Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Свой второй роман Моэм написал, когда ему было уже тридцать. Несмотря на высокую репутацию в литературных кругах, он понимал, что далек от успеха, который мог бы поставить его в ряды знаменитостей. Полагая, что смена обстановки послужит толчком для его творчества, он, обсудив эту идею с Пейном и получив от него одобрение, съезжает с их общей квартиры. В феврале 1905 года Моэм отправляется в Париж, где с помощью Пейна находит квартиру на пятом этаже дома 3 по улице Виктор Консидеран, расположенной неподалеку от «Бельфорского Льва» на Монпарнасе. За 28 фунтов в год он имел теперь две комнаты и кухню с видом на кладбище Монпарнаса. Он уютно обставил квартиру подержанной мебелью и нашел приходящую служанку, которая убирала жилье и готовила обед.

В своих воспоминаниях о жизни в Париже Моэм не совсем откровенен: он отправился в Париж не один. Его сопровождал один из выпускников Оксфордского университета, с которым он познакомился несколько лет до этого. Звали этого привлекательного молодого человека Гарри Филлипс. Их связь продолжалась до конца 1905 года. В тот же год они вместе провели лето на Капри. Но Филлипса стала беспокоить мысль о его собственной неустроенности и на следующий год он возвращается в Англию. Они расстались друзьями. Моэм посвятил ему свой роман «Ряса священника», вышедший год спустя.

Филлипс вспоминал, что в Париже Моэм следовал своему жесткому распорядку дня, работая после завтрака до половины первого. Во время пребывания в Париже он переписал «Хлеб и розы», которому дал новое название: «Ряса священника».

Моэм и его компаньон часто бывали в театрах, и Моэм поражал своего друга знанием французского, немецкого и итальянского языков. «Прирожденный полиглот!», — с восхищением вспоминал позднее Филлипс. Моэму особенно нравился театр «Гран Гиньоль», который он помнил еще с детства, питая особую симпатию к известной в то время актрисе Дорзиа.

Моэм и Филлипс часто совершали также вылазки в Версаль, который Моэм обожал. Иногда они виделись с Чарлзом Моэмом, но, как вспоминал Филлипс, между братьями не чувствовалось особой любви. Уилли редко предавался воспоминаниям о своем детстве и семье, и, что очень странно, никогда не говорил со своим другом о брате Гарри, который умер всего лишь за несколько месяцев до переезда Моэма в Париж. Можно предположить, что смерть брата не оказала большого влияния на него, но с еще большей уверенностью можно утверждать, что она глубоко подействовала на него и он не мог говорить о ней.

Самыми памятными от пребывания Моэма в Париже остались вечера, проводимые в ресторане «Ша блан», который находился на улице Одесса. На первом этаже этого недорогого, но процветающего заведения обычно обслуживали посетителей, в то время как на втором места заказывались для различных групп художников, натурщиков, любовников или просто друзей. Здесь можно было дешево пообедать, а вечерами принять участие в спорах о философии, политике, литературе и искусстве. Основными темами споров, были, конечно, импрессионисты, стили художников и писателей, связь скульптуры с реальностью.

В спорах в «Ша блан» оттачивал свое мастерство Клайв Белл, который станет впоследствии известным критиком. Однако этот неофициальный клуб собирал главным образом художников. Именно здесь Моэм увидел много лиц, которых он потом перенесет на страницы «Бремени страстей человеческих» и «Мага». Сам ресторан изображен в «Маге» под названием «Шьен нуар». Завсегдатаями «Ша блан» были художник из Уэльса Габриэль Томпсон, американский художник Александр Гаррисон и скульптор Пол Бартлет, который послужит прообразом Клейсона в «Маге»; молодой преуспевающий иллюстратор американец Пенрин Стэнлос будет изображен в виде добродушного позера Фланагана в «Бремени страстей человеческих», а Келли — в образе бесшабашного Лоусона. Келли частенько любил шутить, что все отвратительные художники в произведениях Моэма списаны с него.

Однако не все посетители «Ша блан» испытывали симпатию к неразговорчивому англичанину, молча наблюдавшему за горячими спорами. Одной из наиболее устрашающих и в то же время привлекательных фигур был ирландский художник Родерик О’Коннор. Самая почитаемая в Латинском квартале личность, сорокалетний О’Коннор имел большой жизненный опыт, обладал недюжинным умом и прекрасно разбирался в искусстве. Он был замкнут, обладал острым, как бритва, языком и не признавал никаких авторитетов. По какой-то необъяснимой причине он сразу же невзлюбил Моэма, который вспоминал, что его присутствие за столом крайне раздражало ирландца, а его сдержанные замечания вызывали у того немедленный отпор. По словам другого завсегдатая ресторана, А. Кроули, Моэм казался О’Коннору «клопом, которого чувствительный человек не желает раздавить из-за боязни дурного запаха и чувства брезгливости».

Судя по отзывам, Моэм ужасно переживал саркастические колкости О’Коннора и Кроули и, не будучи мастером ведения споров, должно быть, переносил эти унижения молча. Однако он давно приобрел себе самое сильное оружие, и в «Маге» представит О’Коннора в образе художника-неудачника О’Брайена, озлобленность которого исковеркала его душу настолько, что, завидуя успеху других, он нападает с критикой на любого художника, обладающего талантом. В «Бремени страстей человеческих» О’Коннор появится в образе ирландца Клаттона, злобного художника, наибольшую радость которому доставляет издевательство над выбранной им жертвой.

Из всех завсегдатаев «Ша блан» для Моэма не было фигуры более зловещей и притягательной, чем Кроули. Эксцентричный английский поэт, поклонник оккультизма, Кроули унаследовал 40 000 фунтов стерлингов, которые он вскоре растратил на путешествия, организацию экспедиций в горы, увлечение оккультными занятиями и роскошные издания собственных произведений. В более поздние годы эксцентричная одежда Кроули, пристрастие к наркотикам, откровенно эротическая поэзия и увлеченность черной магией привели к тому, что английская пресса окрестила его «самым безнравственным человеком в мире». Появление Кроули в компании сразу же вызывало настороженность и напряженность. Моэм признавался, что невзлюбил Кроули с первой же встречи, очевидно, потому, что тот был безжалостен в своих насмешках над писателем. Оставшиеся о Кроули дурные воспоминания преследовали Моэма много лет спустя, когда он создавал «Мага». Хотя главный герой романа Оливер Хаддо сочетает в себе черты Свенгали и доктора Моро, это по сути — карикатура на Кроули. Хаддо такой же хороший альпинист, как и Кроули, любит покрасоваться и поболтать и, как Кроули, увлекается оккультизмом. Хаддо обладает способностью к гипнозу; подчинение им себе молодой девушки с помощью психического внушения напоминает о безграничной власти, которую Кроули имел над своей женой Роз Келли, впоследствии ставшей алкоголичкой и лишившейся рассудка.