Иван Солоневич - Россия в концлагерe [дореволюционная орфография]

— Вотъ — и хорошо дѣлали. Вы показали намъ, что ведете открытую игру. А съ нашей точки зрѣнія — быль молодцу не въ укоръ...

Я поддакивающе киваю головой. Я велъ не очень ужъ открытую игру, о многихъ деталяхъ моей біографіи ГПУ и понятія не имѣло; за "быль" "молодцовъ" разстрѣливали безъ никакихъ, но опровергать Радецкаго было бы ужъ совсѣмъ излишней роскошью: пусть пребываетъ въ своемъ вѣдомственномъ самоутѣшеніи. Легенду о всевидящемъ окѣ ГПУ пускаетъ весьма широко и съ заранѣе обдуманнымъ намѣреніемъ запугать обывателя. Я къ этой легендѣ отношусь весьма скептически, а въ томъ, что Радецкій о моей біографіи имѣетъ весьма отдаленное представленіе, я увѣренъ вполнѣ. Но зачѣмъ спорить?..

— Итакъ, перейдемте къ дѣловой части нашего совѣщанія. Вы, конечно, понимаете, что мы приглашаемъ васъ въ "Динамо" не изъ-за вашихъ прекрасныхъ глазъ (я киваю головой). Мы знаемъ васъ, какъ крупнаго, всесоюзнаго масштаба, работника по физкультурѣ и блестящаго организатора (я скромно опускаю очи). Работниковъ такого масштаба у насъ въ ББК нѣтъ. Медоваръ — вообще не спеціалистъ, Батюшковъ — только инструкторъ... Слѣдовательно, предоставлять вамъ возможность чистить дворы или пилить дрова — у насъ нѣтъ никакого расчета. Мы используемъ васъ по вашей прямой спеціальности... Я не хочу спрашивать, за что васъ сюда посадили, — я узнаю это и безъ васъ, и точнѣе, чѣмъ вы сами знаете. Но меня въ данный моментъ это не интересуетъ. Мы ставимъ передъ вами задачу: создать образцовое динамовское отдѣленіе... Ну, вотъ, скажемъ, осенью будутъ разыгрываться первенства сѣверо-западной области, динамовскія первенства... Можете ли вы такую команду сколотить, чтобы ленинградскому отдѣленію перо вставить? А? А ну-ка, покажите классъ.

Тайна аудіенціи разъясняется сразу. Для любого заводского комитета и для любого отдѣленія "Динамо" спортивная побѣда — это вопросъ самолюбія, моды, азарта — чего хотите. Заводы переманиваютъ къ себѣ форвардовъ, а "Динамо" скупаетъ чемпіоновъ. Для заводского комитета заводское производство — это непріятная, но неизбѣжная проза жизни, футбольная же команда — это предметъ гордости, объектъ нѣжнаго ухода, поэтическая полоска на сѣромъ фонѣ жизни... Такъ приблизительно баринъ начала прошлаго вѣка въ свою псарню вкладывалъ гораздо больше эмоцій, чѣмъ въ урожайность своихъ полей; хорошая борзая стоила гораздо дороже самаго работящаго мужика, а квалифицированный псарь шелъ, вѣроятно, совсѣмъ на вѣсъ золота. Вотъ на амплуа этого квалифицированнаго псаря попадаю и я. "Вставить перо" Ленинграду Радецкому очень хочется. Для такого торжества онъ, конечно, закроетъ глаза на любыя мои статьи...

— Тов. Радецкій, я все-таки хочу по честному предупредить васъ — непосильныхъ вещей я вамъ обѣщать не могу...

— Почему непосильныхъ?

— Какимъ образомъ Медгора съ ея 15.000 населенія можетъ конкурировать съ Ленинградомъ?

— Ахъ, вы объ этомъ? Медгора здѣсь не причемъ. Мы вовсе не собираемся использовать васъ въ масштабѣ Медгоры. Вы у насъ будете работать въ масштабѣ ББК. Объѣдете всѣ отдѣленія, подберете людей... Выборъ у васъ будетъ, выборъ изъ приблизительно трехсотъ тысячъ людей...

Трехсотъ тысячъ! Я въ Подпорожьи пытался подсчитать "населеніе" ББК, и у меня выходило гораздо меньше... Неужели же триста тысячъ? О, Господи... Но подобрать команду, конечно, можно будетъ... Сколько здѣсь однихъ инструкторовъ сидитъ?

