Гиора Ромм - Одиночество. Падение, плен и возвращение израильского летчика

Вошел египетский офицер и склонился надо мной. Сказав, что он врач, он спросил, как я себя чувствую. Мне он показался обычным боевым офицером, попытавшимся прикинуться медиком. Я спросил его, что такое баротит [48] Заболевание уха, вызываемое изменением атмосферного давления, например, во время воздушных путешествий. — единственный медицинский термин, который я помнил с летного курса. Он дал мне совершенно исчерпывающий ответ, сообщив, что баротит возникает, когда самолет резко снижается и внутричерепное давление блокирует евстахиевы трубы. Не было никаких сомнений, что передо мной действительно доктор. Мне стало стыдно, что я ошибся.

— Вы укрыли меня каким-то ветхим одеялом, которое все все в песке, — сказал я ему.

— Это одеяло мы получили от Ваших, капитан, — ответил он, указав мне на еврейские буквы, отпечатанные на дальнем от меня крае.

Я был весь на нервах, и доброму египетскому врачу приходилось все время меня успокаивать. И я был в гневе, что наши не позаботились о том, чтобы предоставить мне все самое лучшее, чтобы поддержать честь израильской армии.

— Еще немного терпения, и все будет в порядке, — сказал мне врач.

И тут, словно по волшебству, из-за полуразрушенной стены появился человек в белом костюме.

— Я представитель Красного Креста в Израиле, — сказал он мне по-английски. Я не верил своим глазам — я его узнал! Как-то в субботу мы сидели с Мирьям в ресторане «Калифорния» на улице Фришман [49] Одна из тель-авивских улиц, ведущих к морю. — и этот приятель сидел за соседним столиком в своем белом костюме. Это был очень красивый мужчина, и мы с Мирьям не могли не обратить внимания на него и его роскошную спутницу и не отметить, как сильно они отличаются от местных жителей стилем одежды и светлыми волосами.

— Я знаю Вас по «Калифорнии», — сказал я ему, удивляясь самому себе.

— Я никогда в жизни не был в Калифорнии, — быстро ответил он.

— Не Калифорния в Америке — ресторан «Калифорния» в Тель-Авиве, — объяснил я.

Взглянув на меня с удивлением, он сказал:

— ОК, я здесь, чтобы тебя забрать. Пришло время возвращаться домой.

Тут рядом с ним появились Саид и несколько солдат. Они подняли носилки, и мы покинули разрушенное здание, где я провел около трех часов. Впереди виднелся Суэцкий канал и маленькое пришвартованное судно. Перед тем как внести меня на корабль, процессия остановилась.

Саид протянул руку. Он был весьма взволнован. Я никогда не видел его в таком состоянии. Правый угол его рта непроизвольно дергался.

— Для меня было честью познакомиться с Вами, капитан, — сказал он по-английски.

Я хотел что-нибудь ответить, но слова застревали в горле.

— Да пребудет с тобой Всевышний, — добавил он по-арабски, повернулся и пошел прочь.

В субботу 6 декабря 1969 года, 26 кислева 5630 года по еврейскому календарю, во второй день праздника Ханука я пересекал Суэцкий канал с запада на восток, лежа на палубе маленького египетского судна, укрытый драным, в песке армейским одеялом, и наблюдая, как восточный берег канала становится все ближе и ближе. Мои ноги были закованы в гипс, напоминающий брюки. Левая рука лежала поверх тела. Словно желая ее спрятать, моя правая рука легла поверх левой, наполовину бледной и повернутой под углом, не позволяющим двигать локтем.

На этом расстоянии я мог разглядеть группу людей, наблюдавших за нами с берега канала. Группа была в одежде цвета хаки, и я предположил, что это резервисты, которым повезло стать свидетелями редкого события — обмена военнопленными. Развалины Кантары [50] Город на севере Египта. В 1967 году город был захвачен Израилем и отвоеван Египтом в 1973 году в начале войны Судного дня. Поскольку Кантара находится на восточном берегу Суэцкого канала, Ромм никак не мог находиться там накануне своего освобождения. , где я провел три часа, пока Красный Крест ломал голову, каков должен быть порядок обмена пленными при наличии всего одного парома, растворялись вдали по мере того, как паром приближался к восточному берегу. Четверо египетских матросов в красочных шерстяных шапочках подняли носилки и осторожно передали их через полоску воды между бортом и берегом, где их подхватили четыре израильских солдата.

Я безмолвно смотрел на группу незнакомых мне израильтян, наслаждаясь первыми мгновениями на израильской земле. Тем временем группа распалась, и от нее отделился Моти Ход, командующий израильскими ВВС. Рядом с ним улыбался Як Нево [51] Яаков (Як) Нево (1935-1989) — израильский военный деятель, полковник Армии обороны Израиля. , командир авиабазы «Хацор», на которой базировалась первая эскадрилья израильских «Фантомов». Я стал бы одним из первых летчиков этой эскадрильи, если бы три месяца назад, 11 сентября, моя эскадрилья «Миражей» не вылетела на перехват, из которого я не вернулся.

— Добро пожаловать домой, — сказал Моти, пожимая мне руку.

— Шалом, Моти, шалом, Як, — мягко ответил я, оглядываясь вокруг и стараясь привыкнуть к резкому изменению окружающей обстановки.

Моти был одет в форму цвета хаки без знаков различия, на поясе у него висел пистолет. Я сразу же вспомнил Анвара в его отутюженной форме цвета хаки, также без всяких знаков различия. Откуда-то прозвучал властный голос, приказавший двигаться отсюда, и побыстрее, словно бы нас подстерегала какая-то опасность. Группа поспешно двинулась, мои носилки несли впереди всех. Меня погрузили в зеленую армейскую карету «скорой помощи», дожидавшуюся нас на дороге. Осторожно, не произнося ни слова, солдаты поставили носилки куда следует и вышли из машины.

Моти зашел через заднюю дверь и закрыл ее за собой. «Я рад, что ты снова с нами, для этого нам пришлось много потрудиться», — сказал он. Я ничего не ответил.

— Как твои дела, Гиора?

Мое молчание немного нервировало Моти.

— Моти, ты понятия не имеешь, как это было трудно! — наконец, сказал я. Ненадолго в машине вновь воцарилось молчание. — Что касается допросов, тебе не о чем беспокоиться, я ничего им не рассказал, — добавил я.

— Гиора, сейчас это совершенно неважно. Ты в порядке? Сейчас мне важно одно: что ты в порядке.

— Я в порядке, Моти. У меня все отлично.

Я с изумлением отметил, что говорю на иврите с американским акцентом, особенно когда нужно произнести букву рейш . Судя по всему, мне будет трудно избавиться от последствий этих трех месяцев, когда я говорил только по-английски.

Моти мягко похлопал меня по плечу и вышел. Машина тронулась.

Через десять минут я находился на борту военного вертолета «Супер Фрелон» [52] Сюд-Авиасьон SA.321 Супер Фрелон («Сверх-шершень») — французский тяжелый многоцелевой вертолет. В израильских ВВС использовался как транспортный и для перевозки раненых. . Нисим Ашкенази, который провел в плену столько же времени, что и я, и даже немного дольше, лежал на верхней полке, закрепленной с правой стороны вертолета. За несколько дней до обмена военнопленными он перенес еще одну операцию, и по его лицу было видно, что ему все еще больно. Когда мы взлетели, один из пассажиров достал поднос с суфганиет — традиционными ханукальными пончиками. Я с удивлением уставился на поднос.