Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Моэм навсегда распрощался с «Паркер Феррис» 31 марта и после трехнедельного пребывания в Нью-Йорке отправился в Вашингтон, чтобы передать рукопись «Бремя страстей человеческих» библиотеке Конгресса. Церемония передачи состоялась 20 апреля в аудитории Кулиджа. Выступая, писатель еще раз повторил, что он всего лишь литератор и что преподносит этот дар из чувства признательности стране, которая в течение шести лет проявляла по отношению к нему и его семье огромную щедрость.

Намерение Моэма вернуться в Европу в конце мая стало широко известно, и по приезде в Нью-Йорк он был засыпан подарками и приглашениями на прощальные вечера. Серл писал о том периоде: «Сейчас Уилли общается с народом больше, чем президент Трумэн. Я всячески пытаюсь оградить его, хотя трудно представить, что найдется хоть один злонамеренный человек, который хотел бы причинить ему боль».

Когда 29 мая Моэм отплывал из Нью-Йорка в Марсель на французском лайнере «Коломби», он испытывал усталость и чувство тревоги перед возвращением на мыс Ферра. И все же ощущение покачивающейся под ногами палубы наполняло его душу радостью. Начиная с восьмилетнего возраста, он ни в одной стране не прожил непрерывно так долго, как в Америке; но даже огромные пространства североамериканского континента не погасили в нем безудержного стремления к перемене мест.

Неожиданно грянувшая война резко нарушила привычный образ жизни писателя. В возрасте шестидесяти пяти лет ему пришлось сняться с насиженного места и снова начать скитальческую жизнь: сначала он отправится на линию Мажино, затем в Лондон, где переживет интенсивные налеты немецкой авиации, и вслед за этим в течение шести лет будет колесить по бескрайним просторам Америки. В тщательно продуманный им план завершения своей писательской карьеры вмешались три года пропагандистской работы. Роман «Острие бритвы» появился именно тогда, когда он планировал завершить работу над художественными произведениями. На годы войны пришелся конец отношений с Хэкстоном, чему сначала предшествовала долгая разлука, а затем и смерть друга.

Когда летом 1946 года Моэм вернулся в Европу, ему было семьдесят два года. Теперь он в шутку стал называть себя «долгожителем на этом свете». Он знал, что ему отведено не так много лет. Поэтому, по словам Сирила Конноли, он начал «неторопливый процесс завершения своей писательской карьеры». Пройдет еще шестнадцать лет, прежде чем он напишет свой последний роман, а в течение четырнадцати лет из этих шестнадцати на него обрушится лавина почестей, с которыми не могло сравниться ничто, пережитое им в прошлом.

В Марселе пассажиров обслуживал всего один таможенник, поэтому проверка заняла семь часов, прежде чем прибывшим было разрешено ступить на землю Франции. Недовольство Моэма бюрократической волокитой не помешало ему считать этот день одним из самых счастливых в его жизни.

Горечь, которую он испытал после поражения Франции, прошла. Он глубоко переживал, видя оставшиеся следы немецкой оккупации: в конце концов это была страна, в которой он родился, единственное место на земле, где духовно он ощущал себя дома. Поэтому он вскоре принимает решение обосноваться именно здесь.

До окончания ремонта виллы «Мореск» Моэм и Серл поселились в маленьком отеле «Ле Вуаль д’Ор», окна которого выходили на бухту близлежащей деревеньки Сен-Жан на полуострове Ферра. Заброшенная, с выбитыми окнами и протекающей крышей, вилла «Мореск» выглядела удручающе. Все стены были испещрены выбоинами от осколков снарядов — последствие попыток английских военных кораблей уничтожить расположенный рядом наблюдательный пункт. Сад зарос до неузнаваемости; большинство деревьев, многие из которых достигали тридцатиметровой высоты, были повалены при обстрелах, а в бассейне обвалились стены. Немцы, занимавшие дом во время оккупации, выпили весь запас лучших вин в погребе, а перед отступлением изрезали всю обивку мебели. Вслед за этим за интерьер принялись жучки-точильщики и ржавчина. Но каково бы ни было состояние дома, ничто так мучительно не подействовало на Моэма, как посещение комнаты, которую в течение многих лет занимал Хэкстон.

Моэм тут же приступил к восстановлению виллы, наняв пятерых каменщиков для ремонта стен и восстановления бассейна. После тщательной отделки и покраски от нанесенного ущерба не осталось и следа. К концу июля на виллу была доставлена мебель, а из дома госпожи Кенмер вернулись оставленные ей на хранение картины. Особую радость Моэму доставило возвращение на виллу очень ценимой им поварихи Аннет. Когда осенью в саду были пересажены цветы и деревья, вилла снова превратилась в очаровательный и уютный уголок.

Во время проживания в отеле «Ле Вуаль д’Ор» и ремонта на вилле «Мореск» Моэм продолжал придерживаться выработанной им привычки работать по утрам. Английский режиссер Фирт Шепард, желая возобновить постановку «Леди Фредерик», обратился к писателю с просьбой внести в нее некоторые изменения, на что Моэм с удовольствием согласился. Поставленная в новой редакции в лондонском театре «Савой» пьеса пользовалась успехом у зрителей и выдержала 144 представления.

К этому времени относится также завершение работы над сборником «Сила обстоятельств», вышедшем в 1947 году. В него вошли лучшие рассказы Моэма как раннего, так и более позднего периода — «Жена полковника», «Пятидесятилетняя женщина», «Обломки», «Зимний круиз», «Эпизод» и «Бумажный змей». В сборник был включен также рассказ «Непокоренная», повествующий о французской женщине, которая была изнасилована немецким солдатом и убила родившегося от него ребенка. Рассказ, написанный в 1943 году, представляет собой аллегорию отношений Франции и Германии, а в более широком смысле — насилия, совершенного над Европой.

Сборник «Сила обстоятельств» означал конец карьеры Моэма как создателя рассказов. Проявив такую же решительность, как и в 1933 году, когда он прекратил создание пьес, он не написал после выхода «Силы обстоятельств» ни одного рассказа. Он полагал, что единственным жанром для него теперь оставался только роман. Моэм надеялся создать исторический роман, который служил как бы противовесом «Созданию святого», а затем вернуться к миру, показанному им в «Лизе из Ламбета», завершив тем самым в своем творчестве полный круг. По словам Серла, в конце 30-х годов он вместе с Моэмом в течение трех недель прожил в знакомой Серлу семье в Бермондси, где писатель собирал нужный ему материал. Серл утверждал, что Моэм уже сделал наброски некоторых образов и героев, но, узнав, что многие из его прежних знакомых погибли во время бомбардировок Лондона, прекратил работу над романом. Кроме того, по словам самого писателя, война так резко изменила жизнь в трущобах, что мир, который он собирался изобразить, выглядел анахроничным. Жизнерадостность на фоне тягот, привлекшая его внимание сорок девять лет назад, когда он писал «Лизу из Ламбета», уступила место зависти и горечи. Поэтому он отказался от этой идеи.