Михаил Лев - Длинные тени

Терезе казалось, что ее безмятежная жизнь будет длиться вечно. Но настала пора, когда нельзя было, как прежде, ходить по земле с гордо поднятой головой. Само по себе поражение третьего рейха ее тревожило меньше, чем собственный проигрыш. Но она все еще упорно не хочет примириться с мыслью, что прошлого не вернешь. К чему, скажем, она вдруг принялась разглагольствовать о своей любви к Вагнеру? Сильно встревожил ее Фушер. Она его боится и в то же время рассчитывает с его помощью спасти Вагнера.

Юджин Фушер… Этого американца Берек, собственно говоря, видел один-единственный раз, но раскусить его, кажется, нетрудно. Он часто отмалчивается, но вовсе не оттого, что не знает, как и что сказать. На людей привык смотреть сверху вниз. Всегда и всюду стремится быть хозяином положения. Но на первом плане у него собственная выгода. Если ему не удастся заработать на Вагнере, он найдет что-либо другое, на чем можно будет погреть руки.

Но хватит размышлять. День уже в разгаре. У озера, где он вчера сидел, ему предстоит встреча с Гроссом.

Берек идет по затененной стороне улицы. Глаза щурятся от обилия света. Жарко. Воротник рубашки расстегнут. Рукава засучены выше локтей. Галстук он никогда не любил носить. Сейчас бы он душил его, как удавка. По приезде он сразу же обзавелся легким головным убором с большим козырьком, теперь он защищает его от солнца. Глаза скрыты за темными очками.

Да, с Гроссом советоваться можно. Но если Берек мог бы в эту минуту поговорить со своим партизанским командиром, ставшим для него и другом и учителем, — со Станиславом Кневским! С ним бы он отвел душу и услышал бы от дяди Станислава: «Берек, дорогой, вот что я тебе скажу…» Если бы это было возможно… Но — увы! Представитель польской миссии по делам военных преступников Станислав Кневский рано ушел из жизни. Мать в таких случаях сетовала: «Плохие люди живут долго, а вот хорошие умирают рано».

Гросс заранее предупредил Шлезингера, что может задержаться. Так и случилось. В ожидании друга Берек сидит, не отрывая взгляда от слегка колеблющейся водной глади. Озеро перешептывается с ветерком, мерно колышется, словно колыбель, убаюкивающая ребенка, напевая мотив без слов, без начала и конца. Быть может, оно воспевает красоту своей страны, нескончаемое благодатное лето, землю, где зреют ананасы, апельсины, бананы, кокосы, а на хлебном дереве растут зелено-желтые плоды величиной с арбуз. Из их мякоти пекут вкусные лепешки, варят варенье. Берек отведал этих яств — вкус у них отменный. Но напев этот может быть и печальным напоминанием о том, что в этой стране, с ее несметным природным богатством, голодает не только горстка индейцев, чудом сохранившихся в тропической сельве бассейна Амазонки, но и сотни тысяч «своих» батраков и городской бедноты.

Вдруг с оглушающим шумом и треском мимо проносится моторная лодка, и напев улетучивается, будто испарился.

Долго наслаждаться, любоваться озером Береку не пришлось. Показался Гросс. От быстрой ходьбы он задыхался, но присесть отказался. По пути к Терезе они смогут все обговорить. Оказывается, Гросса тоже можно удивить! Берек передает ему свой разговор со Шлоком, и Леон смотрит на собеседника, будто тот с луны свалился. Все услышанное настолько взволновало обычно сдержанного и невозмутимого Гросса, что он то и дело перебивает Берека, переспрашивает. Внезапно он останавливается, на лице промелькнула ироническая усмешка: похоже, у Гросса созрел новый план.

— Скажите, пожалуйста, вы уверены в том, что достаточно будет вам произнести «да» или «нет», и Шлок вас послушается?

— Думаю, что послушается. — И после небольшой паузы: — Вам хочется подставить ножку Фушеру?

— Еще бы! Вы даже не представляете себе, как это важно. Я вам все после разъясню, а теперь прошу вас, идите не спеша вперед, изредка останавливайтесь, но не оглядывайтесь до тех пор, пока я вас не нагоню.

Гросс заметил, что за ними следом идут двое. Его уже предупреждали, что это люди Вилкельмана. Владелец отеля «Тиль» в Итатиае Альфред Вилкельман не просто симпатизирует бразильским неонацистам, но является одним из вожаков этой волчьей стаи. Не исключено, что какое-то подозрение пало на Гросса и до приезда Берека, но что встреча доктора Шлезингера с Вагнером в тюрьме, а они об этом определенно знают, усилила подозрения — бесспорно.

В таком большом городе, как Сан-Паулу, улизнуть от соглядатаев в уличной толпе еще можно, но здесь, в Бразилиа, это сделать трудно. Гросс тут же решил, что Береку безопаснее вылететь не отсюда, а из Рио, и билет лучше брать до Рима, а не до Амстердама. Зайдут ли они к Терезе вместе или порознь — теперь уже не имеет значения. Все, что связано с безопасностью Шлезингера, он еще дополнительно продумает. Им же самим, как стало известно, заинтересовался двойник Вагнера. Собственно говоря, двойником его можно считать лишь условно: некоторое сходство между ними есть, но оно не так велико, как это показалось Вагнеру. Надо полагать, что к фотографии, опубликованной в газете «Жорнал ду Бразил», приложил руку ретушер и постарался сделать их более похожими друг на друга, а затем фото уже перепечатали сотни других газет в разных странах мира. В Бразилию «двойник», Зигфрид Якель, прибыл из Парагвая. Там он был замешан в аферах с наркотиками. Полковником в гитлеровской армии он не был, но к концу войны, неизвестно за какие заслуги, его наградили «железным крестом».

Если спросить у Гросса, откуда ему известны эти подробности, он мог бы ответить: «Если бы я рассчитывал только на самого себя, меня бы давно уже не было на свете». Нашелся молодой человек, который согласился предпринять поездку по соседним с Бразилией странам и там кое-что разузнал о тех, кому место на скамье подсудимых. К сожалению, не всегда есть возможность прибегнуть к помощи таких молодых людей. Для этого нужны деньги, но те, у кого они водятся, на такие дела и крузейро не дадут.

Догнав Шлезингера, Гросс рассказал ему о своих подозрениях и предложил изменить маршрут его возвращения домой.

— Здесь я за вас в ответе, и вам следовало бы прислушаться к моим советам. Сумма, которой Тереза собирается рассчитаться с вами, мне известна, теперь же, если вы ей поможете избавиться от Шлока, она должна была бы повысить гонорар. Как ни странно, но на этот раз наши и ее интересы совпали, и пусть Тереза думает, что вы, человек добрый и отзывчивый, решили ей помочь. Шлок и нам мешает. Лучше, если он уедет до возвращения Фушера. Свидетельству Демьянюка, если Фушер его сюда привезет, без показаний Шлока грош цена. К журналу учета драгоценностей он доступа не имел, и никто не поверит, чтобы этому наемнику доверяли подобные тайны. От денег, которые предложит вам Тереза, вы не должны отказываться. Пусть хоть частица награбленного Штанглем и Вагнером состояния пойдет на разоблачение скрывающихся убийц.