Гавриила Брилиот - В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония

Это подводит нас к важной части работы отца Софрония: его предварительным наброскам. Прежде чем начать работу над фреской или настенной росписью, отец Софроний делал эскизы на бумаге. Особенно это касалось работы над ликами. Часто для одного проекта делалось несколько вариантов. Эти рисунки выполнялись, в основном, карандашом и затем, ради большей определенности формы, прорабатывались светотенью. Когда такой набросок переносился на основу будущего живописного изображения (стену или иконную доску), он иной раз подвергался исправлениям. Рядом с начальными линиями часто видны другие, проведенные резче и решительнее чуть в стороне, сдвигая таким образом ту или иную черту изображения на несколько миллиметров. Это напоминает приемы византийских мастеров стенописи, начинавших с бледных набросков на первом штукатурном слое и постепенно уточнявших их линиями более насыщенного цвета. Потом эти рисунки повторяли на верхнем слое штукатурки и, наконец, прорезали по нему ножом. Но тут опять нередко можно заметить, что в окончательном своем виде живопись расходится с этими прорезанными линиями. Таким образом, хотя композиции и подлежали точному копированию, художник в значительной мере был свободен в своих решениях.

Другой привычкой отца Софрония было набрасывать рисунок на любой оказавшейся под рукой бумаге, когда его посещало вдохновение. Он делал наброски на конвертах и разных клочках бумаги. На этих набросках рисунок не всегда хорошо скомпонован и часто допускает несколько путей развития.

Когда речь шла о более серьезной работе, отец Софроний также делал цветные эскизы пастелью на бумаге. Так обстояло дело с большой иконой Спаса-Вседержителя для храма в Веллинге (см. предыдущую главу). Писалась она плавями, то есть последовательными слоями жидкой краски, что характерно для русской иконописи [172], и значит, для работы доску необходимо было положить плашмя. При этом из-за больших размеров доски к лику Христа можно было приблизиться, только находясь у ее верхнего края: с нижнего до него было не дотянуться. И писать лик, таким образом, надлежало глядя на него в перевернутом положении.

«Один из путей к заработку — писание икон. После большого наплыва людей летом, когда стало возможным удалиться в мастерскую, я два месяца писал иконы. Одна из них огромных размеров: 152 см x 193 см. На дереве такие размеры редки в истории. Бывали иконы вышиною больше, чем два метра, но тогда они по ширине меньше. Трудно писать их по правилу иконописи, то есть красками, растворяемыми на яичном желтке. Икона должна находиться в горизонтальном положении, и притом возможно точнее горизонтальном. ‹…› Я был частично удовлетворен результатами. После сорока пяти лет перерыва разрешить исключительно трудную проблему было непросто» [173].

Что касается изображения праздников, отец Софроний настаивал на том, что должно быть внутреннее единство линий и тени. Каждая линия должна находить свое продолжение или отголосок. Все линии и формы должны иметь связь между собой и со всем целым. « Если смотреть на рисунок в чистом виде, на его художественную форму, то становится видно, где необходимы линии и цвета для достижения общего равновесия ». Отец Софроний утверждал, что великие иконописцы, особенно Рублев, руководствовались этим правилом. На иконах Рублева праздничного чина линии и движения последовательно перетекают из одних в другие. В этом секрет величавого спокойствия его произведений. В росписях церкви прп. Силуана отец Софроний шел, насколько было возможно, тем же путем.

Отец Софроний подчеркивал важность композиции иконы, часто сравнивая ее с музыкой: « Работайте и наблюдайте за тем, что происходит. Упражняйте глаза, чтобы иметь возможность одним взглядом “услышать” всю симфонию целиком ». И добавлял: « Нужно знать технику, но также нужно знать и искусство. Икона должна быть как “картина”, как молитва, написанная красивыми буквами ». Важно также отметить, что отец Софроний уделял большое внимание главному смыслу, содержащемуся в композиции. Если присутствует Христос, как, например, в Тайной Вечери, все внимание других фигур должно быть обращено к Нему. Это касается не только направления взглядов апостолов, но также их поз и жестов. Как мы видели выше, отец Софроний не был согласен с Леонардо да Винчи, у которого апостолы в Тайной Вечери своими взволнованными движениями отвлекают внимание от главной фигуры, Христа.

Пишите икону как стихотворение, где каждое слово взвешено и продумано, чтобы все было в гармонии. Икона показывает, что Вы за человек. Есть много мастеров, но мало настоящих иконописцев. Пишите икону, красивую икону, не как ремесленник, но как художник.

Сочетание опыта светского искусства и глубокого понимания иконописи — это, пожалуй, самый важный вклад в иконопись, который внес отец Софроний. Он относится к иконе как к святому образу, что также не мешает ей быть и прекрасным произведением искусства. Иконы по сути своей являются образами неземной красоты, но по цвету и композиции не всегда безупречны. В цитате, приведенной выше, наименование «ремесленника» относится к тому, кто тщательно следует правилам и традициям иконописи, которые настолько определенны, что « даже водитель грузовика сможет написать икону, если будет верно следовать правилам иконописи ». Сравнивая икону со стихотворением, отец Софроний имеет в виду художественное качество письма, необходимость сугубого внимания к цветовой гармонии и к общему единству в целом. « Чтобы увидеть ценность цвета, их нужно увидеть все вместе ». Чувство цвета и оттенка, тональности и сочетаемости для него было очень важно. Часто отец Софроний смешивал три цвета, чтобы создать желаемые оттенки, у него была привычка облагораживать цвета с помощью мазка черной краски: « Придавать цветам “вкус” ». Небольшое вкрапление черного придавало серьезность и глубину, которые свойственны его работам. « Учитесь сочинять с помощью цветов и линий, подобно игре на фортепиано. Цвета должны быть светлыми, но одновременно обладать серьезностью, и не быть бледными ». И он снова прибегал к музыкальной метафоре: « Как только мы найдем цветовую схему, мы будем использовать одни и те же цвета везде, и это будет подобно симфонии цветов ». Говоря о работе над настенной росписью Тайной Вечери, отец Софроний упомянул композиторов:

« Это подобно сочинению музыки. Но я предпочитаю это. Потому что в музыке ритм мне навязывается. Часто я не согласен с композиторами; мне хотелось бы закончить какое-то произведение быстро, убедительно, а композитор делает это медленно. А здесь, если человек не хочет больше смотреть на Тайную Вечерю, он может отвести взгляд, и они (апостолы) ничего не скажут ».