Михаил Лев - Длинные тени

Людвик только головой кивнул.

— Да, да, партизан… — Он вовсе не был таким словоохотливым, каким рисовался им по рассказам деда Мацея.

Береку показалось, что Людвик кое-что знает про партизан, но пока об этом говорить не хочет.

Хозяин накормил их картошкой и отвел в сарай. Они повалились на сухое сено, которым сарай был набит до самых стропил. Проспали почти сутки. Когда Берек проснулся, было уже светло. И хотя Рина лежала с закрытыми глазами, нетрудно было догадаться, что и она уже не спит. Она лежала притихшая, еле дыша, но губы ее шевелились, как будто шептали молитву, а на лице было такое отчаяние, что у него защемило в груди. Рина напоминала умирающую старуху, которая знает, что ей пришел конец, и нет у нее ни сил, ни желания противиться этому. Она как бы говорила: «Все! Не могу больше! Сколько месяцев, изо дня в день по двадцать четыре часа в сутки смотреть смерти в глаза, больше не могу!»

Что-то надо было ей сказать, но что? Рина сама пришла ему на помощь. Она прикрыла рукой его губы, чтобы он не вздумал прервать ее. Пальцы ее дрожали. Берек не противился и слушал:

— Берек. К Бугу ты пойдешь один, а я вернусь к деду Мацею. Я была не права. Из-за меня и ты погибнешь. Кроме тебя, у меня нет больше никого на свете. Если, не дай бог, с тобой что-нибудь из-за меня случится, и мне не жить. Без тебя мне жизнь ни к чему. Можешь ничего не отвечать. Идем, я тебя немного провожу.

Она шла с ним час, другой. Они уже не раз прощались и все не могли расстаться. Рина просила:

— Еще немножечко, Берек. Не беспокойся. Я уже ученая. Этой же дорогой вернусь назад. Когда стемнеет, потихоньку заберусь в сарай.

Так, вдвоем, они вышли на широкую лесную дорогу. Вдалеке они увидели какой-то большой темный предмет. Испугавшись, они бросились в сторону. Кругом стояла тишина. Никаких признаков людей. Берек сказал:

— Давай все-таки посмотрим, что это может быть.

Крадучись обочиной, они приблизились к загадочному предмету. Оказалось, что это подбитая грузовая машина. Может, здесь была заложена мина — или это связка гранат сделала свое дело? Одно было ясно: тот, кому принадлежала эта простреленная немецкая каска с рогами-отростками и покореженная фляга, явно взорвал себя не сам. Значит, на том месте, где сейчас стоят Берек и Рина, были партизаны. Когда? Кто им об этом скажет? Деревья, птицы или травинки, которые лишь еле-еле проклюнулись?

От одной мысли, что здесь кто-то расправился с немцами, у них исчез страх. Значит, где-то здесь поблизости находятся люди, которые охотятся за врагом. Значит, с Бугом покончено! Сейчас начало весны. С каждым днем все теплее. Пусть неделю, месяц придется Береку блуждать, но партизан он разыщет. Убедит их в том, что и он может бороться. Рина будет готовить пищу, чинить одежду, перевязывать раны. Она все будет делать. Разве не так?

Они проголодались. Берек развязал узелок и вынул несколько вареных картофелин. Место было сырое, пришлось отойти немного от дороги и присесть на бугорке. Берек велел Рине подождать его здесь, а сам ушел поискать какой-нибудь ручеек, чтобы набрать воды.

И на этот раз ему повезло. Забрался он далеко, но воду для питья обнаружил. Возможно, это уже после ему показалось, что, когда он набирал воду, до него донесся приглушенный протяжный крик. Но тогда он не обратил на это внимания.

Рины на месте не оказалось. Вокруг виднелось множество следов велосипедных шин, кованых сапог, но, сколько Берек ни всматривался, он не смог обнаружить следов Рины.

Если Рина успела убежать в лес, то на траве могло и не остаться ее следов: травинки, примятые ее ногами, вскоре вновь поднялись. Если ее волокли к дороге, туда, где остановились велосипедисты, это не укрылось бы от его глаз. Но ведь могли просто оторвать ее от земли и понести. Может быть, она вздремнула и ее застали врасплох?

Всего было пять велосипедистов. С того места, где произошло несчастье, два велосипедиста вели свои машины, а сами шли рядом с ними справа и слева. У одного из велосипедистов колеса глубже врезались в землю. Может быть, их еще удастся догнать? Что будет, если он их догонит, об этом Берек не думал. Как далеко он пробежал — этого он тоже не знал. Дорога привела его к большому тракту. Он услышал гудение удаляющегося автомобиля. Ему даже не удалось увидеть спин велосипедистов.

Все говорило о том, что Рина в руках у немцев, и все же…

Поздней ночью Берек пробрался в сарай. Рины там не было, и он постучал хозяину в окно. Людвик выслушал его и молча стал собираться в дорогу. На плечи Берека он взвалил туго набитый узел да и сам прихватил увесистую котомку. Когда они вышли за порог, Берек спросил:

— Дядя Людвик, куда мы идем?

— «Куда, куда?»… — раздраженно отозвался Людвик. — Предупредить меня об опасности у тебя хватило ума, а то, что оба мы оказались под угрозой, — это до тебя не доходит. Мне даже хуже, чем тебе. Я еще должен поставить на ноги своих малышей.

На это Берек мог сказать лишь одно:

— Рина никогда никого не выдаст.

— Не говори. Постарше ее и поопытнее у нацистов не выдерживают.

— Нет, нет. Это вы так рассуждаете, потому что не знаете ее. Что сказать в крайнем случае, коль придется, она знает. Об этом мы давно договорились.

Людвик только рукой махнул: ясно, что слова Берека для него ровным счетом ничего не значат.

Они ушли в ночь, в лес, без дороги, без тропки, — Береку казалось, что они кружат на одном месте, идут то в гору, то с горы. Шлепают по болоту. Он слышал, как журчит ручей, и снова в гору и с горы, по болоту, через речушку. Но всему приходит конец. Остановились они у старого дуплистого дуба, под густым сплетением его раскидистых ветвей.

Дупло в стволе покрылось зеленой плесенью, похожей на плюш. Берек подумал, что в таком дереве вполне можно соорудить надежный тайник. Но убежище, куда вел его Людвик, оказалось немного дальше, там, где лес был гуще. Это была замаскированная яма наподобие кувшина: с узкой горловиной, расширяющейся книзу. В ней можно было сидеть, опираясь о стену и почти свободно вытянув ноги.

Вместе они пробыли там недолго. Дальше Людвик ушел один. Берека он предупредил, что вернется не раньше, чем через сутки. Попытается разузнать о Рине все, что сможет. Это и для него очень важно.

Перед уходом Людвик тщательно укрыл берлогу, так что солнечный луч проникал лишь через единственную щелочку. Через эту же щель до слуха Берека порой доносилось щебетание птиц.

Сырость пронизывала все тело Берека. Ноги окоченели. И все же он предавался мечтам. Не случись этого несчастья с Риной, они оба могли бы здесь спастись. Ведь весна уже наступила… Глупо, но он надеялся, что Людвик вернется и приведет с собой Рину. А вдруг ей вчера удалось бежать от немцев? В таком случае она непременно попытается снова пробраться на хутор. Дорогу туда она с закрытыми глазами найдет. Там Людвик и встретит ее. Береку хотелось обмануть самого себя, ему мерещилось, что они снова вместе, лежат плечом к плечу, согревая друг друга. Двое суток пробыл Берек один в яме. К еде он почти не прикасался. Вернувшись, Людвик рассказал: