Михаил Лев - Длинные тени

1 случай убийства одного человека,

1 случай пособничества в убийстве около 115 тысяч человек.

Обвиняемые находятся в предварительном заключении: Болендер — с 1961 года, Френцель — с 1962 года, Вольф — с 1964 года.

IV. Бывшему обервахмейстеру полиции, каменщику Эриху Лахману из Унтергрисбаха, рождения 6 ноября 1909 года.

1 случай пособничества в убийстве около 150 тысяч человек.

V. …

Обвиняемым Болендеру, Френцелю и Вольфу вменяется в вину совершение убийств по собственной инициативе, не имея на это четкого приказа. Остальные девять обвиняемых, которым вменяется в вину только пособничество в убийстве, не убивали без приказа.

Оратору поставили стакан воды. Он не спеша сделал несколько глотков и, подняв глаза от бумаги, продолжал:

— То, что я здесь зачитал, а также план лагеря уничтожения Собибор вы получите в отпечатанном виде. Заседания суда будут проходить три раза в неделю: по понедельникам, вторникам и четвергам. Все выступления будут записаны на магнитофонную ленту, однако пользоваться записями смогут лишь сотрудники суда. Нет, в этом отношении никаких исключений сделано не будет. Допуск для историков?.. Только для тех, кого суд пригласит специально для того, чтобы помочь ему установить истину.

Кто-то в зале довольно громко произнес:

— Официально приглашенные историки изрекают историческую ложь.

Раздался смех. Советнику не сразу удалось утихомирить зал и предоставить слово человеку, который назвался: Станислав Кневский. Польша. Историк.

— Длительное время, — сказал Кневский, — я собираю и публикую материалы о бывших лагерях смерти на территории Польши. Тут бросили реплику, что историки, случается, лгут. Здесь не до смеха, ибо, к сожалению, зачастую так оно и бывает. Если историк берется обелить нацистских преступников, он неминуемо должен лгать. Так, в частности, было на процессах и после процессов над палачами Собибора Эрихом Бауэром и Губертом Гомерским. Господин советник считает, что это к делу не относится, но вы ведь сами вспомнили их сегодня, выходит… Ну хорошо, — сказал он тихо, и кровь прилила к его лицу. — Пусть будет по-вашему. Я только прошу ответить мне на несколько вопросов.

Во-первых. На каком основании вы здесь заявили, что в Собиборе уничтожили 250 тысяч человек? Если эту цифру назвали обвиняемые или их адвокаты, это не означает, что она соответствует действительности. Куда больше доверия заслуживают исследования авторитетных историков ряда стран, которые доказывают, что там уничтожено гораздо больше людей. Это же подтверждают и свидетельства оставшихся в живых собиборовцев. Хочется надеяться, что окружной суд приложит усилия, чтобы установить более точные данные о числе погибших.

Во-вторых. На чем основано утверждение, что восстание в лагере смерти Собибор было подавлено? Недавно мне удалось разыскать телеграмму, посланную в канцелярию Гиммлера начальником полиции безопасности Люблинского округа 15 октября, на следующий день после восстания. Телеграмма не отрицает успеха восстания. Вот что в ней сообщается: «14 октября 1943 года, примерно в пять часов вечера, в лагере Собибор, в сорока километрах севернее Хелма, произошло восстание. Преодолев сопротивление охраны, повстанцы ушли в неизвестном направлении. Девять эсэсовцев убито, один не найден, один ранен. Двух охранников-иностранцев пристрелили».

Уполномоченному Гиммлера, немедленно прибывшему в Собибор, были переданы фотографии не девяти, а шестнадцати убитых эсэсовцев. Если учесть, сколько офицеров было в так называемом гарнизоне Собибора и что часть из них в тот день находилась в отпуске, то эта цифра вносит полную ясность. При этом надо иметь в виду, насколько эсэсовская охрана превосходила повстанцев в вооружении и выучке, сколько рядов проволоки опоясывали лагерь, в каком состоянии находились и чем были «вооружены» восставшие узники. Самым существенным, однако, является то, что около трехсот узников обрели свободу. Кто же после этого вправе утверждать, что восстание было подавлено?

И наконец, третий вопрос: не считает ли суд, что свидетелем номер один на этом, как вы сами сказали, чрезвычайно важном процессе должен быть руководитель восстания в лагере смерти Собибор. Его адрес вам сообщит любой из оставшихся в живых собиборовцев, в какой бы стране он ни жил. Если угодно, можете записать: Александр Печерский, Советский Союз, Ростов-на-Дону. В других городах Советского Союза живут еще шесть человек, принимавших активное участие в восстании. В Польше проживают… Хорошо, господин советник, я, конечно, понимаю, что не вам решать такие вопросы. Я кончил.

Из польской газеты «Штандар люду», 30 июня 1965 года.

…На Собиборский процесс свидетелей из Польши не вызвали.

Только считанные убийцы из Собибора понесли наказание. Большая же часть из них, как и большинство гитлеровцев, совершивших преступления в Польше, скрываются в Западной Германии.

Преступления в Собиборе еще не раскрыты полностью. Главная комиссия по расследованию гитлеровских преступлений в Польше обращается с просьбой ко всем свидетелям и всем гражданам, располагающим такими материалами, передать их в распоряжение комиссии.

Москва, 1 сентября 1965 года, ТАСС.

Корреспондент агентства ДПА передает из Хагена:

В понедельник двенадцать бывших эсэсовцев предстанут перед судом присяжных в Хагене по обвинению в убийстве и содействии убийству 250 тысяч евреев в лагере смерти Собибор в Польше. Главным обвиняемым на этом процессе будет 53-летний портье Курт Болендер.

Большинство свидетелей были «рабочими евреями» в Собиборе и остались в живых благодаря восстанию узников 14 октября 1943 года. В этот день двести или триста евреев с ножами, дубинками, топорами, а некоторые даже с пистолетами и винтовками поднялись против своих мучителей. Во время этого восстания погибло около 20 немецких надсмотрщиков, в том числе заместитель коменданта лагеря. Около 130 восставших погибло от мин, которыми был окружен Собибор, и от выстрелов охраны.

Одиннадцать из двенадцати обвиняемых на Хагенском процессе до «акции Рейнгард» участвовали в так называемой акции по умерщвлению — Т-4.

Днем еще стояло благодатное тепло, но к концу дня на горизонте дольше обычного алел закат; от реки Энепе внезапно повеяло холодом, верхушки деревьев закачались, И обрывок газеты не просто взлетел в воздух, а, будто оседлав вихрь, понесся ввысь.

На следующий день из-за туч пробились клочки серого неба, и ветер немного стих, но все равно норовил по-озорному забраться под воротник, распахнуть полы легких дождевиков, задрать и без того короткую юбку, сорвать еще не увядшие листья.