Пол Престон - Франко. Биография

В трудной ситуации каудильо двигался на ощупь. Если он и решил сделать уступки, то лишь самые наглядные — чтобы нейтрализовать своих противников из монархического лагеря и выторговать время у внешних врагов. Его надежды на выживание основывались на убеждении в том, что альянс демократических стран с Советским Союзом — чудовищная аномалия 5. Франко выбрал единственно доступную для себя тактику: терпеть международный остракизм, пока не выкристаллизуется естественный антагонизм между коммунистическим и капиталистическим блоками. Потом ради выгоды геополитического положения Испании ему простятся его прежние грехи и он будет принят в западный блок. Для каудильо и его приспешников это была самая легкая задача, и они могли рассчитывать на ее скорое осуществление.

Заставить Союзников «доделать работу» и скинуть Франко могли лишь чрезвычайные обстоятельства. В Ялте 12 февраля 1945 года великие державы обещали народам стран — бывших сателлитов Оси свободные выборы. К таким странам относилась и Испания. И тут каудильо без зазрения совести начал фальсифицировать историю своих отношений со странами Оси. Второго апреля 1945 года он заявил в Мадриде, что, когда республика получала массированную помощь от Советского Союза и международного коммунизма, националистам помогали только «несколько сот ирландских католиков и несколько тысяч других иностранцев, прибывших сюда, дабы символически продемонстрировать, что Испания не одинока». Для домашнего пользования он выдвинул нелепое утверждение, будто нынешняя враждебность иностранцев к Испании — результат зависти к ее ново-обретенной мощи 6.

С 1945-го по 1950 год Франко убеждал себя в том, что он и Испания находятся в кольце осады. Как и предсказывали Кабанельяс и Касадо, каудильо пришел к тому, что видел в Испании позицию, которую должен защищать не на жизнь, а на смерть. Вновь появилась оппозиция, надеявшаяся получить помощь от Союзников, и многие сторонники каудильо испытывали сомнения в этот период, получивший название «черной ночи франкизма» 7. Но Франко не испугался. Он интерпретировал ситуацию как осаду и применил к ней опыт, полученный в Легионе. В последующие несколько лет каудильо сделал множество заявлений, свидетельствующих о его полной решимости бороться до конца, но ни одно из них не выразило так много, как слова, сказанные брату Николасу в августе 1945 года. Николас приехал в Пардо, что случалось регулярно, и Франко показал ему две фотографии: одну с изображением тел Муссолини и Клары Петаччи, другую — Альфонса XIII, прогуливающегося вдоль берега моря в Марселе в первый период эмиграции. Каудильо сказал брату: «Если дела пойдут плохо, я кончу как Муссолини, ибо намерен сопротивляться до последней капли крови. Я не сбегу, как Альфонс XIII» 8. В душе он бьш взволнован судьбой дуче, очевидно воскресившей в его памяти Анвальскую катастрофу, когда те испанские офицеры, которые сдались марокканцам, были убиты, а тела их обезображены 9. Если использовать живописную метафору Гарриги, слова Франко означали: он будет «вести себя как тот капитан судна, который, желая обеспечить беспрекословную дисциплину команды, пробил днища спасательных шлюпок и привел в негодность спасательные жилеты, дабы показать: все либо спасутся, либо пойдут на дно» 10. Не случайно Франко дал понять Мартину Артахо, что не только не распустит Фалангу, а сплотит ее вокруг себя как преторианскую гвардию.

Кораблю каудильо недолго пришлось ждать шторма. С 25 апреля по 26 июня 1945 года в Сан-Франциско проходила конференция, на которой была основана Организация Объединенных Наций. Девятнадцатого июня мексиканская делегация предложила не включать в эту организацию ни одну из стран, чей режим бьш установлен с помощью государств, боровшихся против Объединенных Наций. Мексиканская резолюция, проект которой бьш подготовлен с участием испанских республиканцев в эмиграции, могла быть применена только к франкистской Испании. Резолюцию приняли без голосования 191 191 Распространенная форма принятия в ООН резолюций, не вызывающих ничьих возражений. (Примеч. перев.) 11. Антифранкистская эмиграция увидела в этом знак того, что дни каудильо сочтены. Даже архиепископ Толедо кардинал Пла-и-Дениэль, когда-то большой почитатель и приверженец Франко, решив, что, несомненно, возобновятся переговоры о реставрации мо'нархии, предложил себя в качестве посредника 12. Однако сквозь черные тучи проникали проблески света. Вашингтон уже беспокоился, как бы слишком жесткая политика, применяемая к Испании, не оживила коммунизм в этой стране. Поняв, что эмигранты инициируют международный остракизм в отношении Испании, Франко убедился в правильности занимаемой им позиции 13. Тем не менее на другой день после принятия мексиканской резолюции он сделал для Латинской Америки радиопередачу, в которой впервые попытался противодействовать «кампании диффамации» и представить Испанию страной «святой, боевой, артистичной, щедрой, честной и прекрасной» 14. Двадцать второго июня Лекерика заявил, что резолюция, принятая в Сан-Франциско, не имеет никакого отношения к Испании, лживо утверждая, будто режим Франко был создан без помощц Оси 15.

Одной из многих энергичных попыток обозначить четкое отличие своего режима от Оси было выступление Франко летом 1945 года. Он сделал два важных заявления, предназначенные как для зарубежного, так и домашнего пользования. Вначале каудильо дал интервью представителю британского агентства Юнайтед Пресс, ловко сочетая правду с наглой ложью. Как и не раз до этого, он явно верил вто, что говорил. В частности, Франко заявил: «Вы можете сказать миру, что Фаланга не пользуется в Испании никакой политической властью и не принимает никаких политических решений, ибо вся политическая власть и принятие решений — дело только правительства, и никакого другого института. Кое-кто из членов моего правительства состоит в Фаланге, как могли бы состоять и где-то еще, но прежде всего они — члены моего кабинета». Он лгал, поскольку все члены правительства автоматически состояли в ФЭТ и де лас ХОНС и в Испании не было другой легально разрешенной политической партии. Вместе с тем Франко как бы признавал едва заметное различие, которое всегда существовало и вытекало из составной природы объединенной ФЭТ и де лас ХОНС, а со временем станет еще заметнее. ФЭТ и де лас ХОНС представляла собой прикрытие для франкистов любого толка — монархистов, католиков, карлистов, офицеров или полувоенных фалангистов, и Фаланга была самой радикальной среди них.

В своем интервью Франко отрицал также, что Испания состояла в каком-либо союзе с Германией или Италией. «Верно, — сказал он, — когда немцы, казалось, выигрывали войну, некоторые члены Фаланги пытались поставить Испанию в один ряд с Германией и Италией, но я немедленно снимал с постов всех людей с такими устремлениями. У меня никогда не было ни малейшего намерения втягивать Испанию в войну». Этот пример показывает, как трудно объяснять поступки и речи Франко. В этой виртуозно разыгранной амнезии был холодный грубый расчет и искренняя вера в правдивость своих слов. Результаты фальсификации недавнего прошлого явно льстили ему. Другой его трюк намекал на политические перемены. Франко заявил: «Кроме коротких периодов нашей истории, Испания и способ правления в ней были всегда традиционно монархическими. Посему, чтобы подготовиться к будущему, мы уже намерены создать Государственный совет 192 192 Очевидно, имеется в виду ранее упомянутый Совет по делам монархии. (Примеч. перев.) , который, когда возникнет необходимость, решит проблему наследования трона... и необходимых критериев для того, кто взойдет на престол» 16.