Атанас Семерджиев - ...И многие не вернулись

Около девяти часов со стороны станции Кричим донесся гул моторов грузовиков пловдивской моторизованной полиции. Пока они не проехали мимо, мы лежали затаив дыхание. В первом грузовике в ярких лучах солнца блестели каски. Нам казалось, что сейчас машины остановятся, полицейские спрыгнут с них и нацелят на нас свои автоматы. Редкий кустарник казался чересчур ненадежным укрытием, вокруг же голая местность — поля и поля. Но Петр Велев оказался прав: мы находились под носом у полицейских, и они даже не подумали, что мы можем скрываться здесь.

Мы пытались заснуть и не могли. Но не из-за опасной близости к врагу — нас мучил нестерпимый зуд. Вот напасть! В этих местах в полдень паслись козы — от них, видимо, остались блохи. Кожа на руках, шее, на ногах покраснела, появилась сыпь, которую нельзя было чесать: сразу же выступала кровь. Это походило на разновидность крапивницы. А день, как назло, выдался солнечный, и чем теплее становилось, тем больше нас мучил проклятый аллергический зуд.

Мы едва дождались темноты. Двинулись к селу Жребичко. Между Брацигово и Бегой забрались во фруктовые сады. Кое-где под деревьями лежали груды только что собранных яблок. Безлунная ночь благоухала запахами скошенной люцерны и спелых персиков. Зрелые плоды согнули ветки, и наши руки легко нащупывали их среди влажной листвы. Я надкусил один персик — кожица лопнула, по пальцам потек липкий сок.

На пригорке возле Жребичко нас встретил невообразимый собачий лай. Село притаилось в котловине, и в нем не видно было ни одного огонька. Петр Велев повел нас в обход. Деревенские дома мы обошли стороной.

— Ну и злые же здесь собаки — как их хозяева! — сказал Петр. — Этак и глухой догадается, что мы здесь.

Вышли на высотку над селом. Рядом с нами находилось кладбище, заросшее бурьяном, с покосившимися крестами на могилах.

В лагерь прибыли после полуночи. Нам хотелось сразу же завалиться спать, но зуд не давал покоя. Петр посоветовал вымыться водой с солью: якобы от соли сыпь пропадает. Уже рассветало. На высотках появилась изморозь. От холода зуб на зуб не попадал, но мы разделись и начали поливать друг друга соленой водой. Соль действительно сделала свое дело, но процедура была не из приятных…

Петр и Кочо Гяуров спустились в Пещеру, чтобы привести в исполнение смертный приговор одному предателю. Перед наступлением темноты они пробрались через кустарники возле города и зашагали по улице как ни в чем не бывало. Предатель жил в центре города. Во двор они вошли так тихо, что даже собака не почуяла. Из дома доносилась оперная музыка, передаваемая по радио.

Следом за ними во двор вошли двое неизвестных, одетых в плащи. Партизаны притаились под окнами. Незнакомцы позвали предателя, разговорились с ним в дверях…

— Это, вероятно, агенты, — тихо прошептал Кочо. — Схватим всех троих и отведем в отряд.

— Нет, — воспротивился Петр. — Приказано взорвать вместе с домом…

Он снял сапоги и в носках поднялся по лестнице к полуоткрытому окну под балконом. Ему хотелось убедиться, что предатель там один. Нельзя было допустить, чтобы пострадали невинные люди. Под мышкой Петр нес специально приготовленную мину. В зубах у него была сигарета. Он установил мину на карнизе окна и зажег фитиль. Предатель в это время ужинал на кухне, слушая музыку.

Петр и его товарищ отошли подальше и замерли в ожидании взрыва. Согласно расчету мине следовало взорваться через 50—60 секунд. Однако прошла минута, вторая, третья, а взрыва все не было.

Партизаны поспешили покинуть опасное место и остановились только на окраине города. В чем же дело? Петр не хотел возвращаться в отряд, не выполнив задания.

— Идем со мной! — приказал он Кочо, и они вернулись в город.

Петр вбежал во двор предателя, а там — полно полицейских. Он выпустил в них очередь из автомата и выскочил на улицу. Полицейские открыли ему вслед беспорядочную стрельбу.

Петр и Кочо возвращались в лагерь приунывшие. Их угнетала мысль о невыполненном задании. Они знала, что точно в 9.15, как договорились, партизаны, спустившиеся в район Брацигово на выполнение других заданий, должны были наблюдать взрыв над Пещерой, но никакого взрыва они так и не увидели.

Впоследствии стало известно, почему мина не взорвалась. Музыка прекратилась, и предатель услышал шипение горящего фитиля. Он бросился к окну и вырвал шнур. Так он обезвредил мину и сразу же побежал в находившееся поблизости полицейское управление. Ночь предатель провел под охраной полиции, а на следующий день покинул город.

В один хмурый ноябрьский день мы, чепинцы, получили приказ отправиться в наш край и создать там самостоятельную партизанскую группу. Мы уложили свои рюкзаки и, прежде чем расстаться с друзьями из отряда имени Антона Иванова, собрались посреди лагеря. У вершин ближних гор клубились хмурые облака — от этого горы казались мрачными. С ветвей старых елей стекали струйки дождя.

Перед уходом обнялись. Кисловатый запах давно уже не просыхающей одежды… Прикосновение к небритым лицам.

Мы спустились по склону, а партизаны отряда имени Антона Иванова остались в своем лагере. Остался и Петр Велев, худой, в измятой кепке на голове. Он улыбнулся нам, поднял кулак и что-то крикнул, но я не расслышал его слов. Рядом с Петром махала нам рукой Зелма, хрупкая девушка с нежным лицом и большими, как у Петра, глазами.

В предновогодние дни в нашем крае заговорили об операциях партизан из отряда имени Антона Иванова. Подробности, преувеличенные и приукрашенные, передавались нз уст в уста, из села в село. Все-таки мы повяли, что Петр Велев вместе с тремя партизанами сумел отплатить одному подлому убийце из села Козарско. Это был старый долг — с ним следовало разделаться другим партизанам, но те отсиживались со смазанными винтовками на вершине Малого Вылчана. Позже они позабудут об этом, станут объяснять, что и как было, и судить тех, кто погиб ради того, чтобы заплатить этот долг.

Петр и его товарищи несколько дней поджидали убийцу за селом, но он давно не показывался ни в поле, ни в лесу. Тогда они укрылись в доме одного из своих помощников и послали людей выяснить — куда ходит предатель и чем занимается.

На следующий день убийца отправился в кофейню. За столиками сидело человек пятьдесят. Одни пили кофе с сахарином, другие — сливовую водку. Возле двери играли в карты. Убийца наблюдал за жульническими махинациями игроков и посмеивался.

Партизаны подошли к кофейне. Один из них остался на улице для охраны, а Петр и двое других ворвались внутрь. Жельо Димитров — коренастый усатый партизан, хорошо знавший село и людей, похлопал убийцу по плечу, чтобы его увидел Петр, а потом крикнул: