трогали жмурика, протокол ещё не составлен.

Подавленный увиденным, я вернулся в отряд. Но ещё больше задели слова Леднёва. Бог шельму метит! Спустя некоторое время капитан перевёлся на должность начальника отряда и через год спалился на взятке. Сумма была серьёзной, завели уголовное дело и дали капитану срок. Покатил он на ментовскую зону в Нижний Тагил. Вот так служивый, следи за речью: «сегодня он — завтра ты»!

Летом я подрался. Повод пустяковый: из-за места перед телевизором. Повторяли сериал «Противостояние», многие его не видели, я в том числе, хотя до того читал роман Юлиана Семёнова в «Огоньке». Фильм начинался после ужина, но места занимали заранее и своеобразно — клали на табуретку свой головной убор (у зека он обязательно подписан, не перепутаешь). Летняя шапчонка с козырьком при мне, а зимняя шапка сторожит место для хозяина.

Вернулись с ужина, стали потихоньку рассаживаться, но моё место оказалось занятым. Шапка валялась на полу, а рядом цинично восседал малолетка. Малолетки — это молоденькие ребята, получившие срок до исполнения совершеннолетия. После восемнадцати их переводят на «взросляк». Колонии для малолетних преступников — жуткое испытание для пацанов. Постоянные побои, чудовищные понятия, о которых распространяться не буду, и жёсткий режим, калечат пацанов. Оттого они «подымаются» на взрослую зону, готовые вцепиться в горло по любому пустяку. Неокрепшая психика, настрой на отстаивание своих извращённых принципов превращает их в безжалостных волков. Вот с таким гадёнышем мне и пришлось иметь дело.