Гавриила Брилиот - Бытие. Творчество и жизнь архимандрита Софрония

Как известно, отец Софроний учился стилизации и абстракции в юности на работах Сезанна и его последователей среди русских художников. Он также изучал чистую живопись и абстракцию под влиянием Кандинского. Чистая абстракция оказалась очень полезной для иконописи, поскольку линии, краски, движения и взаимосвязи следуют тем же принципам. Но даже несмотря на большой опыт в этой области, он столкнулся с проблемами и подводными камнями:

В течение двух лет я был одержим идеей создать что-то новое. Я встретил художника, который нарисовал картину — желтые пятна на синем фоне, — и спросил его, что это значит. Художник сказал, что это дерево в определенное время года на фоне голубого неба. Чуть позже я пошел на выставку этого же художника и увидел, что картина висит вверх ногами. Художник объяснил, что он пытался повесить ее и так, и эдак — по-всякому. И тогда я понял, что без Божьей помощи нельзя нарисовать ни единой линии.

Осознав это, он отошел от абстракции. Поняв, что нет такой линии, формы или цвета, которых еще не существовало бы, он стал искать их Творца, отказавшись от тщетной попытки создать самому что-то новое. Отца Софрония как-то спросили, думают ли о чем-то художники, когда создают произведения современного искусства. Вот что он ответил: Да, думают примерно то же, как когда выдавливают из тюбика засохшую горчицу. Думают глазами. Под этим он подразумевал, что создание абстрактного произведения предполагает дополнительное качество: чтобы выдавить из тюбика твердую горчицу, требуется не только терпение, но и настойчивость. Чтобы преодолеть это — лучше ни о чем не думать, а доверить судить глазам, не прибегая к интеллекту, чисто визуально. Пикассо придерживался того же мнения:

«Идеи и размышления часто заставляли живопись сбиваться с пути, и художник терял себя, предаваясь умствованиям. Возможно, это главная ошибка современного искусства. Тот, кто рисует идеи, рисует невидимое и, следовательно, не поддающееся рисованию» [149] Tsakiridou С. A. Icons in Time, Persons in Eternity. Burlington: Ashgate, 2013. P. 285. .

Однажды в 1983 году два юных панка приехали в монастырь посмотреть на иконы. Они спросили отца Софрония, почему он отошел от живописи, на что отец Софроний ответил:

Когда я был ребенком, я говорил как ребенок, рассуждал как ребенок. Дети делают то, что им больше всего хочется. Позже, когда человек понимает, что именно для него важнее, он отказывается от остального. В молодости я мечтал умереть с кистью в руке. Слава Богу, что я тогда не умер!

В другой раз монастырь посетили греческие художники и задали отцу Софронию тот же вопрос: почему он бросил живопись и стал монахом. На этот раз он дал еще более загадочный ответ:

В искусстве ничего нет, поэтому я и стал монахом. Или, возможно, я похож на музыканта из оркестра Большого театра, который поехал в деревню отдохнуть иувидел человека со скрипкой — тот сидел на пороге дома, глядя на дорогу, и весь день играл и пел: «Шел ооооодин ооосел, шел другооой ооосел, первый ооооселуууушел» и т. д., ит.п. — и так весь день. Музыкант сказал ему, что московские скрипачи играют быстро, двигают пальцами, ищут лучшие гармонии, лучшие звуки, почему же он этого не делает? Человек ответил так: «Они все еще ищут, потому так и играют, а я уже нашел».

Рассказав эту притчу, он добавил для молодых художников, с которыми беседовал:

Теперь вы понимаете — найти что-то и сказать, что все остальное неправильно, означает, что теперь вы правильное называете неправильным. Сами определяйте все на глаз. Если вас не отпускает, если вам нравится, значит, это хорошо. А в остальном — молитесь, читайте, любите людей.

И добавил:

Когда умру, изучайте окружающий мир, смотрите на него, смотрите на примеры и учитесь.

Здесь он имел в виду, что никогда не следует расслабляться и думать, что решение найдено, но всегда стремиться к поиску более полного, более глубокого и истинного способа выразить искусство.

Когда монастырь расширился и был построен большой трапезный зал, отец Софроний впервые за долгое время снова мог обратиться к монументальному искусству. Нет никаких сведений о том, что он изучал эту технику в юности, но его знание настенной росписи и композиции указывает на то, что он, должно быть, имел некоторый опыт в этой области. Он привлек к работе нескольких членов братства, давая им указания и советы относительно искусства настенной росписи. Однако он всегда ставил свободу человека выше работы. Он настаивал на том, чтобы приглашенные художники получали «карт-бланш» при выполнении отдельных частей проекта или картин, чтобы могли сохранить свои творческие устремления. В этом он следовал учению Кандинского о том, что истинное искусство может быть создано только, когда художник свободен.

Отец Софроний использовал различные приемы техники конструктивизма и особенности композиции при проектировании интерьера храма Святого Силуана [150] Это было первое здание монастыря, построенное специально для совершения Литургии. Роспись стен была начата в 1983 г., и храм был освящен в 1988 г. . Чтобы зрительно создать впечатление купола, который нельзя было построить, отец Софроний спроектировал потолок, расписанный концентрическими кругами на золотом фоне. Там висела люстра, тоже круглая, и, повторяя контуры потолка, придавала ему глубину. Над алтарем полукруглыми линиями зрительно был создан свод, а на восточной стене линии повторялись в пологе, нависающем над апостолами на Тайной вечере и отражающихся на поверхности стола. Затем движение подхватывалось узором ковра напротив престола. Таким образом, объединялись не только стены и потолок, но и пространство между ними, создавая четырехмерную, динамически взаимосвязанную композицию.

Общее впечатление, которое, как и предполагалось, невозможно составить, глядя на храм из одной точки, создает ощущение целостности, гостеприимства и тепла, порождая чувство вечности, объединяет историческую Тайную вечерю с вечным образом небес, не используя при этом ни одной разделительной линии. Отец Софроний придал здесь своей концепции визуальный образ: от бытия к Бытию, от земного к небесному, от временного к вечному — туда, где время перестало существовать.

В композиции икон он опирался на приобретенные им в молодости знания, внося в основную структуру элементы конструктивизма. Первоначально конструктивисты вдохновлялись простотой иконы и ясностью ее линий, повторяя их в своих произведениях. Их работа была сосредоточена на динамических линиях, что оказалось полезным для повторного введения в иконопись: этот прием был частично забыт из-за чрезмерного внимания к деталям и техническому совершенству. С помощью непрерывности линии, находящей отзвук в форме, не перегруженной деталями, отец Софроний стремился достичь внутреннего единства в своих иконографических композициях. Линии рисунка должны быть непрерывными, повторяясь в соседних линиях и фигурах, чтобы ненавязчиво, но ощутимо связать композицию воедино. Он говорил: Для рисунков ищите эквивалент, не повторяйте те же самые линии.