Игорь Ротарь - Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина [калибрятина]

крича: «Аллах!»

Тут стоит оговориться, что Губден – особая точка Дагестана. Местное население гораздо

религиознее, чем в других регионах республики. Здесь запрещено курить и пить, в магазинах не

продаются спиртное и сигареты, а еще несколько лет назад пойманных пьяниц сажали в клетки

и, чтобы опозорить, выставляли напоказ на улицах села. Все женщины здесь ходят в платках,

многие – в парандже, и никого не удивляет, что часть сельчан имеет по две жены.

В разговоре с девочками я выяснил, что часть из них не хотят ходить в школу из-за того, что

девочки и мальчики вынуждены учиться в одном классе. «Проблема посещения школы

девочками действительно стоит очень остро, – признается директор губденской школы

Магомедали Исмаилов. – Еще два года назад школу не посещали 138 девочек. Но сейчас,

благодаря большой профилактической работе, число «религиозных» отказниц сократилось до

десятка».

В окрестностях поселения неспокойно. Люди уже давно забыли те дни, когда ходили в лес.

Полноправными хозяевами в нем являются боевики, а само село окружено бойцами ОМОНа,

согнанными сюда со всего Дагестана.

«Было бы неправдой считать, что в селе живут одни ваххабиты. Расхождения между нами и

ваххабитами очень незначительны, – признается мне председатель сельсовета села Губден Ахмед

Ахмедов. – Количество традиционных мусульман здесь даже больше. Причем мы не менее

религиозны. Я, например, и сам регулярно устраиваю рейды по магазинам, проверяя, чтобы в

них не продавали алкоголь и сигареты. Единственное серьезное отличие в том, что мы считаем,

что сейчас в Дагестане нет причин для джихада, понимаемого как борьба с неверными, а

большинство ваххабитов придерживаются противоположного мнения».

Тем не менее встреча с ваххабитами меня разочаровала – в них чувствовалась какая-то

нетерпимость. Достаточно сказать, что их лидер отказался поселить меня у себя в доме, так как

почувствовал запах сигарет. Жены ваххабитов не только отказывались общаться со мной, но

даже не отвечали на мое вежливое приветствие «салам алейкум».

Жалобы ваххабитов были, в общем-то, традиционные. «Во-первых, мы никакие не ваххабиты,

это просто ярлык, который нам приклеили наши враги, – убеждает меня седобородый старец

Магомед Саидгаджиев. – Правильно называть нас фундаменталистами. Наших

единомышленников просто замучивают проверками, постоянно вызывают в милицию. Были и

случаи, когда милиционеры похищали людей, а потом убивали. Моего сына, например, похитили

в центре села, затем подложили ему в руки оружие и объявили боевиком. Как жить в такой

атмосфере, когда ребят просто вынуждают уйти в лес и стать боевиками… Моего отца, как

уважаемого шейха, посадили в тюрьму в 1936 году. Сегодня в нашей республике вновь

повторяются 30-е годы».

Глава администрации Ахмед Ахмедов комментирует: «В целом ваххабитов никто не трогает,

но редкие случаи все-таки бывают – люди ведь везде разные. Я слышал, что ваххабиты говорят,

будто милиционеры похищают и убивают их единомышленников, но не могу ни опровергнуть,

ни подтвердить эту информацию».

Долго бесконтрольно ходить по улицам села не получилось. В штабе ОМОНа отказавшийся

назвать свою должность офицер отдела по борьбе с экстремизмом МВД Дагестана по имени

Магомед придирчиво изучал мой загранпаспорт: «Сколько у вас виз исламских стран… А

говорите, что не боевик». Магомед прерывает мои замечания, что его действия незаконны:

«Какие еще законы могут быть на войне?» Затем Магомед все-таки смягчается и даже

докладывает оперативную обстановку: «Ваххабиты построили теплушки в горах. Отапливают их

по ночам, чтобы мы не заметили их позиций. Впрочем, в лес мы и не суемся – сил на это у нас

просто нет».

Магомед признает, что многие фундаменталисты – настоящие профессионалы военного дела.

По его словам, четыре жителя села Губден прошли подготовку в Афганистане. Магомед уверен,

что мирных фундаменталистов не существует. «Те из них, кто не воюет с нами, попросту

снабжают боевиков продуктами!» – убеждает меня силовик. «Эта война надолго. Единственное,

что могло бы облегчить ситуацию, – это полное закрытие сообщения с Саудовской Аравией, но

сегодня это вряд ли реально», – заявил военный.

Вернувшись в столицу Дагестана Махачкалу, я ощутил себя почти в Европе. По улицам

ходили модные, по-европейски одетые дамы, звучала западная музыка. «Действительно, в

Дагестане есть целый ряд сел, которые фактически уже живут по законам шариата, – признается

бывший министр по делам национальной политики, информации и внешним связям Дагестана

Эдуард Уразаев. – Но было бы сильным преувеличением называть нас исламской республикой.

Большая часть людей по-прежнему живут по светским законам. Мы и радикальные исламисты

находимся сегодня как бы в параллельных мирах и почти не соприкасаемся друг с другом».

Глава X. Среднеазиатские истории

1. Немного туризма

Средняя Азия – несомненно один из самых экзотичных регионов бывшего СССР. Тому, кто

любит необычное и готов мириться с небольшими бытовыми трудностями, стоит отправиться

сюда. Здесь действительно очень интересно и, кстати, баснословно дешево.

Край гор, пустынь и минаретов

Самарканд, Бухара, Хива – эти города по праву считаются цитаделью среднеазиатской

мусульманской культуры. Можно часами бродить по их живописным узким улочкам,

любоваться старинными дворцами и мечетями, копаться в торговых развалах со всякой

всячиной. Надоело? Поднимитесь на минарет крупнейшей мечети и посмотрите на город с

высоты птичьего полета – вид откроется восхитительный.

Центр местной общественной жизни – базар. Любая покупка здесь, благодаря шуткам

продавцов, незаметно превращается в увлекательное театрализованное представление. Вечер

приятно завершить в одной из чайхан, неспешно потягивая ароматный чай из пиалы,

наслаждаясь журчанием фонтана и пением томящихся в клетках птиц. Ночевать лучше всего в

одной из маленьких гостиниц с «сохраненным колоритом», устроенных в домах зажиточных

горожан XIX века.

Хива

«А сейчас мы немножечко покушаем!»

Древние города – идеальное место для дегустации таджикско-узбекской кухни. Если на

Кавказе царит культ вина, то в Средней Азии – культ еды. Гостей здесь встречают непременной

фразой: «А сейчас мы немножечко покушаем!»