— Такъ вотъ — начните съ Медгорскаго отдѣленія. Осмотрите всѣ лагпункты, подберите команды... Если у васъ выйдутъ какія-нибудь дѣловыя недоразумѣнія съ Медоваромъ или Гольманомъ — обращайтесь прямо ко мнѣ.

— Меня тов. Гольманъ предупреждалъ, чтобы я работалъ "безъ преній".

— Здѣсь хозяинъ не Гольманъ, а я. Да, я знаю, у васъ съ Гольманомъ были въ Москвѣ не очень блестящія отношенія, оттого онъ... Я понимаю, портить дальше эти отношенія вамъ нѣтъ смысла... Если возникнуть какія-нибудь недоразумѣнія — вы обращайтесь ко мнѣ, такъ сказать, заднимъ ходомъ... Мы это обсудимъ, и Гольманъ съ Медоваромъ будутъ имѣть мои приказанія, и вы здѣсь будете не причемъ... Да, что касается вашихъ бытовыхъ нуждъ — мы ихъ обезпечимъ, мы заинтересованы въ томъ, чтобы вы работали, какъ слѣдуетъ... Для вашего сына вы придумайте что-нибудь подходящее. Мы его пока тоже зачислимъ инструкторомъ...

— Я хотѣлъ въ техникумъ поступить...

— Въ техникумъ? Ну что-жъ, валяйте въ техникумъ. Правда, съ вашими статьями васъ туда нельзя бы пускать, но я надѣюсь, — Радецкій добродушно и иронически ухмыляется, — надѣюсь — вы перекуетесь?

— Я ужъ, гражданинъ начальникъ, почти на половину перековался, — подхватываетъ шутку Юра...

— Ну вотъ, осталось, значитъ, пустяки. Ну-съ, будемъ считать наше совѣщаніе законченнымъ, а резолюцію принятой единогласно. Кстати — обращается Радецкій ко мнѣ, — вы, кажется, хорошій игрокъ въ теннисъ?

— Нѣтъ, весьма посредственный.

— Позвольте, мнѣ Батюшковъ говорилъ, что вы вели цѣлую кампанію въ пользу, такъ сказать, реабилитаціи тенниса. Доказывали, что это вполнѣ пролетарскій видъ спорта... Ну, словомъ, мы съ вами какъ-нибудь сразимся. Идетъ? Ну, пока... Желаю вамъ успѣха...

Мы вышли отъ Радецкаго.

— Нужно будетъ устроить еще одно засѣданіе, — сказалъ Юра, — а то я ничегошеньки не понимаю...

Мы завернули въ тотъ дворъ, на которомъ такъ еще недавно мы складывали доски, усѣлись на нашемъ собственноручномъ сооруженіи, и я прочелъ Юрѣ маленькую лекцію о спортѣ и о динамовскомъ спортивномъ честолюбіи. Юра не очень былъ въ курсѣ моихъ физкультурныхъ дѣяній, они оставили во мнѣ слишкомъ горькій осадокъ. Сколько было вложено мозговъ, нервовъ и денегъ и, въ сущности, почти безрезультатно... Отъ тридцати двухъ водныхъ станцій остались рожки да ножки, ибо тамъ распоряжались всѣ, кому не лѣнь, а на спортивное самоуправленіе, даже въ чисто хозяйственныхъ дѣлахъ, смотрѣли, какъ на контръ-революцію, спортивные парки попали въ руки ГПУ, а въ теннисъ, подъ который я такъ старательно подводилъ "идеологическую базу", играютъ Радецкіе и иже съ ними... И больше почти никого... Какой тамъ спортъ для "массы", когда массѣ, помимо всего прочаго, ѣсть нечего... Зря было ухлопано шесть лѣтъ работы и риска, а о такихъ вещахъ не очень хочется разсказывать... Но, конечно, съ точки зрѣнія побѣга мое новое амплуа даетъ такія возможности, о какихъ я и мечтать не могъ...

На другой же день я получилъ пропускъ, предоставлявшій мнѣ право свободнаго передвиженія на территоріи всего медгоровскаго отдѣленія, т.е. верстъ пятидесяти по меридіану и верстъ десяти къ западу и въ любое время дня и ночи. Это было великое пріобрѣтеніе. Фактически оно давало мнѣ большую свободу передвиженія, чѣмъ та, какою пользовалось окрестное "вольное населеніе". Планы побѣга стали становиться конкретными...